— Мам, она беременная.
— Что? Кто беременная? О чем ты вообще?!
Виталик стоял в дверях кухни и ковырял обои на косяке. Восемнадцать лет, а все как маленький — глаза в пол, плечи сутулые.
— Карина. Девушка одна. От меня беременная.
— Какая еще Карина?! — Тоня вскочила со стула. — Ты вообще в своем уме? У тебя ЕГЭ через два месяца! Мы с отцом деньги на платное копим!
— Мам, я…
— Заткнись! — она схватилась за голову. — Господи, за что мне это? Где ты ее вообще нашел, эту… эту…
— На вечеринке познакомились. Она в техникуме учится, старше меня на год.
— В техникуме! — Тоня истерично рассмеялась. — Ну конечно! Нашла дурачка из хорошей семьи и залетела! Классика жанра! Сколько ей недель?
— Два месяца уже.
— Так! — Тоня резко развернулась к сыну. — Завтра же едем к ней. Дам денег на аборт и закроем эту тему. Понял меня?
— Мам, она не хочет делать аборт. Рожать будет.
— Как это не хочет?! — голос Тони сорвался на визг. — А я ее спрашиваю? Сколько ей надо? Десять тысяч? Двадцать? Пятьдесят?
В коридоре хлопнула входная дверь. Роман вернулся с работы.
— Что за крики? — он зашел на кухню и увидел осколки на полу. — Тонь, ты чего?
— Твой сын! — она ткнула пальцем в Виталика. — Твой гениальный сын какую-то шалаву из техникума обрюхатил!
Роман посмотрел на сына. Тот стоял бледный, губы дрожали.
— Это правда? — спокойно спросил отец.
— Да. Карина беременная. От меня.
— Так, — Роман сел за стол. — Рассказывай все по порядку.
— Да что тут рассказывать! — взвилась Тоня. — Дурак малолетний! Думал не головой, а… Господи, я с ума сойду!
— Тонь, успокойся. Дай парню сказать.
Виталик сглотнул.
— Мы на вечеринке познакомились три месяца назад. У Димки на даче. Она… нормальная девчонка. Красивая. Мы встречались, а потом… ну… И вот.
— Предохранялись? — деловито спросил Роман.
— Рома! — возмутилась Тоня.
— Что Рома? Нормальный вопрос. Ну?
— Не всегда, — Виталик покраснел.
— Понятно. И что девушка говорит?
— Рожать хочет. Я предлагал… ну, это… аборт. Она отказалась. Говорит, грех это.
— Грех! — Тоня всплеснула руками. — А до свадьбы спать не грех было?
— Тонь!
— Что Тонь? Что Тонь?! Я восемнадцать лет сына растила, ночей не спала, на репетиторов последнее отдавала! А он! На тебе! Будущее под хвост собаке!
— Почему под хвост? — Роман встал и начал собирать осколки. — Ребенок — это не конец света.
Тоня застыла с открытым ртом.
— Ты что несешь? Какой ребенок? Ему восемнадцать лет!
— Ну и что? Я в девятнадцать женился, между прочим. На тебе.
— Это другое было время! И ты уже работал!
— Виталик тоже работать будет. Правда, сынок?
Виталик кивнул, хотя выглядел совсем потерянным.
— Нет! — Тоня стукнула кулаком по столу. — Нет, нет и нет! Он будет учиться! Он будет поступать! А эта… эта… пусть делает что хочет, но без нас!
— Тонь, ты же понимаешь — это наш внук или внучка будет.
— Никакой это не внук! — она вскочила. — Это ошибка! Глупая детская ошибка, которую надо исправить! Завтра я поеду к этой Карине и все решу. Дам денег, сколько скажет. Пусть делает аборт или рожает, но чтобы к нам не лезла!
— Мам…
— Молчать! — Тоня ткнула в него пальцем. — Ты уже наговорил! Иди в свою комнату и сиди там! Думай, что натворил!
Виталик вышел. Родители остались на кухне.
— Ты с ума сошла? — тихо спросил Роман.
— Это ты с ума сошел! Внуки ему! Да он еще сам ребенок!
— Ребенок, который сделал ребенка. Теперь пусть отвечает.
— Отвечает! Да он же в универ не поступит! Вся жизнь насмарку!
— Почему не поступит? Поступит. И учиться будет, и работать. Я помогу.
— Ты? — Тоня смерила его презрительным взглядом. — Ты ему всю жизнь потакал! Вот результат!
— Я его любил. И люблю.
— А я не люблю, что ли?
— Любишь. Но по-своему. Тебе важнее, чтобы он был успешным, чем счастливым.
— Одно без другого не бывает!
— Бывает, Тонь. Еще как бывает.
Они замолчали.
— Я завтра поеду к ней, — упрямо сказала Тоня. — Предложу деньги. Много денег. Она согласится, вот увидишь.
— Не езди.
— Почему?
— Потому что это неправильно. Девочка хочет рожать — пусть рожает. Мы должны помочь, а не откупаться.
— Мы? Мы?! — Тоня вскочила. — Нет никакого «мы»! Есть я и мой сын, будущее которого ты хочешь загубить!
— Тонь…
— Все! Разговор окончен! Делай что хочешь, а я буду бороться за своего ребенка!
На следующий день Тоня взяла адрес у Виталика и поехала к Карине. Та жила с мамой в двушке на окраине города. Обычная хрущевка, обшарпанный подъезд, запах кошек.
Дверь открыла сама Карина. Невысокая, полненькая, с русыми волосами до плеч. Животик уже немного выделялся под футболочкой.
— Вы мама Виталика? — спокойно спросила она. — Проходите.
Тоня прошла в маленькую кухню. Чисто, но бедно. Старая мебель, выцветшие занавески.
— Чаю хотите?
— Нет. Я по делу. Сколько вам нужно?
Карина села напротив.
— Для чего?
— Вы же понимаете для чего. На аборт. И на… компенсацию.
— Я рожать буду.
— Послушайте, — Тоня наклонилась вперед. — Я понимаю, вам кажется, что вы поймали золотую рыбку. Мальчик из хорошей семьи, можно сесть на шею. Но это не так. Мы вам ничего не должны.
— Я ничего и не прошу.
— Пока не просите. А потом? Алименты, квартира, машина?
Карина покачала головой.
— Вы меня не так поняли. Я Виталика люблю. И ребенка рожу, потому что хочу. А не потому что денег жду.
— Любите! — фыркнула Тоня. — В восемнадцать лет все любят. А потом что? Он учиться должен, карьеру строить, а не памперсы менять!
— Пусть учится. Я не против.
— С ребенком на шее?
— Это не ребенок на шее. Это наш ребенок. Мой и его.
— Да что вы понимаете! — Тоня вскочила. — Вам девятнадцать лет! Вы сами еще ребенок!
— Может и так. Но аборт делать не буду.
— Хорошо. Тогда вот что. Рожайте. Но к нам не приближайтесь. Ни вы, ни ваш ребенок. Я дам вам денег, много денег. Но чтобы духу вашего возле моего сына не было!
Карина встала.
— Знаете что? Идите отсюда. И денег ваших мне не надо. И помощи. Ничего не надо. Сама справлюсь. А к вашему драгоценному сыночку не подойду и на километр. Можете спать спокойно.
— Вот и отлично! — Тоня схватила сумку. — Запомните — ничего от нас не получите! Ни копейки!
— Да мне и не надо ничего от таких, как вы.
Тоня вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Всю дорогу домой она улыбалась. Получилось! Эта дурочка сама отказалась! Теперь Виталик спокойно закончит школу, поступит, а про эту историю все забудут.
Дома она застала мужа и сына на кухне. Готовили ужин вместе — Роман учил Виталика жарить котлеты.
— Ну что? — спросил Роман.
— Все отлично! Она сама отказалась от нас. Сказала — ничего не надо, сама справится. И близко не подойдет.
— Мам, ты что наделала? — Виталик побледнел.
— Спасла тебе жизнь, дурачок! Теперь можешь спокойно учиться дальше.
— Но это же мой ребенок!
— Никакой это не твой ребенок! Забудь! Случайность, ошибка, которую я исправила.
Роман выключил плиту.
— Тонь, ты что ей сказала?
— Правду! Что от нас ничего не получит. Что пусть не рассчитывает сесть нам на шею.
— Дура, — тихо сказал Роман.
— Что?!
— Дура ты, Тоня. Внука своего отказалась.
— Это не внук! Это…
— Это мой внук. Или внучка. И я буду рядом.
Роман снял фартук и пошел одеваться.
— Куда ты?
— К Карине. Извиняться за тебя. И предлагать помощь.
— Не смей! Я тебе запрещаю!
— Тонь, ты мне не указ. Виталик, адрес дай.
— Если ты сейчас уйдешь, можешь не возвращаться! — крикнула Тоня.
Роман остановился в дверях.
— Серьезно? Из-за этого?
— Да! Выбирай — я или эта блудная с ее дурачком!
— Не смей так говорить про мать моего внука.
— Я подаю на развод!
— Подавай.
И он ушел. Виталик сидел за столом, уткнувшись лицом в ладони.
— И ты туда же! — Тоня ткнула в него пальцем. — Папочка твой совсем с ума сошел! Ну ничего, он одумается. Вернется.
Но Роман не вернулся. Не в тот вечер, не на следующий день. Через неделю Тоня получила повестку в суд — муж действительно подал на развод.
А Роман в тот вечер приехал к Карине. Долго извинялся за жену, предлагал помощь. Карина сначала отказывалась, но он уговорил.
— Это мой внук. Я хочу участвовать в его жизни. И помогать буду. Не смейте отказываться.
Карина расплакалась. Призналась, что боится рожать одна, что мама ее ругает, что денег нет совсем.
— Ничего, — Роман обнял ее по-отечески. — Все будет хорошо. Я рядом.
И он сдержал слово. Ходил с Кариной на УЗИ, покупал витамины, привозил продукты. Когда родилась девочка — Машенька — он был счастлив как ребенок.
Виталик продолжал жить с матерью. В универ поступил, учился. Но к дочери интереса не проявлял. Тоня внушила ему, что это «не его проблема», что надо думать о будущем.
— Она сама отказалась от нас, — повторяла мать. — Значит, справится.
Прошло два года. Карина вышла замуж за хорошего парня, родила сына. Муж принял Машеньку как родную дочь. Роман остался для них дедушкой — приходил в гости, нянчился с детьми, помогал.
А Виталик на последнем курсе сел пьяный за руль. Сбил человека. Не насмерть, но покалечил. Суд, приговор — три года колонии.
Тоня металась по инстанциям, искала адвокатов, давала взятки. Кричала, что ее мальчика подставили, что он не виноват.
— Это все из-за стресса! — убеждала она всех. — Он переживал из-за той истории с ребенком!
Но Виталик сел. Тоня ждала его, писала письма, ездила на свидания. Считала дни до освобождения.
— Вернется — заживем как раньше, — говорила она подругам. — Я ему невесту хорошую найду, из приличной семьи. Работу устрою. Все у нас будет хорошо.
А Роман в это время учил Машеньку кататься на велосипеде. Потом на роликах. Водил в цирк, в театр, на елки. Оба ребенка — и Маша, и младший Сережа — звали его дедушкой.
Иногда Роман думал о сыне. Но Виталик сам сделал свой выбор. Выбрал мать, выбрал ее правду. Что ж, каждому свое.
На Машин день рождения — ей исполнилось пять — собралась вся семья Карины. Роман пришел с огромным тортом и велосипедом в подарок.
— Дедушка! — Маша бросилась ему на шею. — Дедушка пришел!
— Как же я пропущу день рождения моей принцессы? — он поднял ее на руки.
За столом было шумно, весело. Карина с мужем, ее мама, родители мужа, дети. Настоящая семья.
— Спасибо вам, — шепнула Карина, когда остались вдвоем на кухне. — За все.
— Тебе спасибо. За внучку. За то, что не отказалась тогда.
— Знаете, я иногда думаю… Может, Виталику сказать? Про Машу? Вдруг захочет увидеться?
Роман покачал головой.
— Он сейчас в колонии. Сел по пьяни. Еще год мотать.
— Господи… А Антонина Сергеевна?
— Ждет его. Все ждет, когда вернется ее мальчик.
— Жалко ее.
— Да? — Роман усмехнулся. — А мне нет. Сама выбрала. Могла бы внучку растить, правнуков дождаться. А теперь… Из комнаты донесся детский смех. Маша с Сережей играли в прятки.
— Пойду к детям, — сказал Роман. — А то без деда скучно прятаться.
И пошел. К своей настоящей семье. К тем, кто его любил и ждал. К тем, кто стал ему дороже родной крови.
А где-то в другом конце города Тоня перебирала Виталикины фотографии и считала дни до его возвращения. Триста шестьдесят четыре… триста шестьдесят три… триста шестьдесят два…
У каждого своя жизнь. И каждый сам выбирает, какой она будет.
