— Ты что такое говоришь? А как же я? Где я такие деньги возьму?!
— Продай свой новый ноутбук. Или найди подработку. Или попроси помощи у мамы. В конце концов, это же для нее подарок был!
Я возилась с йогуртами, расставляя их по сроку годности, когда громом среди ясного неба прозвучало:
— Марин, мне срочно нужны двести тысяч. — Это был Андрей, мой муж. Стоял в дверях кухни, виновато переминаясь с ноги на ногу.
Я выпрямилась, машинально захлопнув дверцу холодильника. Сначала — недоумение, потом — легкая тревога. Двести тысяч? На что? У нас не было крупных трат в планах, долгов тоже. Я вела наш семейный бюджет скрупулезно, записывая каждую копейку в таблицу.
— На что, Андрюш? — спросила я спокойно, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
Он не решался подойти ближе. Говорил тихо, словно боялся, что его услышат:
— Помнишь, я год назад у Серого занимал?
Серёга? В голове моментально всплыло лицо Андрюхиного приятеля, вечно озабоченного бахвала.
— Занимал? Когда? Зачем?
Андрей вздохнул, провел рукой по волосам. Он знал, что сейчас начнется.
— Мамке в санаторий, помнишь, на юбилей? Под Кисловодском.
Я похолодела. Конечно, помню. Мы тогда из-за этого чуть не поссорились. Я предлагала подарить Лидии Петровне красивый сервиз, деньги были, но Андрей уперся: «Мать всю жизнь мечтала в санатории отдохнуть!». Сказал, сам заработает на премию.
— И что? Премии не хватило?
— Хватило… почти. Но потом машина сломалась, ты же помнишь, ремонт влетел в копеечку… Короче, я долг не отдал. А сейчас Серый требует.
Я молчала. В голове прокручивались фотографии Лидии Петровны, сияющей на фоне кавказских гор, ее восторженные рассказы про массаж и минеральную воду. Все это теперь казалось фальшивым, построенным на лжи и чужих деньгах.
— И ты мне сейчас об этом говоришь? Через год?! — Голос, несмотря на все мои усилия, дрогнул.
— Марин, ну не хотел я тебя расстраивать! Думал, сам выкручусь…
Я отвернулась, чувствуя, как в груди нарастает злость. Не расстраивать? А то, что он скрыл от меня такую важную информацию, это не расстройство?
— Андрей, семья — это когда решения принимаются вместе, когда обсуждаются все финансовые вопросы. А ты… Ты поступил как мальчишка!
Он попытался подойти ближе, но я отшатнулась.
— То есть, кучу долгов ТЫ наделал, а отдавать теперь это всё МНЕ? Ты ничего не перепутал, любимый? Сам брал, сам и отдашь! Это твоя личная проблема, Андрей. И решать ее будешь ты сам. Из семейного бюджета ни копейки не дам.
Андрей замер, словно я его ударила.
— Ты что такое говоришь? А как же я? Где я такие деньги возьму?!
— Продай свой новый ноутбук. Или найди подработку. Или попроси помощи у мамы. В конце концов, это же для нее подарок был!
Лицо Андрея исказилось от злости.
— Да ты… ты мелочная! У тебя сердца нет! Я хотел отблагодарить маму за все, что она для меня сделала, а ты… Ты готова меня удавить за эти двести тысяч!
Я вздохнула. Не стоило опускаться до оскорблений.
— Я предлагала тебе хороший, дорогой сервиз. Который мы могли себе позволить. А главное, я говорила тебе, что нельзя влезать в долги ради того, чтобы произвести впечатление на свою маму.
— Да какое впечатление?! Я просто хотел, чтобы она отдохнула! Заслужила!
— Тогда нужно было посоветоваться со мной. А ты решил, что можешь все решить сам. Так и решай теперь.
Он молчал, сверля меня взглядом. Я видела, как в нем борются обида и злость.
— Ты… Ты превратила нашу жизнь в бухгалтерский отчет! Для тебя важны только цифры! А где человеческие чувства?!
— Да, я слежу за цифрами. Потому что эти цифры обеспечивают нашу стабильность и благополучие. А ты, Андрей, променял эту стабильность на возможность потешить свое эго.
Он отшатнулся, словно я плеснула ему в лицо кислотой.
— Я ожидал от тебя поддержки! А ты…
— А что ты хотел, Андрей? Чтобы я похлопала тебя по плечу и сказала: «Молодец, что залез в долги, зато мама довольна»? Нет, Андрей. Я так не считаю.
Он стоял, беспомощный и растерянный. Понял, что все его доводы разбились о мою непреклонность.
— Ладно, — пробормотал он, отворачиваясь. — Пойду позвоню маме.
Я знала, что это значит. Звонок о помощи. Вызов тяжелой артиллерии. Что ж, я была готова.
Через полчаса раздался звонок в дверь. Это была Лидия Петровна, свекровь. Вошла не как гостья, а как инспектор, прибывший на место преступления. Бросила на меня осуждающий взгляд, не здороваясь, и тут же бросилась к сыну.
— Андрюшенька, что здесь происходит? Я чуть с ума не сошла, пока ты мне по телефону рассказывал!
Андрей сделал шаг вперед, изображая оскорбленную невинность.
— Мам, ну я же тебе говорил! Попросил помощи у Марины… Всего лишь. А она заявила, что это мои проблемы. Продать ноутбук, искать вторую работу… Как будто я совершил что-то ужасное!
Лидия Петровна с трагическим выражением лица посмотрела на меня.
— Марина, неужели тебе жалко помочь Андрюше? Он же хотел сделать мне приятное!
— Приятное? — Я старалась сохранять спокойствие. — За мой счет? Без моего ведома? Это не забота, а безответственность. Он занял деньги в долг, не посоветовавшись со мной. И теперь кредитор требует возврата.
Лидия Петровна вспыхнула.
— Безответственность?! Да как ты смеешь так говорить о моем сыне?! Он просто хотел отблагодарить меня за все, что я для него сделала!
Андрей, воодушевленный поддержкой матери, тут же подхватил:
— Она ставит свои финансовые интересы выше нашей семьи!
— Уважение подразумевает учет мнения партнера, — парировала я. — И отказ от принятия единоличных решений, влекущих за собой финансовые обязательства.
Лидия Петровна возмущенно всплеснула руками.
— Да разве нормальная жена не поддержала бы мужа в такой ситуации?!
Она встала между мной и Андреем, словно защищая его от моих нападок. Я поняла, что все мои слова, обращенные к Андрею, бесполезны. Он спрятался за матерью и черпал в ее поддержке чувство правоты.
Тогда я повернулась к Лидии Петровне.
— Лидия Петровна, может быть, вы вместе с Андреем решите эту проблему? В конце концов, это же для вас подарок был.
Лицо Лидии Петровны вытянулось. Она явно не ожидала такого поворота.
— Ты что, предлагаешь мне…?!
— Да, Лидия Петровна. Я предлагаю вам заплатить за свой отдых.
Андрей попытался меня остановить.
— Марина, как ты можешь так говорить?!
— А как ты можешь молчать? — огрызнулась я. — Или ты и дальше будешь прятаться за маминой юбкой?
Я больше не воспринимала Андрея как самостоятельную личность. Он был лишь продолжением своей матери.
— Я не являюсь ни заказчиком, ни получателем этого подарка, — сказала я. — Поэтому платить по счету я отказываюсь.
Я посмотрела прямо в глаза Лидии Петровне.
— Вам нужно было поинтересоваться, откуда у Андрея взялись деньги на такой дорогостоящий санаторий, который мы даже себе не могли бы позволить. А теперь, когда пришло время платить, бремя ответственности ложится на того, для кого все это и затевалось. Можете взять кредит, одолжить у родственников, использовать свои накопления.
Я подчеркнула:
— Это теперь ваша общая проблема.
Андрей, осознавая, что его план провалился и мать оказалась под ударом, испытал, кажется, целую гамму чувств — от ярости до отчаяния.
Я почувствовала усталость. Больше не хотела участвовать в этом фарсе.
— Я все сказала, — произнесла я твердо. — Не хочу больше это обсуждать.
Я вышла из кухни и направилась в спальню. Закрыла за собой дверь, отгораживаясь от мира Андрея и Лидии Петровны.
На кухне воцарилась тишина. Тяжелая, гнетущая. Лидия Петровна и Андрей, чувствуя себя чужими друг другу, вдруг осознали всю нелепость и унизительность ситуации. Лидия Петровна смотрела на сына с немым вопросом: «Что ты наделал?», а он понимал, что его дорогой подарок превратился в долговую расписку, предъявленную самому близкому человеку, и цена этой расписки оказалась гораздо выше двухсот тысяч рублей.
