— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла девочка, — можно я немного отдохну?
Мужчина в белом халате холодно покачал головой. Он должен был закончить свой эксперимент именно сегодня, и крики малышки его только раздражали. Эти близняшки вели себя слишком шумно. Но они были ему нужны, поэтому Менгеле и не оправил их в газовую камеру.
«Что может быть милее девочек-близняшек?» — весело спрашивала мать, Яффа Мозес.
Старшие дети всегда ревниво смотрели на Еву и Мириам – уж очень их любили в семье Мозес! Они появились на свет 31 января 1934 года в румынской деревне Порт, неподалеку от венгерской границы. Как это часто бывало с близнецами, с самого рождения девочек одевали одинаково.
Причем старались нарядить как можно лучше: Яффа обожала кружевные белые платья и вплетала в завитые локоны дочек большие пышные банты. Куколки, красавицы, самые любимые на свете…
Родственники не умели их различать. Казалось, даже собственный отец девочек не всегда угадывал: это Мириам пробежала по лестнице? Или Ева утащила кусочек сахара? А еще ему не нравились траты на близняшек – больно дорого это выходило! Яффа заказывала платья у лучшей портнихи, всегда придирчиво выбирала ткань.
— Ты должна была родиться мальчиком, — мрачно говорил Александр Мозес — Еве.
Он, очень верующий иудей, долго мечтал о сыне. Только сын мог пойти с ним в синагогу и читать кадиш, священную книгу. Но четыре девочки родились одна за другой: Эдит, Алис, а потом и эти близняшки. Самая бойкая из всех, Ева, была похожа на мальчика-сорванца.
«Мне казалось, — позже писала Ева, — что папу во мне постоянно что-то не устраивало… Что бы я ни делала, он оставался недоволен. Мы часто спорили, и я всегда стояла на своем… Мне он всегда уделял больше внимания, чем моим сестрам, но внимание это не всегда было приятным… Помню, как я часто ходила по дому на цыпочках, чтобы случайно не попасться папе на глаза и не раздражать его лишний раз».
Образование в таких верующих семьях оставалось «на потом». Девочек учили, в первую очередь, быть хорошими матерями и хозяйками. Зачем уроки, если важнее вкусно готовить, да на большую семью сразу? К чему иностранные языки, когда надо управляться со швейной машинкой? Яффа учила дочек дома. Сама занималась с ними грамотой и письмом, потихоньку рассказывала куда больше, чем обычно девочкам.
А потом пришел 1940 год. Венгерская армия вошла в Порт, и все иудеи разом ощутили на себе перемены. Александр Мозес и его брат под надуманным предлогом попали за решетку. Выкупиться удалось с помощью припрятанных денег. После этого братья уехали на несколько месяцев в Палестину, а когда вернулись, позвали семьи с собой.
— Там тепло и есть работа, — настаивал Мозес. – Едем, Яффа!
Но женщина мотала головой. Она повторяла, что далекое путешествие с четырьмя девочками – это слишком тяжелое испытание. Переубедить ее оказалось невозможно… Яффа только потом поняла, какую ошибку она совершила.
Мозесы никогда не бедствовали, и переезд пугал Яффу. Как бросить большой просторный дом? Сад, в котором она своими руками выращивала овощи и фрукты? Как оставить коров и птицу, все то хозяйство, каковое вызывало у нее чувство гордости?
— Не верь слухам, — говорила Яффа своему мужу, — я думаю, все это специально нагнетают, чтобы мы убежали и оставили свою землю и дом!
Север Трансильвании был официально передан Венгрии. Только тогда в Порте заволновались. Уже стали потихоньку проникать слухи про гетто, создаваемые в разных городах. Про разжигаемую ненависть… Ситуация менялась стремительно. И вот уже к красивому дому Мозесов стали подходить люди и выкрикивать оскорбления. Иногда, выйдя на улицу, девочки видели, как в них швыряют огрызки яблок.
Был сентябрь 1943 года, когда детей среди ночи разбудила мать. Торопливым шепотом она попросила их собираться и взять самое основное. Они уходят. Туда, где будет спокойнее. Вдыхая холодный воздух, Ева едва сдержалась, чтобы не закашлять. И, когда семья уже выскользнула за пределы дома, перешла через сад и оказалась у задней калитки, их остановили грозные выкрики.
Мозесы не знали, что за ними следят. И что был дан приказ: остановить, если попытаются сбежать. Под конвоем их отвели обратно домой, а потом доходчиво растолковали – следующая попытка обернется автоматной очередью…
Яффа от переживаний захворала. Когда в марте, опять среди ночи, за ними пришли, она едва сумела встать с кровати. Велено было собираться, взять вещи, включая теплые. Ложки и тарелки, чашки и любую утварь, которая могла бы пригодиться. Они покидали родной дом в полном молчании. Соседи, выбежавшие посмотреть на отъезд Мозесов, тоже не проронили ни единого слова.
В Шимлео-Сильвании свезли 7 тысяч человек. Это было местное гетто, в пяти часах езды от родной деревни Евы и ее сестер. Пристанище соорудили прямо среди поля. Жилищем служил давно не работающий кирпичный завод, а вся территория вокруг него была окружена забором с колючей проволокой по верху. Тем, кому не хватило места на заводе, раздали палатки. И тут же пояснили: это временно. Скоро всех разберут по трудовым лагерям.
Это, и в самом деле, продолжалось недолго – около двух месяцев. Затем обитателей гетто погрузили в вагоны для перевозки коров, и объяснили, что они едут на север. Поезд двигался четыре дня, и за это время никто не получил ни еды, ни питья.
— Нас обманули, — шептала Ева. – Это не лагерь.
Когда двери отворили, люди жмурились от яркого света. Место было непонятным и шумным. Прибывшие слышали лай собак…
Какой-то человек подошел к Мозесам и указал на Еву и Мириам.
— Они близнецы? – спросил он.
Яффа молчала.
— А это хорошо? – уточнила она.
— Да. – ответил человек в черной форме.
— Да, они близнецы.
После этого Еву и Мириам увели в другую сторону. Бросая прощальные взгляды на мать, отца и сестер, они еще не знали – навсегда. Им не увидеться. Это конец.
Затем был душ, а потом присвоение номеров. Их ставили на коже, не беспокоясь, чтобы облегчить боль. У Евы был А-7063, у Мириам – А-7064. Девочек отвели в барак, который был приспособлен специально для близнецов. Они с удивлением озирались, убеждаясь все больше: да, тут идет определённая выбраковка! Никаких других детей в лагере ни в тот день, ни после, они не видели. А в этом бараке жили именно дети.
— Доктор Менгеле использует нас для экспериментов, — объяснила одна девочка, называвшаяся Леа. – Поэтому нас оставили жить.
С Йозефом Менгеле они познакомились на следующий день. Черный доктор или Доктор Зло – его называли по-разному – в ярости кричал на лагерную обслугу. Оказалось, что за ночь кого-то не стало. А ему требовались свежие силы для его опытов! Мириам сразу расплакалась, услышав эту ругань. Но Ева, толкнув ее в бок, прошептала: «Главное – выжить!».
Это стало ее лозунгом. Она стискивала зубы, когда ее тщательно измеряли – рост, вес, цвет глаз, количество родинок и их расположение. Всех побрили налысо, и позволяли раз в неделю пользоваться душем. Тихо, пока никто не видел и не слышал, сестры плакали по ночам. А утром старались держаться.
Менгеле изучал близнецов. Он пытался понять природу их возникновения и строил предположения: если один чувствует боль, может ли второй – тоже? Если у одного будет болезнь, второй непременно заразится, или нет? По вторникам, четвергам и субботам у детей забирали крoвь. Ее тоже изучали, переливали, и так бесконечно…
Ева поняла, что заболевает. У нее стучали зубы, и она металась в лихорадке.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она Менгеле, — можно сегодня ничего не делать?
Но человек в белом халате покачал головой. В руках этого воплощенного Зла была жизнь близнецов Мозес. И он равнодушно смотрел, как она постепенно утекает…
Позже Ева говорила, что ей помог ее характер. Она упрямо решила, что не умрет и повторяла сквозь зубы: я выстою. Я выстою! Мириам, глядя на нее, только плакала. И стойкость Евы не подвела ее и на этот раз – постепенно она пошла на поправку.
Жажда жизни оказалась сильнее!
А 27 января 1945 года Красная Армия освободила Освенцим. Йозеф Менгеле бежал за на запад и сумел добраться до Аргентины. Ему удалось открыть аптеку, поработать ветеринаром, а после он спрятался в Бразилии. 7 февраля 1979 года человек, воплощавший подлинное Зло, скончался, купаясь в океане.
Девочки Мозес оказались впоследствии в США. Ева вышла замуж за Майкла Кора и родила двух детей. Она пережила свою сестру, покинувшую этот мир в 1993-м. После этого Ева даже отправилась в Германию, чтобы объявить… она прощает всех, кто сломал ее детство.
Ева Мозес Кор закрыла глаза навеки в 2019 году. А до этого каждый год она ездила в Освенцим, чтобы рассказать прибывавшим туристам, что именно там происходило. И кто освободил их.
«Мы свободны, мы свободны! – кричала толпа.
Советские солдаты, смеясь и плача, обнимали нас. Они угощали нас печеньем и конфетами – самыми вкусными на свете!»
