– Тебе же бывший алименты платит, вот и трать их, а я маме помогать должен, – спокойно бросил Игорь, не отрывая взгляда от телефона.
Анна остановилась на полуслове и машинально провела тряпкой по столу, хотя тот уже блестел от чистоты. На плите остывала кастрюля с макаронами, на подоконнике сиротливо стояла чашка с недопитым чаем.
Она устала после работы, спешила забрать Диму из садика, приготовить ужин, успеть хоть немного уделить внимание сыну. А Игорь вернулся позже обычного, сел за стол, и вместо благодарности за горячую еду выдал эту фразу.
– Алименты – это деньги ребёнка, – тихо ответила Анна, стараясь не сорваться. – Они не для меня.
Игорь пожал плечами, будто речь шла о пустяке.
В груди у Анны разливалось чувство обиды, смешанное с усталостью. Казалось, даже стены кухни слышали и запоминали каждое его равнодушное слово.
Анна познакомилась с Игорем два с половиной года назад на дне рождения общей знакомой. Ей тогда было тридцать, сыну Диме – два с половиной. После развода с Сергеем прошёл год, и она только-только начала выползать из скорлупы одиночества.
Игорь покорил её своей основательностью. Широкие плечи, уверенная походка, манера говорить размеренно и веско. После импульсивного Сергея, Игорь казался скалой.
– У тебя есть ребёнок? Это же прекрасно! – сказал он на третьем свидании. – Я всегда хотел семью.
Анна растаяла. Сергей исправно платил алименты – тридцать тысяч в месяц, но эмоционально от сына отстранился. Виделись раз в два месяца, и то если у него не было «срочных дел». А тут взрослый мужчина, который готов принять её с ребёнком.
Свадьбу сыграли скромно – только близкие. Людмила Петровна, мать Игоря, сидела за столом с лицом человека, пришедшего на по мин ки. Но Анна списала это на усталость – женщине шестьдесят пять, работает медсестрой в поликлинике, тяжело, наверное.
На первых порах они жили спокойно: косметический ремонт в съемной квартире, планы на отпуск, разговоры о будущем. Анна выдохнула: получается же, когда люди хотят быть вместе.
Но вскоре Игорь настоял на покупке машины. «Без машины мы как без рук», – говорил он. Анна согласилась: раз мужу нужно, значит, так будет правильно. Хотя сама не водила. Муж тогда убеждал:
– Научишься. А пока я буду возить вас с Димкой. На дачу, в парк, куда захотите.
Только вот дача оказалась у Людмилы Петровны, и ездил туда Игорь каждые выходные. Один. «Маме помочь надо, ты же понимаешь».
Платёж по кредиту оказался внушительным, и каждый месяц приходилось экономить.
– Опять гречка на ужин? – иногда ворчал Игорь, заглядывая в кастрюлю.
– Мы не можем позволить себе лишнего, – оправдывалась Анна, хотя в глубине души ей было обидно.
Деньги от бывшего мужа – алименты – она тратила исключительно на сына: одежда, игрушки, кружки. Иногда покупала ему сладости, и Дима радовался так, будто получил целое сокровище.
Анна не проверяла зарплату Игоря, не считала его расходы. «Семья – это доверие», – думала она. Но постепенно в голове начали копиться вопросы: почему денег всё время не хватает? Почему ей приходится крутиться, искать акции в магазинах, откладывать покупки, а он выглядит спокойным?
Ответ пришёл неожиданно. Анна встретила свекровь в магазине, возле полки с фруктами. Людмила Петровна, бодрая, в дорогом пуховике, выбирала гранаты и разговорилась сама:
– Хорошо, что Игорёк меня выручает, каждый месяц помогает. Без него бы тяжко пришлось, – сказала она с довольной улыбкой, перекладывая фрукты в пакет.
Анна не сразу поняла смысл сказанного.
– Помогает? – переспросила она осторожно.
– Ну да, денежкой. Что ж ещё. Тридцать тысяч перечисляет. Сын у меня золотой, – свекровь поправила шарф и пошла к кассе, оставив Анну стоять с пустой корзиной.
Она онемела. В голове не укладывалось: Игорь действительно отдаёт деньги? И немалые суммы, судя по тону матери.
Людмила Петровна работает, получает пенсию, живёт одна, не отказывает себе ни в вещах, ни в продуктах. А Анна уже вторую зиму проходила в старом пальто, считала копейки у кассы и откладывала покупку сапог «на потом».
В груди шевельнулась тяжёлая мысль: Игорь всё это время скрывал от неё правду. И, похоже, намеренно.
Эта мысль не отпускала её ещё долго после разговора со свекровью. Вечером, когда Игорь вернулся с работы, Анна смотрела на него совсем другими глазами. Он привычно поставил ботинки у двери, швырнул куртку на стул и спросил:
– Что у нас на ужин?
– Суп на плите, – ответила она ровно, хотя внутри всё клокотало.
За ужином Анна не выдержала:
– Скажи, ты давно матери деньги отправляешь?
Игорь поднял брови, будто удивился самой постановке вопроса.
– А что такого? Ну да, помогаю немного. Она меня одна поднимала, я должен.
Анна села на стул.
— Тридцать тысяч в месяц это, по-твоему, немного? При том, что мы еле сводим концы с концами?
— Мама болеет, ей нужны лекарства, — Игорь натягивал домашние штаны, избегая её взгляда.
«Лекарства», — мысленно усмехнулась Анна, вспоминая новую шубу свекрови и фотографии из Сочи в её соцсетях. Внутри росло чувство, будто её предали.
Следующие дни тянулись тяжело. Анна всё больше ловила себя на мысли, так жить нельзя.
В субботу они вдвоём пошли в магазин. У кассы Анна достала заранее приготовленные купоны. Игорь закатил глаза:
– Господи, ты как бабка.
Она не выдержала:
– Бабкой меня делает твоя щедрость к маме. Может, ей купоны передать?
Игорь сжал губы и больше не разговаривал до самой квартиры.
Молчание после той ссоры в магазине висело в квартире несколько дней. Анна делала вид, что занята делами: готовила, стирала, заботилась о Диме. Игорь уходил на работу рано, возвращался поздно, и почти не разговаривал с ней.
Однажды она не выдержала. В то утро она жарила на завтрак блинчики. Дима сидел за столом и рисовал фломастерами на листке бумаге. А Игорь пил кофе, листая ленту новостей в телефоне.
– Игорь, давай поговорим, – тихо начала Анна.
– Опять про деньги? – он даже не посмотрел в её сторону.
– А про что ещё? Мы живём впритык, я считаю копейки, а ты треть зарплаты отдаёшь маме.
Он резко отложил ложку.
– Ты что, не понимаешь? Мама меня одна поднимала. Я обязан ей помогать.
– Но у неё есть пенсия и работа. Она не голодает, Игорь. А у нас кредит и ребёнок.
Он вскинул глаза:
– Ребёнок? Это твой ребёнок, не мой! Я чужого пацана воспитываю, а ты мне еще претензии предъявляешь!
Тишина повисла в воздухе. Дима замер с красным фломастером в руке, испуганно глядя на взрослых.
— Иди в комнату, зайчик, — тихо сказала ему Анна.
Мальчик сполз со стула и убежал, забыв рисунок.
Слова мужа уда рили Анну сильнее, чем если бы он замахнулся рукой. Всё стало предельно ясно: в его глазах Дима никогда не будет своим.
Блинчик на сковороде начал подгорать, дым потянулся к вытяжке. Анна выключила плиту, вытерла руки о полотенце и спокойно сказала:
– Больше так со мной не разговаривай.
Игорь фыркнул и ушёл в комнату, хлопнув дверью.
Анна осталась одна в кухне. Подгоревший блин она выбросила в мусорное ведро, протёрла плиту. Из комнаты доносился голос Игоря — говорил по телефону с матерью, жаловался.
Она села за стол, где только что рисовал Дима. На листе — кривоватый домик, солнышко и три человечка. Подписано корявыми буквами: «МАМА, Я И ПАПА». Нарисованный папа стоял отдельно от мамы и мальчика.
Анна прикрыла глаза. В голове вдруг стало удивительно тихо и ясно. Никакой паники, никаких метаний. Просто чёткое понимание: всё кончено.
Без вечных оправданий, почему Дима не может громко играть в своём же доме. Без унизительных объяснений, почему она покупает сыну новые кроссовки из «семейного» бюджета, а не из алиментов. Без тайных переводов свекрови, которые съедают треть дохода.
Плечи расправились сами собой. Она даже не заметила, как ссутулилась за эти два года, пытаясь стать меньше, незаметнее, удобнее.
— Мам? — Дима заглянул в кухню. — Ты плачешь?
— Нет, солнышко. Всё хорошо, — Анна улыбнулась и удивилась: улыбка вышла настоящей. — Давай доделаем блинчики? С вареньем будешь?
— С клубничным!
Она включила плиту. Руки не дрожали.
Наутро Анна проснулась с твёрдым решением. Внутри не было сомнений — только спокойствие и план действий. Она собрала волосы в хвост, приготовила Диме кашу и, пока он ел, достала тетрадь. В ней решила вести записи: доходы, расходы, возможные накопления, всё до копейки.
Дальше всё стало меняться. Она взяла подработку по вечерам — пару удалённых заказов, пока Дима спал. Начала откладывать понемногу, пряча деньги в отдельный конверт.
Так, шаг за шагом, её жизнь стала обретать новый ритм. Анна больше не пыталась втянуть Игоря в разговоры о будущем — в них не было смысла. Она жила параллельно: работа, подработка, Дима, хозяйство.
Однажды вечером Игорь вернулся раздражённый.
— Ты чего такая молчаливая последнее время? Мама говорит, может, у тебя кто-то появился?
Анна подняла глаза от тетради, где помогала Диме с прописями.
— Всё в порядке. Ужин на плите.
Игорь постоял в дверях, потом ушёл на кухню. Через полчаса хлопнула входная дверь — поехал к матери жаловаться на холодность жены.
Он всё чаще пропадал у матери. Его раздражала её холодность, но он списывал это на «бабские капризы».
Анна же чувствовала, что с каждым днём приближается к свободе. Она больше не спорила и не доказывала, просто шаг за шагом выстраивала для себя и сына другой путь. Будущее больше не казалось ей безысходным.
Анна сходила к юристу, узнала детали о разводе и разделении имущества.
— Развод при наличии несовершеннолетнего ребёнка от первого брака проходит стандартно, — юрист Елена листала документы. — Имущество, нажитое в браке… Машина на ком оформлена?
— На муже.
— Кредит тоже?
— Да.
— Это упрощает дело. Квартира съёмная?
Анна кивнула, отпивая облепиховый чай. На соседнем столике чья-то забытая газета с объявлениями о недвижимости. Она пробежала глазами: «Однушка в спальном районе, рядом школа и садик».
Тем же вечером, когда Анна укладывала Диму спать, мальчик обнял её за шею:
– Мам, когда мы поедем в новый дом? Ты говорила, что ищешь.
Анна улыбнулась и поцеловала его в макушку.
– Скоро, мой хороший. Очень скоро.
В её голосе не было ни сомнений, ни страха. Только твёрдая уверенность, что перемены уже начались. И что обратно дороги не будет. Теперь она ждала лишь подходящего момента, чтобы поставить окончательную точку.
Коробки с вещами ещё стояли в углу, но на новой кухне уже пахло блинами. Дима сидел на полу в гостиной, раскладывая детали конструктора по цветам — занятие, которое Анна не могла позволить ему в прежней квартире, где Игорь вечно ворчал про разбросанные игрушки.
— Мам, смотри, я башню построю! Выше той, что у нас была!
— Давай, архитектор, — Анна устроилась рядом на диване, помогая искать нужные детали.
На журнальном столике лежала папка с документами. Развод прошёл на удивление быстро — Игорь не стал препятствовать, видимо, мать убедила его, что «от такой неблагодарной жены толку не будет».
Телефон завибрировал. Сергей писал, что заедет завтра забрать Диму на выходные. Нормальные отношения с бывшим мужем — ещё один плюс новой жизни. Больше не нужно выслушивать колкости Игоря после каждого визита отца к сыну.
— Мам, а почему мы больше не живем с папой Игорем? — спросил Дима, защёлкивая блоки.
— Так лучше, зайчик.
— Тут лучше, — согласился мальчик. — Можно громко играть.
Анна погладила сына по голове. Квартира съёмная, однокомнатная, до работы дольше добираться. Но здесь она дома. По-настоящему дома.
«Лучше растить сына одной, чем быть вдвоём и чувствовать себя лишней».
