Мария Медичи (1575–1642 гг.) – вторая жена веселого короля Франции Генриха IV Бурбона (1553–1610 гг.) происходила из знаменитого итальянского дома Медичи.
Ее жизнь во Франции была полна взлетов и падений: она терпела измены своего ветреного супруга, руководила страной в качестве регента от имени сына Людовика XIII, конфликтовала с ним за власть и закончила свои дни в изгнании и нищете. Как она уживалась с добрым Генрихом, который женился на ней по расчету?
Брак по расчету
Мария была амбициозной девушкой и также вступала в брак по расчету. Так, она ответила отказом на предложение руки и сердца Франсуа II Лотарингского, младшего брата своей тети-опекунши Кристины. Молодая флорентийка мечтала ни много ни мало – о французском королевском дворце в Париже!
Поэтому неудивительно, что она с готовностью пошла под венец с Генрихом IV, который годился ей в отцы: был старше ее на 22 года! Девушку не смутила и деловая подоплека брака: Генрих женился на ней, во-первых, из-за денег (он задолжал её семье 1 миллион золотых экю, который ему по-родственному прощался; к тому же приданое невесты составляло 600 тысяч экю), а во-вторых, ради рождения законного сына-наследника.
Но сама избранница совершенно не интересовала легкомысленного Генриха. Он не явился на церемонию бракосочетания (состоялась во Флоренции в 1600 г.), где его представлял герцог Роже де Бельгард.
Он даже не встретил супругу, когда она вступила на французский берег – эту почетную обязанность за него исполнила маркиза Антуанетта Гершевиль, ставшая фрейлиной королевы. Такое начало не предвещало ничего хорошего; брак явно был обречен на неудачу.
Несчастливы вместе
Однако Мария Медичи не опустила руки. Она прекрасно понимала свое положение и предназначение и сделала главное – произвела на свет 6 детей, в том числе, – будущего короля Людовика XIII. Это укрепило ее позиции при французском дворе: ведь первая жена Генриха, знаменитая королева Марго не родила ему ни одного ребенка!
Тем не менее, Мария так и не прижилась на новой родине (она даже как следует не выучила французский язык). Почему? Во-первых, гордая наследница Медичи не смирилась с постоянными изменами мужа. Молодая женщина имела все основания рассчитывать на уважение и соблюдение элементарных приличий: она была красивой, образованной, богатой и надеялась если не на счастливую, то по крайней мере, на нормальную семейную жизнь с королем.
Однако Беарнец (так называли Генриха IV) совершенно не считался с женой и менял женщин, как перчатки. В отличие от Маргариты, которая смотрела на любовные похождения супруга сквозь пальцы, Мария злилась на бедного Анрио.
Гнев молодой флорентийки был вполне справедлив не только с личной, но и с политической точки зрения. У короля было немало внебрачных отпрысков, которых он щедро наделял землями и титулами. Мария всерьез опасалась за права своих детей на трон: ведь веселый Генрих не спешил ее короновать.
Что мешало ему это сделать? Генрих руководствовался политическими соображениями. Если верить его ближайшему советнику, герцогу Максимильену де Сюлли, короля беспокоили интриги фаворитов жены – супругов Кончини, которые имели на нее большое влияние и поддерживали связи с Испанией – противницей Франции.
А во-вторых, Марии пришлось довольствоваться ролью теневой супруги. Так и не завоевав любовь Генриха, она не стала королевой в полном смысле этого слова. Флорентийка мечтала о красивой, богатой, яркой жизни, которую не могла себе позволить из-за… экономии денег. Беарнец оказался прижимистым супругом и ограничил содержание своей итальянской жены.
Она находила утешение в компании упомянутых Кончини – подруги детства Леоноры Дори Галигаи и ее мужа, итальянского дворянина Кончино Кончини. Эта пара развлекала ее примитивными играми – стрельбой из окон и незамысловатыми театральными представлениями. Генрих терпеть не мог увлечения жены и, устав от домашних разборок, даже подумывал о ее возвращении обратно во Флоренцию.
Королева-убийца?
Но в 1610 году Генрих совершил неожиданный поступок – короновал Марию. Что его подтолкнуло на этот шаг? Несмотря на легкомыслие, Беарнец был предусмотрительным политиком: он понимал, что в случае его смерти стране нужен регент при его старшем сыне Людовике, которому было всего 8 лет.
Генриху стукнуло 57 лет – почтенный для 17 века возраст. Он вел войну за клевское наследство (1609–1614 гг.) – за германские герцогства на Рейне и, следовательно, мог погибнуть. Коронация состоялась 13 мая 1610 года, а на следующий день король погиб от руки католического фанатика Франсуа Равальяка.
Это совпадение сразу породило подозрения, что Мария косвенно участвовала в организации убийства мужа. Насколько оправданны эти обвинения? Равальяк даже под пытками не назвал сообщников, так что никаких доказательств вины королевы нет.
Однако в 1611 году всплыли показания служанки возлюбленной Беарнца – маркизы Анриетты де Бальзак д’Антраг де Верней – Жаклин д’Эскоман, которая обвинила в подготовке убийства свою госпожу, а также ближайшего фаворита предыдущего короля Генриха III Валуа – герцога д’Эпернона. Последний не сразу признал власть Беарнца и возглавлял католическую происпанскую партию во Франции, то есть вполне мог желать его гибели.
Жаклин обвинили во лжесвидетельстве, ее арестовали, потом перевели в монастырь, где она умерла. А Мария Медичи весьма милостиво приняла при дворе Анриетту и даже присутствовала при бракосочетании ее дочери Габриэль (от связи с Генрихом IV) с сыном герцога д’Эпернона – Бернаром де Ногаре.
В 1616 году Мария и Людовик XIII в договоре с мятежными принцами обязались пересмотреть обстоятельства убийства Беарнца (правда, повторное расследование так и не состоялось). В следующем году к суду за «колдовство» привлекли подругу королевы – упомянутую Леонору. Помимо «магии» следствие заинтересовалось – что ей известно о заговоре против Генриха IV?
Эти события бросают тень на Марию и как будто подтверждают подозрения на ее счет. Маркиз де Сен-Симон, который был придворным при королеве, утверждал по этому поводу следующее:
«Говорили, что Мария Медичи, в своей яростной ревности подталкиваемая Кончини, дошла до союза с мстительной любовницей, причем обе они находились под испанским влиянием, а Генрих IV стал их жертвой».
Но Сен-Симон передавал только слухи, а не точные факты; к тому же он сам был враждебно настроен по отношению к Марии Медичи. Разве можно на основании этих шатких данных обвинять ее в участии в убийстве Генриха IV? Вот вам этого достаточно?
