Немой

— Не трогай меня! Убери руки! Ааа! Люди, помогите! — громко закричала девушка.

Олеся бросилась на помощь, но поскользнувшись на грязи, подвернула ногу и чуть не упала. Пока она сообразила, что, к чему, та девушка убежала.

Отряхнув своё забрызганное грязью бежевое пальто, Олеся подняла глаза и увидела очень пожилого мужчину, который лежал на дороге, в грязи и пытался встать, но никак не мог. Руки у него были все в крови. Именно он напугал ту девушку, что кричала.

Стояла осень, на улице было пасмурно и грязно после дождя, начинали сгущаться сумерки. Мужчина мычал что-то нечленораздельное и тянул кровавые руки к Олесе. Ей стало не по себе.

— Да он пьяный! Отойди от него! — громко сказала какая-то женщина, которая тоже шла по дорожке. Проходя мимо лежащего мужчины, она угрожающе выставила в его сторону свой сложенный зонт, как бы защищаясь. Отойдя на пару шагов, женщина обернулась и посмотрела на Олесю.

— Что стоишь? Тебе проблем мало? Алкaш… Такие за бутылку, на что угодно готовы, тьфу, — проговорила она и быстро зашагала по дорожке по направлению к жилым домам, где было гораздо светлее и горело много фонарей.

Там же, где находился лежавший в грязи мужчина, и стояла озадаченная Олеся, был пустырь, а рядом бетонный забор с колючей проволокой наверху. Олеся знала, за ним располагалась территория какого-то завода. За забором шевелились от ветра ветки высоченных старых тополей. С каждой минутой становилось темнее.

— Мммм…. Ммм… ммм… — продолжал мычать несчастный.

— Вам плохо? Может, скорую? — робко спросила Олеся, боясь подойти ближе. Мужчина в ответ отрицательно замотал головой и продолжал мычать. А ещё активно жестикулировать и показывать на какой-то пакет, который валялся тут же рядом с ним в грязи. Дедушка был некрупный, скорее хрупкий и очень старенький.

Олесе стало его жалко. Она вспомнила, как бабушка, которая растила и воспитывала её и которой уже давно не было в живых, учила не проходить мимо чужой беды. Правда почти перед самой своей кончиной, когда Олеся уже выросла, окончила школу, вуз и давно работала, бабуля говорила совсем другое. Говорила, что сейчас наступили иные времена. За помощь несчастному могут и в суд подать, ведь ты не врач и можешь навредить… Надо вызвать скорую. А вообще лучше не лезть, целее будешь… Ведь иногда жертву специально заманивают в свои сети мошенники. Но Олеся продолжала думать иначе.

Она решительно шагнула к дедушке и наклонилась над ним. Он с новой силой замычал и стал протягивать к ней окровавленные руки. Он чуть не плакал и как будто бы о чем-то сокрушался. В окровавленной правой руке он держал крупные осколки бутылки.

У Олеси от жалости к нему навернулись слёзы. Она достала из сумочки пачку влажных салфеток и, выкинув осколки в урну, принялась аккуратно вытирать руки несчастного. А потом она помогла ему встать на ноги. Это было нелегко, но Олеся справилась. При этом, она опять вспомнила свою бабулю, за которой ей целый год пришлось ухаживать, после того, как та стала совсем лежачей.

— Слава Богу, руки у меня сильные… — пробормотала Олеся. — Куда идём-то? Где вы живёте?

Дедушка снова замычал. Держался он на ногах некрепко, и Олеся всё же засомневалась, а действительно, не пьян ли он? Да и не говорит совсем, только мычит что-то. Как, опять же, бабуля, говорила про таких «лыка не вяжет»… Но в любом случае, она решила ему помочь. Нехорошо, что человек лежит в грязи. На улице холодно, он же замёрзнет и заболеет…

— Где вы живёте? — ещё раз повторила Олеся.

Дедушка махнул рукой в сторону ближайших домов, от которых шёл приветливый свет, в отличие от сумеречной дороги, по которой они очень медленно пошли. Быстрее дедушка не мог, он едва переставлял ноги, шаркая ими по дороге, и был сильно сгорблен.

И тут Олеся обратила внимание на то, что дедушка захватил с собой тот самый грязный пакет. В пакете, в такт дедушкиных шагов, тихонько позвякивали стеклянные бутылки.

«Наверное хотел их сдать и побил, когда упал, — подумала Олеся, осторожно поддерживая дедушку под руку. — Вот ими-то он и поранился… Либо бутылки изначально были битые. Только тогда зачем они ему?»

Пока Олеся об этом размышляла, они дошли до ближайшего дома. Притихший было дедуля снова замычал и активно замахал руками. Олеся поняла, что это и есть его дом.

— Домофон… — растерянно сказала Олеся. — А код-то мы не знаем… Да и тот ли подъезд?

Дедушка поднял руку и принялся показывать на пальцах. То три, то один. То три, то один.

— Тридцать один? Или тринадцать? — Олеся растерялась, но всё же решила попробовать нажать кнопки. С первого же звонка ответил взволнованный женский голос.

— Тут… дедушка… — начала было Олеся. Она не знала, что сказать, да и в правильную-ли квартиру она звонила?

— Я сейчас спущусь! — громко проговорил голос и потянулись минуты ожидания. Дедуля снова что-то промычал и затряс своим пакетом. Осколки стекла тоненько зазвенели.

Дверь подъезда распахнулась и из него вышла женщина лет тридцати и мужчина примерно в том же возрасте.

— Дедуля! — воскликнула женщина и обняла несчастного. — Спасибо вам большое! Спасибо!

Она принялась благодарить Олесю, а мужчина, аккуратно взял дедушку под руку и повёл в подъезд.

— Я сейчас! — проговорила женщина, придерживая дверь подъезда, не давая той закрыться. — Вы только подождите минуточку…

Олеся осталась озадаченно стоять. В этом дворе она никогда не была и стала с интересом рассматривать дома и пару продуктовых магазинчиков, разместившихся тут же на первых этажах. Сколько раз она видела эти дома издалека, когда ходила на вечернюю тренировку в фитнес клуб по той самой дорожке, на которой угораздило упасть дедушку!

— Вот! — сказала женщина, едва выйдя из подъезда и протягивая Олесе какой-то свёрток. — Там яблоки. Очень хороший сорт! Очень. Сладкие, ароматные. Яблоню ещё дедуля сажал… Давным-давно.

— Не надо, что вы! — Олесе стало неудобно. — Вашему дедушке надо бы раны на руках промыть, туда могла попасть грязь… Или в травмпункт обратитесь. Вдруг швы наложить понадобится? А яблоки заберите, мне не нужно… За что? Я просто немножко помогла.

— Не просто. И не немножко… — вздохнула женщина. — Меня Полина зовут, а муж у меня Игорь. А дедушка — Матвей Петрович. Он фронтовик. У вас есть минутка? Я вам кое-что расскажу, и вы поймёте, почему мы вам так благодарны и зачем я принесла яблоки.

Олеся кивнула и приготовилась слушать.

— Матвей Петрович недавно отметил столетний юбилей, — гордо произнесла Полина. — Он фронтовик. И когда попал в плен, то специально поранил себе язык, чтобы не проговориться. А потом, когда он смог выбраться из плена, язык у него сильно воспалился, из-за попавшей в рану инфекции. В госпитале ему сделали операцию, удалили большую часть языка. И с тех пор он так разговаривает, как глухонемой.

Олеся потрясённо молчала, переваривая услышанное.

— А спиртное он совсем не пьёт, — продолжила Полина. — Наверняка вы подумали, что он пьяный? Так все думают, из-за его речи. Однажды дедуля упал зимой и несколько часов пролежал на дороге, потому что никто не хотел ему помогать. Тогда дедуля получил сильное переохлаждение, долго лечился.

— Зачем же вы отпускаете его одного? — вырвалось у Олеси.

— Мы не отпускаем, — улыбнулась Полина. — Он сам уходит. Мы уговаривали, объясняли, но он не слушает… Это мой дедушка, мамин папа. Мы с Игорем в его квартире живём, он нас к себе пустил, когда мы только поженились. Мы присматриваем за ним, помогаем. Живём дружно, он хороший человек! Очень добрый. У нас дочка есть, маленькая, Дарина, и вот она однажды, споткнувшись и упав на дорожке, сильно ножку поранила, потому что упала на осколки бутылки. Даже швы накладывали, шрам остался. Тут ведь у нас такой контингент ходит, специфический, рядом два дома стоят под снос, там живут всякие-разные, вот оттуда они и бредут к нам. Бывает целыми компаниями собираются, сидят, пьют, тару свою везде разбрасывают. И вот дедуля с тех пор, как Дарина ножку поранила, ходит по улицам, стёкла собирает, и осколки, и бутылки, чтобы никто больше не поранился. Каждый день ходит, без выходных и праздников. Такое вот он себе дело определил.

Слушая Полинин рассказ, Олеся подумала о том, что хорошо, что она решила помочь дедушке! А то ведь и правда, все проходили мимо и думали, что он пьян.

— Мы сегодня уже успели поволноваться, собирались его бежать искать. Вдруг ему плохо стало? На звонки он не отвечал: телефон дома забыл. А тут вы в домофон позвонили. Вы не представляете, как мы обрадовались, когда дедушка нашёлся! — сказала Полина. — Матвей Петрович совсем плохо ходит. Мы ходунки ему купили и палку. Но он их не берёт, отказывается. Да и вообще от любой помощи отказывается, наоборот, ещё и нам помогать старается. Настоящий боец!

Олеся слушала Полину и думала о том, что у неё ведь тоже такой дедушка был! Тоже боец! Тоже служил на фронте, дошёл до Берлина. Потом, уже в пожилом возрасте, инсульт с ним случился, парализовало одну сторону и отнялась речь. После реабилитации, ходил он неплохо, но правая рука почти не работала. Так он не только полностью сам себя обслуживал, а ещё умудрялся левой рукой кое-что по дому чинить, на огороде работать, копать, сажать. Даже однажды крышу сарая починил один, без всякой помощи, за что получил от бабушки знатный нагоняй. Она тогда аж зажмурилась от ужаса, представив, что пока она на работе была, муж забирался на крышу по шаткой деревянной лестнице. А дедушка ведь её порадовать хотел, вот мол, дорогая, починил, сделал, принимай работу.

Олеся в те годы ещё девчонкой была, но всё хорошо помнила. А разговаривал дедушка невнятно. Кое какие слова ему удавались более-менее хорошо, такие как «лошка» (ложка) «дошь» (дождь), «Нина» (так звали бабушку Олеси), а в основном были какие-то междометия. Однако ругательства нецензурные, как ни странно, у него получались просто отлично. И крепкое словцо он иногда в сердцах использовал. Олеся помнила, как бабушка на него мокрой тряпкой замахивалась, когда он ругался. Молчи, мол, дитё слушает, разве ж можно при детях матом ругаться…

Олеся шла домой, несла пакет с яблоками (она всё-таки их взяла, чтобы не обижать Полину) и на душе у неё было тепло от воспоминаний. Как хорошо, когда родные люди заботятся друг о друге и волнуются! И для кого-то «бомжеватого вида грязный, нетрезвый дед» это любимый дедушка, которого ждут дома и волнуются за него. Всё-таки надо быть добрее и внимательнее друг к другу…