Русская великая княгиня поглаживала свой живот, замирая от ужаса. Ребенок был бастардом, а отец его, польский красавец, тихонько похрапывал, развалившись на кровати.
Великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина Великая, очень страдала после тяжелых родов и вынужденной разлуки со своим первым в России фаворитом Сергеем Салтыковым. Друзей у Екатерины при дворе не было, императрица Елизавета Петровна была холодна, а супруг, великий князь Петр Федорович, в открытую издевался над своей нелюбимой женой.
И тут как раз при дворе стал появляться 23-летний красавец Станислав Понятовский, сын краковского каштеляна и личный секретарь английского посланника Вильямса.
Екатерина сразу же обратила внимание на Станислава. Как нередко бывало с великой княгиней, любовь к Понятовскому началась у нее «со вспышки материнской любви, немецкой сентиментальности и восхищения красотой нового возлюбленного».
Понятовский ответил Екатерине искренней взаимностью, что будущая императрица всегда ценила, ведь на тот момент она находилась при дворе в крайне уязвимом положении.
Роман Станислава и Екатерины был страстным, и не являлся тайной при дворе: о нем знали и императрица Елизавета Петровна, и супруг великой княгини Петр Федорович.
Всесильный временщик, канцлер империи граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, который и познакомил Понятовского с великой княгиней, писал, что Станислав называл Екатерину «Катенька».
Понятовский же в своих мемуарах не жалел восторженных слов, описывая красоту возлюбленной:
«Ей было двадцать пять лет. Оправляясь от первых родов, она расцвела так, как об этом только может мечтать женщина, наделённая от природы красотой. Чёрные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате, многое говорившие, очень длинные чёрные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы, средний рост — скорее высокий, чем низкий — походка на редкость лёгкая…»
Екатерина Алексеевна вспоминала о своих встречах с Понятовским:
«Граф Понятовский для выхода от меня брал обыкновенно с собою белокурый парик и плащ, и, когда часовые спрашивали его, кто идёт, он называл себя: „Музыкант великого князя!“».
«Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность, я не слишком-то знаю, мой ли это ребёнок и должен ли я его принять на свой счет».
Екатерина Алексеевна была шокирована подозрениями мужа в свой адрес:
«Лев Нарышкин прибежал ко мне и передал мне эти слова прямо с пылу. Я, понятно, испугалась таких речей и сказала ему: „Вы все ветреники; потребуйте от него клятвы, что он не спал со своею женою и скажите, что если он даст эту клятву, то вы сообщите об этом Александру Шувалову, как великому инквизитору империи“.
Лев Нарышкин пошел действительно к Его Императорскому Высочеству и потребовал у него этой клятвы, на что получил в ответ: „Убирайтесь к чорту и не говорите мне больше об этом“. Эти слова великого князя, сказанные так неосторожно, очень меня рассердили».
20 декабря 1757 года в Петербурге Екатерина Алексеевна родила девочку, которую современники почти единодушно посчитали дочерью Станислава Понятовского. Даже крещение малышки было проведено необычно:
« Елизавета Петровна, воспользовавшись боковыми дверями церкви, пришла на церемонию крещения, и стала восприемницей маленькой Анны и как гроссмейстер ордена Св. Екатерины возложила его знаки на девочку». — Описание крещения с датой 17 декабря 1757 года».
Екатерина Алексеевна хотела назвать дочь Елизаветой в честь императрицы, однако государыня воспротивилась и сама дала девочке имя Анна в честь своей покойной сестры Анны Петровны. Отказ Елизаветы назвать малышку своим именем также считается доказательством ее незаконного статуса в глазах императрицы.
Как бы то ни было, но великий князь Петр Федорович новорожденную Анну признал как свою дочь и даже устроил празднество по этому поводу. Жену, впрочем, на пир великий князь не пригласил. Екатерина Алексеевна с обидой вспоминала в своих знаменитых «Записках»:
«По этому случаю устроил у себя большое веселье, велел устроить то же и в Голштинии, и принимал все поздравления, которыя ему по этому случаю приносили, с изъявлениями удовольствия. На шестой день императрица была восприемницей этого ребёнка и принесла мне приказ кабинету выдать мне шестьдесят тысяч рублей.
Она послала столько же великому князю, что не мало увеличило его удовольствие. После крестин начались празднества.
Давались, как говорят, прекраснейшия, я не видала ни одного; я была в моей постели одна-одинёшенька и не было ни единой души со мной, кроме Владиславовен, потому что, как только я родила, не только императрица в этот раз, как и в прошлый, унесла ребёнка в свои покои, но также, под предлогом отдыха, который мне был нужен, меня оставили покинутой, как какую-то несчастную, и никто ни ногой не вступал в мою комнату и не осведомлялся и не велел осведомляться, как я себя чувствую.
Как и в первый раз, я очень страдала от этой заброшенности».
«Заброшенность» Екатерины Алексеевны увеличивалась тем, что ее возлюбленного Станислава Понятовского выпроводили из России вскоре после того, как стало известно о беременности великой княгини.
Елизавета Петровна забрала у великой княгини обоих детей: старшего сына Павла и новорожденную Анну мать не видела. Для Екатерины это было тяжелым испытанием:
«…Их не вижу, и что с тех пор, как брала молитву, я ещё не видела моей младшей и не могла их видеть без особого разрешения императрицы, в двух комнатах от которой они были помещены, так как их комнаты составляют часть ея покоев; что я отнюдь не сомневаюсь, что она очень о них заботится, но что, будучи лишённой удовольствия их видеть, мне безразлично быть в ста шагах или в ста верстах от них».
Увы, малышка Анна оказалась не жильцом на этом свете: прожив немногим более года, девочка скончалась «по краткой болезни». Смерть Анны стала для Екатерины Алексеевны огромной трагедией.
28 июня 1762 года Екатерина Алексеевна с помощью трех братьев Орловых, старший из которых был любовником Екатерины и отцом ее сына Алеши Бобринского, устроила гвардейский переворот. Император Петр III погиб: по официальной версии — от геморроидальных колик на фоне злоупотребления горячительными напитками; по другой версии — Петр был убит Алексеем Орловым.
Екатерина Алексеевна, став Самодержицей Всероссийской, не забыла своего бывшего любовника Станислава Понятовского.
В 1764 году Станислав при решительной поддержке российской императрицы был избран королем Польши.
Став польским монархом, Станислав II Август завел себе при дворе целый гарем. Любимой фавориткой короля была Эльжбета Грабовская, отношения с которой длились около двадцати лет и, по некоторым данным, Станислав Август даже сочетался с Эльжбетой морганатическим браком.
Эльжбета была замужем за генерал-лейтенантом Яном-Ежи Грабовским, и в этом браке родила пятерых детей — Изабеллу, Констанцию, Михала, Станислава и Казимежа. Михала и Станислава своими детьми признал король Станислав; Казимежа — его старший брат Казимир Понятовский.
Эпизод с детьми Эльжбеты историки считают хорошей демонстрацией того, насколько беспутными были нравы при польском дворе времен короля Станислава Августа.
Еще двоих детей — сына Михала и дочь Констанцию, — родила от Его Величества княгиня Магдалена Агнешка Любомирская.
О том, что сын придворной дамы Анны Марии Любомирской является бастардом короля в Польше не говорил только ленивый, однако Станислав Август этого мальчика признать отказался. У современников не было сомнений, что бастарда Станислава Августа воспитывала и известная красавица Ядвига Цехановецкая.
Страстные романы у Станислава Августа случились и с двумя кузинами — Изабеллой Чарторыйской и Александрой Любомирской. Здесь стареющего монарха ждал тяжелый удар — через несколько месяцев Изабелла ушла от короля к послу Российской империи в Речи Посполитой князю Николаю Репнину. Александра выбрала молодого и красивого Иосифа Понятовского, племянника короля.
Были у Станислава Августа романы и с иностранками: француженкой, хозяйкой литературного салона в Париже Марией Жофрен; курляндской красавицей Доротеей Бирон; итальянской певицей Бенини.
Но знатных дам со всей Европы любвеобильному Станиславу Августу было мало! Его Величество охотно вступал в отношения с представительницами низших слоев общества, в том числе, с крестьянками. Завидев на улице красивую девушку, король вполне мог приказать своим слугам пригласить ее к нему в гости.
Так, в Париже у Станислава Августа случился роман с уличной предсказательницей Генриеттой Люлье. Девушка предрекла монарху величайшую судьбу, а тот, с свою очередь, пригласил супруга Генриетты на службу в Польшу.
В Варшаве мадам Люлье была любовницей одновременно Станислава Августа и его брата Казимира, купившего француженке роскошный дом, прозванный в народе Домом свиданий. Дом свиданий с Генриеттой много раз посещал король, из-за чего Люлье безжалостно высмеивали противники Станислава Августа.
Еще одной большой любовью короля стала итальянская актриса Катерина Томатис, из-за которой дрался на дуэли сам Джакомо Казанова.
Станислав II Август построил для возлюбленной и ее супруга, актера и антрепренера Карла Томатиса великолепный дворец Круликарня.
Круликарня стала своего рода личным «веселым домом» для короля Станислава Августа, а роль сводника выполнял Карл Томатис, добывавший для государя самых красивых девушек со всей Польши.
Екатерина II прекрасно знала о «шалостях» своего бывшего возлюбленного, но относилась к ним спустя рукава: у нее самой было немало фаворитов.
После подавления русскими войсками польского восстания 1795 года Станислав Август Понятовский был доставлен в Гродно под конвоем 120 российских драгун. Здесь 25 ноября 1795 года король подписал акт отречения от престола Речи Посполитой в пользу Екатерины II:
«Мы передаём этот акт торжественного отречения от короны и правления в Польше в руки Её Императорского Величества добровольно и с тем же желанием следовать долгу, которое руководило всей нашей жизнью. Оставив престол, мы исполняем последний долг нашего правления и умоляем Её Императорское Величество, чтобы она одарила своей материнской заботой всех тех, для кого мы были королём».
Польская монархия была официально и навсегда низложена. Станислав Август отправился в Петербург, где встретился с постаревшей Екатериной Алексеевной.
16 ноября 1796 года Екатерина Алексеевна с утра выпила кофе, после чего пошла в гардероб, где обычно проводила десять минут. На этот раз государыни не было полчаса, и камердинер Тюльнин взволновался. Слуга сообщил о случившемся молодому князю Зубову, возлюбленному царицы.
Зубов долго звал императрицу, затем «решился зайти в гардероб». Екатерина Алексеевна лежала на полу с закрытыми глазами, «цвет лица багровый», а из горла доносились хрипы.
Придворный врач англичанин Роджерсон сделал кровопускание. На рассвете того же дня 67-летняя императрица Екатерина Алексеевна, известная в истории как Великая, скончалась.
Вскоре не стало и Станислава Августа Понятовского: низложенный король Польши, живший в Петербурге, как писали, беспутно, умер 1 февраля 1798 года. Станиславу Августу было шестьдесят шесть лет.
