Наталья Бехтерева изучала мозг всю жизнь. Две академические степени, десятки научных трудов, признание коллег по всему миру. А потом взяла и написала книгу, где рассказала: мне снились вещие сны. Я видела умерших. Будущее приходило ко мне по ночам.
Коллеги ждали скандала. Комиссия по борьбе с лженаукой точила зубы. Но Бехтерева держалась спокойно. Для неё речь шла не о вере в мистику — речь шла о том, чтобы не врать самой себе. Она пережила то, что пережила. И молчать об этом считала нечестным.
Призрак у окна
Начнём не с начала, а с того момента, который изменил всё.
Весенний день 1991 года. Спальня в ленинградской квартире, где Наталья Петровна живёт после смерти мужа. Она машинально тянется за банкой с водой на подоконнике — и взгляд падает вниз, во двор. На талом снегу стоит мужчина. Смотрит прямо на неё. Неподвижно. В странной одежде.
Сердце остановилось от узнавания. Разум кричал, что такого быть не может. Она позвала подругу — научную сотрудницу Раису Вольскую, которая гостила в тот день. Раиса подошла к окну — и побелела. Впервые Бехтерева увидела, как страх буквально меняет цвет человеческого лица.
Раиса смотрела во двор, потом на Наталью Петровну:
«Это… это же Иван Ильич! Вы его правда не узнали?!»
Узнала с первой секунды. Потому и не хотела верить глазам. Иван Ильич Каштелян, её второй муж, лежал в могиле уже полгода.
Назвать это галлюцинацией было нельзя. Обе видели одно и то же. Средь бела дня. Обе — специалисты с научными степенями, привыкшие доверять фактам, а не эмоциям. И обе понимали: произошло что-то, чему нет объяснения.
Странности начались ещё раньше. Недели через две после похорон они услышали шаги в пустой гостиной. Видели, как по портрету мужа медленно скользнула слеза — настоящая, мокрая, которая растворилась в воздухе, не докатившись до края рамы. Иван Ильич при жизни злился, когда Наталья задерживалась в гостях допоздна. Теперь, похоже, продолжал злиться.
Женщина, потратившая десятилетия на изучение работы мозга, столкнулась с дилеммой. Либо её собственное сознание сломалось — либо реальность устроена иначе, чем написано в учебниках.
Клан, который стёрли
История Бехтеревой — это история о том, как закаляется характер. Но начиналось всё совсем иначе.
Род, в котором она родилась, гремел на всю Россию. Дед — Владимир Михайлович Бехтерев, звезда отечественной неврологии. Немецкий профессор Копш как-то обронил фразу, ставшую крылатой: анатомию мозга в совершенстве понимают лишь двое — Создатель и этот русский учёный. Отец, Пётр Владимирович, руководил засекреченным КБ, где разрабатывали новейшее оружие.
Маленькая Наташа росла в роскоши интеллигентного Петербурга: гувернантка из Германии, летние месяцы на Кавказе и в Крыму, просторные комнаты в центре города. Детство было безоблачным. До 1937 года.
Первое предчувствие: 1937-й
Ей было тринадцать, когда пришёл первый сон-предупреждение.
Длинный коридор. В нём стоит отец — но какой-то не такой. Обычно подтянутый, в идеально отглаженной рубашке, сейчас он одет в обноски: парусиновые туфли, ветхая одежда, будто его швырнули в нищету. И вдруг дальний конец помещения начинает скручиваться воронкой. Пол проваливается. По краям показывается огонь. Отец теряет равновесие, падает —
Девочка просыпается с криком.
Это был не обычный кошмар, который забывается к завтраку. Тревога осталась, впилась когтями в сознание. И через несколько дней ночью в квартиру пришли люди. Отец спокойно отдавал им свои дневники за много лет. Подошёл к детям, обнял, сказал что-то про недоразумение, которое скоро разрешится. Утром мать сначала солгала про командировку, потом расплакалась: арест.
Петра Бехтерева расстреляют в феврале 1938-го вместе с другими руководителями «Остехбюро». Наталья узнает об этом только после смерти Сталина, в середине пятидесятых. До этого она верила, что отец жив где-то в лагерях. Мать получит восемь лет и отправится в Мордовию. А детей — троих — распределят в детские дома.
Закалка огнём
Домашняя девочка из интеллигентной семьи попадает в детдом. Дочь «врагов народа». Естественно, её встречают кулаками. Директор вызывает Наташу после очередной драки и предлагает сделку: защита в обмен на имена зачинщиков. Она просиживает в кабинете весь день без еды, но не сдаёт никого. На следующее утро директор рассказывает об этом на общей линейке. С тех пор её начинают уважать.
А потом начинаются испытания на выносливость. Детдомовцы проходят на уроке истории Муция Сцеволу — римского героя, который держал руку в огне, не проронив ни звука. И устраивают соревнование: кто дольше вытерпит. Наташа «побеждает» всех. Шрам от ожога останется на левой руке до конца жизни.
Так ковался характер будущего академика. Потом была блокада со всем её кошмаром. Голод, бомбёжки, смерти вокруг. Однажды её оштрафовали на два пятьдесят за то, что шла через Марсово поле во время артобстрела. Она долго хранила квитанцию как свидетельство храбрости, пока не осознала, что афишировать глупость незачем.
Второе видение: разоблачение лжи
После войны, уже студенткой медицинского, Наталья переживает второй вещий сон. Ей двадцать один.
В её жизни есть мужчина, который держит её в эмоциональной зависимости. Он рассказывает трагическую историю о погибшей возлюбленной — Тасе, которая умерла в начале войны. Наталья понимает, что отношения нездоровые, хочет уйти, но не может — она одна, после всего пережитого ей нужна опора.
Во сне она оказывается в квартире, где должны поминать эту самую Тасю. Входит — а та сидит за столом, живая, в светлом платье, пьёт чай. Наталья подходит, почему-то называет её полным именем (хотя всегда говорила просто «Тася»), спрашивает отчество. Слышит: Алексеевна.
Просыпается с абсолютной уверенностью: женщина жива.
Мчится по адресу из рассказов мужчины. Дверь открывается — и на пороге стоит Тася. В том самом светлом наряде, в той же позе, что и во сне. На вопрос об отчестве отвечает так же. Но главное: она беременна, срок большой. Никакой гибели в начале войны не было. Банальный обман, чтобы удерживать наивную студентку.
После этой встречи отношения прекращаются мгновенно. А у Натальи остаётся вопрос: откуда сон знал правду раньше, чем она?
Путь наверх
Защитив диссертацию, Бехтерева стремительно поднимается по карьерной лестнице. От младшего научного сотрудника до директора Института мозга человека. Её лекции собирают аудитории, статьи и монографии становятся обязательным чтением для специалистов. Академическое признание приходит заслуженно — она действительно одна из крупнейших нейрофизиологов страны.
С личной жизнью сложнее. Первый брак с коллегой Всеволодом Медведевым (будущим членом-корреспондентом) оказывается недолгим. Но в 1949-м рождается сын Святослав — тоже будущий академик, с которым мать в 1990-м создаст Институт мозга человека. Сегодня этот институт носит её имя, а Святослав Всеволодович продолжает семейное дело.
Второй муж — Иван Каштелян, статный экономист, заместитель начальника городского управления торговли. Этот брак приносит настоящее счастье. И именно с ним связаны самые мистические события в жизни учёного.
Третье пророчество: смерть матери
Лето 1975-го. Мать Натальи тяжело больна, её отправляют в санаторий под Краснодаром. Оттуда приходят обнадёживающие письма: самочувствие улучшается, снова может гулять в саду, сидеть на скамейке. Наталья успокаивается.
Но однажды днём приходит сон. Она просыпается (во сне), одевается, слышит звонок. Почтальон с телеграммой: «Ваша мама умерла, приезжайте хоронить». Она летит в село, узнаёт людей, о которых мать писала в письмах, называет всех по именам. В голове всплывает давно забытое слово — сельсовет.
Просыпается (уже по-настоящему) с раскалывающейся головной болью, в слезах. Рассказывает сон всем, говорит, что нужно срочно ехать. Муж и друзья останавливают: «Вы же учёная, как можно верить снам? Посмотрите, какое хорошее письмо пришло!» Убеждают так, что она отказывается от поездки.
Одиннадцатого августа приходит телеграмма. Текст слово в слово совпадает со сном: «Ваша мама умерла. Приезжайте хоронить». Она приезжает — узнаёт на похоронах всех тех, о ком читала в письмах. Сельсовет действительно понадобился для оформления справки.
Совпадение до последней детали. И это уже третий раз в жизни, когда будущее приходит заранее.
Последнее послание: рукопись из небытия
25 сентября 1990-го покончил с собой Алик — сын Ивана Ильича от первого брака. Талантливый врач, погубленный наркотиками. Отец не переживает этого удара — умирает той же ночью от инсульта.
Наталья Петровна вешает в спальне большой портрет мужа, ставит перед ним цветы, разговаривает с ним. После встречи у окна и других странностей приходит последний вещий сон.
Под утро она засыпает. Во сне просыпается, идёт к скамейке под окнами. Там стоит Иван Ильич. На скамейке — стопка листов с машинописным текстом.
Он сердится: «Зачем похоронила меня здесь?» — «А где надо было?» — «На Богословском, там все мои». Потом: «Что отдала Жене?» (внук, сын погибшего Алика). Наталья перечисляет: дачу, «Волгу». На дачу он машет рукой безразлично, на машину кивает: «Правильно».
«Как ты пришёл? Ты же умер?» — «Да, умер. Очень надо было — отпустили». — «А что там, где ты?» — «Ни-че-го». — «Но из ничего нельзя прийти». — «Узнаешь потом. Ты никогда для меня не имела времени, я тебе был не нужен». — «Как так, я же тебя так люблю!» — «Не было времени, обходилась сама, не просила. Теперь проводи, всё поняла?»
Просыпается в ужасе. Сутки не может понять, зачем он приходил. На следующий день снова засыпает, попросив его вернуться и объяснить.
Новый сон. Пустая трёхкомнатная квартира. По ней ходит улыбающийся Иван Ильич с листками в руках. Обнимает ласково: «Ну что ты не поняла? Рукопись не успел издать, ты не прочла, не было у тебя времени. Постарайся!»
До этого момента Наталья ничего не знала о существовании этой рукописи. Если бы не сон — не узнала бы никогда. Она находит текст, после правки специалистами удаётся его издать.
Книга вышла хорошая. Но главное не это. Главное — сон дал информацию, которой Бехтерева не могла обладать. Это был не просто эмоциональный опыт. Это был контакт с чем-то, что наука объяснить не может.
Цена правды
Понятно, что для многих всё это звучит как бред или мистификация. Но писала это не увлечённая эзотерикой домохозяйка. Писал учёный с мировой репутацией в книге «Магия мозга и лабиринты жизни».
Комиссия по борьбе с лженаукой РАН отреагировала предсказуемо — досталось академику по полной программе. Обвинения в потворстве суевериям, в профанации науки. Но Бехтерева не отступила. Потому что для неё это был вопрос интеллектуальной честности.
«Пережитое полностью разрушало мою картину мира, — писала она. — Муж явился во сне после смерти и попросил помочь издать рукопись, о которой я не знала. Я не могла найти этому объяснение в рамках известной мне науки. Это не первый вещий сон в моей жизни, но здесь я впервые задумалась всерьёз».
Её вывод был простым и шокирующим: «Объяснить это нельзя. Лучше сказать прямо: раз современная наука не может это объяснить, придётся предположить — будущее существует заранее. Мы можем войти в контакт то ли с высшим Разумом, то ли с Богом, то ли с Кем-то ещё, кто владеет знанием о будущем».
Четыре эпизода — детский кошмар перед арестом отца, разоблачение обмана через сон, смерть матери, предсказанная с точностью до текста телеграммы, и рукопись, о которой она узнала от умершего мужа. Для Бехтеревой это была не мистика. Это были данные эксперимента, который она не планировала, но не могла проигнорировать.
Она никогда не называла себя прорицательницей. Не вещала с трибун о потустороннем мире. Просто констатировала факты, которые не укладывались в привычную схему. И признавала: личный опыт нельзя отбросить только потому, что он противоречит теории. Если сновидение предсказывает события с хирургической точностью — значит, в человеческом мозге есть механизм, который ещё не открыт.
Возвращение к вере
После всех испытаний Наталья Петровна обретает веру. В 2002-м она рассказывает: «Помог священник, отец Геннадий из Софийского собора в Пушкине. Мы пришли в храм, я поставила свечу перед распятием, он читал над моей головой молитву. Домой вернулась другим человеком».
Секрет, который она пыталась донести, звучал просто: сны — это не просто игра воображения. В них зашифрован опыт, до которого наука ещё не доросла. Они могут быть мостом к событиям, которые готовятся войти в жизнь.
Бехтерева умела совмещать несовместимое: верить — и при этом искать доказательства. Она надеялась, что наука когда-нибудь раскроет эти тайны. Но до тех пор её собственный опыт оставался главным аргументом.
Именно это делало её слова весомыми. Они рождались не из догадок, а из пережитых трагедий. Она знала цену пророческим видениям, потому что каждое было связано с потерей. Но даже через боль видела главное: будущее нельзя отменить, но его можно предчувствовать.
Эти мысли не только бросали вызов науке, но и давали надежду тем, кто искал ответы. Если будущее существует заранее — значит, за хаосом жизни стоит порядок, который однажды будет понят.
Наталья Петровна Бехтерева умерла 22 июня 2008 года. Ей было 83 года. Институт мозга человека РАН носит её имя. Хочется верить, что там, где она сейчас, она наконец получила ответы.
Когда читаешь эту историю, поражает одно: Бехтерева не пыталась втиснуть необъяснимое в рамки. Она просто фиксировала факты. Как настоящий учёный. И в этом — её величие.
Она не побоялась выглядеть нелепо в глазах коллег. Не испугалась насмешек. Осмелилась сказать: «Я этого не понимаю, но это было».
В эпоху, когда все стремятся казаться всезнающими, такая честность — редкость. Может, поэтому её история продолжает волновать спустя годы после ухода. Она верила: именно наука однажды объяснит то, что сегодня открывается лишь в снах.
Мы знаем о мире меньше, чем думаем. И, возможно, Бехтерева права — будущее уже существует. Просто мы пока не научились его видеть.
