— Светлана Игоревна? Это беспокоит вас служба взыскания. Ваш долг перед банком составляет один миллион четыреста тысяч рублей.
Света моргнула, глядя на мигающий курсор в отчете, который никак не хотела доделывать. Голос в трубке был монотонным, безразличным, будто сообщал прогноз погоды, а не новость, способную выбить землю из-под ног.
— Какой долг? Вы ошиблись, — она постаралась, чтобы ее собственный голос звучал ровно и уверенно. Получилось не очень.
— Кредитный договор номер семь-три-четыре-восемь-ноль-один, оформлен на ваше имя два года назад. Просрочка платежей составляет двести десять дней. Банк готовит документы для передачи дела в суд.
Два года назад. Сердце сделало неуклюжий кульбит и замерло. Два года назад из ее жизни исчез Игорь, ее тогда еще законный муж. Ушел за хлебом и не вернулся. Испарился, растворился, предварительно вычистив их общую скромную кубышку. Света тогда долго не могла прийти в себя, а потом, стиснув зубы, начала жить заново. Работа, подработка, съемная квартира вместо проданной в браке «однушки», деньги с которой тоже улетучились вместе с Игорем. И вот теперь это.
— Этого не может быть. Я не брала никаких кредитов, — прошептала она, чувствуя, как леденеют пальцы.
— Ваши паспортные данные, ваша подпись, Светлана Игоревна, — в голосе на том конце провода прорезались металлические нотки. — Мы ожидаем первый платеж в течение трех дней. В противном случае…
Света не дослушала. Она нажала на отбой и несколько минут просто сидела, глядя в стену. Миллион четыреста. Сумма была настолько абсурдной, настолько нереальной, что мозг отказывался ее воспринимать. Это походило на дурной сон. Она потрясла головой, надеясь проснуться. Не помогло.
Первым делом она позвонила сестре, Ане. Аня, в отличие от нее, всегда была прагматиком с головой на плечах.
— Ань, привет. Случилось кое-что… — Света с трудом выдавила из себя подробности разговора.
— Так, спокойно, — голос сестры в трубке был как ушат холодной воды. — Без паники. Во-первых, это могут быть мошенники. Во-вторых, если не мошенники, то нужно ехать в банк и разбираться. Ты где? Я сейчас приеду.
Через час они уже сидели в душном отделении банка. Молоденькая девушка-операционист с вежливой улыбкой долго стучала по клавишам, а потом протянула Свете копию кредитного договора.
Все было на месте. Ее имя, ее паспортные данные, адрес прописки. И подпись. Кривая, неуверенная, но до ужаса похожая на ее собственную. Дата оформления — за неделю до исчезновения Игоря. Цель кредита — «на неотложные нужды».
— Я этого не подписывала, — глухо сказала Света, ткнув пальцем в закорючку внизу страницы.
Девушка сочувственно посмотрела на нее.
— Вам нужно написать заявление в полицию о мошенничестве. Банк, со своей стороны, проведет внутреннюю проверку, но пока договор действителен, долг числится за вами.
Выйдя из банка, Света почувствовала, что ноги ее не держат. Аня подхватила ее под руку.
— Понятно, чьих это рук дело. Твой бывший постарался. У меня только один вопрос: как? Ты же паспорт не теряла.
Света судорожно начала вспоминать. Игорь… Он всегда был таким обаятельным, таким убедительным. Умел уговорить, заболтать, вскружить голову. Она вспомнила, как незадолго до своего ухода он попросил ее паспорт — якобы для оформления какой-то субсидии на коммунальные услуги, обещал все сделать сам, чтобы она не моталась по инстанциям. Она, уставшая после работы, бездумно отдала ему документ. Он вернул его через пару дней. Кто бы мог подумать…
— Он взял мой паспорт, — прошептала Света. — На пару дней. Сказал, для субсидии.
Аня громко и нецензурно выругалась.
— Вот же… ладно. Значит, так. Сейчас едем домой, ты немного приходишь в себя. Завтра с утра идем писать заявление. И нам нужен юрист. Хороший юрист.
Вечером, сидя на кухне в своей маленькой съемной квартире, Света тупо смотрела в окно. Чувствовала она себя так, словно ее окатили ледяной грязью, а потом еще и выставили за это счет. Два года она выкарабкивалась, собирала себя по кусочкам, училась заново доверять хотя бы себе. И вот теперь призрак прошлого вернулся, чтобы окончательно ее раздавить.
Но сквозь отчаяние и обиду начало пробиваться что-то другое. Холодная, звенящая ярость. Он не просто обокрал ее. Он повесил на нее камень, который грозил утащить ее на дно. Он решил, что может сломать ей жизнь и уйти безнаказанным.
— Нет, — сказала она вслух пустоте. — Не выйдет.
На следующий день они с Аней пошли в полицию. Уставший следователь принял заявление, но без особого энтузиазма.
— Дело гиблое, — сказал он, зевая. — Муж бывший, доступ к документам имел. Доказать, что подпись поддельная, сложно. Экспертиза — дело долгое. А пока суд да дело, банк с вас три шкуры спустит. Ищите его. Найдите — будет другой разговор.
Слова следователя оптимизма не добавили. Юрист, к которому они обратились по рекомендации знакомых Ани, подтвердил его слова. Виктор Сергеевич, мужчина лет пятидесяти с цепким взглядом и усталым лицом, разложил все по полочкам.
— Шансы есть, но они невелики. Факт мошенничества в семейных отношениях доказать крайне сложно. Суд может счесть, что вы знали о кредите и давали свое согласие. Нам нужны веские доказательства. Записи разговоров, переписка, свидетели, которые подтвердят, что он вводил вас в заблуждение. А главное — нам нужен он сам.
— Но он исчез! — воскликнула Света.
— Значит, надо его найти, — спокойно ответил юрист. — Полиция будет искать его не слишком рьяно, у них таких дел тысячи. Так что надежда в основном на вас.
Найти Игоря. Легко сказать. Он как в воду канул. Удалил все страницы в социальных сетях, сменил номер телефона. Его друзья и знакомые, которых Света обзванивала в первые месяцы после его ухода, разводили руками. Никто ничего не знал.
Оставался один человек. Его мать, Тамара Павловна.
Свекровь она всегда недолюбливала. Тамара Павловна была женщиной строгих правил, интеллигентной, работавшей всю жизнь в библиотеке. Сына своего Игоря она обожала до слепоты, считая его непризнанным гением, которому просто не везет. В их семейную жизнь она не лезла, но ее молчаливое осуждение Света чувствовала кожей. В ее глазах Света была слишком простой, слишком приземленной для ее талантливого мальчика.
Звонить ей было мучительно. Но другого выхода не было.
— Алло, — сухой, немного скрипучий голос Тамары Павловны Света узнала бы из тысячи.
— Здравствуйте, Тамара Павловна. Это Света.
В трубке повисла пауза.
— Слушаю тебя, Светочка. Что-то случилось?
Света, стараясь говорить как можно спокойнее, изложила суть дела. Рассказала про звонок из банка, про сумму долга, про поддельную подпись.
— Это какая-то чудовищная ошибка, — ответила Тамара Павловна после долгого молчания. Голос ее был холоден как лед. — Мой сын никогда бы так не поступил. Он не способен на такую низость. Ты, должно быть, что-то напутала. Или сама взяла эти деньги, а теперь пытаешься свалить вину на него.
От такой несправедливости у Светы перехватило дыхание.
— Я?! Тамара Павловна, да как вы можете! Он обокрал меня и сбежал, а теперь выясняется, что еще и повесил на меня огромный долг!
— Не смей так говорить о моем сыне! — в голосе свекрови зазвенела сталь. — Он просто запутался! У него были большие планы, а ты… ты никогда его не понимала, не поддерживала! Если бы ты была хорошей женой, он бы не ушел!
Света молча нажала отбой. Руки ее дрожали от гнева и обиды. Вот, значит, как. Все как всегда. Виновата она.
— Ну и что она сказала? — спросила Аня, которая сидела рядом и все слышала.
— Сказала, что я сама все придумала, — глухо ответила Света.
— Ожидаемо, — кивнула Аня. — Ладно, проехали. Значит, этот канал информации для нас закрыт. Будем думать дальше. Где он мог потратить такие деньги? Миллион четыреста — это не на булку хлеба. Должны были остаться следы.
Они начали собственное расследование. Перерыли старые вещи Игоря, которые Света так и не выбросила, — коробку с какими-то бумагами, старый ноутбук. В бумагах — ничего интересного. А вот ноутбук преподнес сюрприз. Он был запаролен, но Аня, которая немного разбиралась в технике, сумела его обойти.
На рабочем столе была папка под названием «Планы». А в ней — несколько файлов. Бизнес-план по открытию элитной автомойки в каком-то небольшом городке под названием Зареченск. Смета, расчеты, даже эскизы дизайна. Игорь никогда не говорил ей ни о какой автомойке. Он вечно витал в облаках, рассуждая о «стартапах» и «инвестициях», но все это было на уровне пустой болтовни. А здесь — подробный, проработанный план.
— Зареченск… — протянула Аня, вбивая название в поисковик. — Рязанская область. Триста километров отсюда. У него там есть кто-нибудь?
— Родственники какие-то дальние, кажется, — неуверенно ответила Света. — Тетка двоюродная. Он про нее пару раз упоминал.
Сердце снова забилось чаще. Это был след. Тоненькая, но все же ниточка.
Но что делать с этой информацией? Ехать в Зареченск? Искать его там? Это было бы слишком безрассудно.
А между тем звонки из банка становились все настойчивее. Голоса коллекторов — все более жесткими. Они звонили ей на работу, чем вызвали косые взгляды коллег и недовольство начальства. Однажды вечером, когда Света возвращалась домой, в подъезде ее встретили двое крепких парней неприятной наружности.
— Светлана Игоревна? — спросил один из них, перегораживая ей дорогу. — Долги надо отдавать.
Они не угрожали прямо, но их взгляды, их манера говорить были красноречивее любых угроз. Света влетела в квартиру и долго сидела, прислонившись спиной к двери, не в силах отдышаться. Страх был липким, почти осязаемым. Она поняла, что это уже не просто финансовые проблемы. Это угроза ее безопасности.
В тот вечер она снова позвонила юристу.
— Виктор Сергеевич, они меня караулят в подъезде. Я боюсь.
— Пишите еще одно заявление в полицию. Об угрозах, — без эмоций посоветовал он. — И подумайте еще раз насчет Зареченска. Если он действительно там, нам нужно это доказать.
Света решила действовать. Она взяла на работе отпуск за свой счет на несколько дней, соврав про больную родственницу. Вместе с Аней они разработали план. Ехать вдвоем было безопаснее.
Зареченск оказался типичным провинциальным городком. Пятиэтажки, пыльные улицы, центральная площадь с памятником Ленину. Они сняли комнату в небольшой гостинице и начали «разведку». Найти элитную автомойку, которая открылась около полутора лет назад, оказалось несложно. Она была одна на весь город. Большая, современная, с яркой вывеской «Чистый блеск».
Они припарковались неподалеку и стали наблюдать. Через пару часов из офисного помещения мойки вышел мужчина. Он был полнее, чем Света его помнила, с намечающейся лысиной, но это был он. Игорь. Он смеялся, разговаривая с каким-то рабочим, выглядел расслабленным и довольным жизнью. Хозяин жизни.
У Светы потемнело в глазах. Вот он. Живет себе припеваючи на ее деньги, на ее разрушенную жизнь. Аня крепко сжала ее руку.
— Тихо. Главное — не спугнуть. Мы его нашли. Теперь нужно действовать по плану.
План был прост. Собрать доказательства. Аня, вооружившись телефоном, сделала несколько фотографий и короткое видео. Качество было не лучшим, но Игоря узнать было можно.
Вечером, вернувшись в гостиницу, Света чувствовала странное опустошение. Ярость, которая кипела в ней все это время, сменилась холодной решимостью. Она посмотрела на фотографию Игоря на экране телефона. Улыбающийся, самодовольный. Внезапно она заметила деталь. Рядом с ним на крыльце мойки стояла женщина. Она что-то говорила ему, и он обнимал ее за талию.
Новая жизнь. Новая женщина. А старую можно просто выбросить, предварительно повесив на нее свои долги.
На следующий день они пошли на хитрость. Аня, одевшись попроще, зашла на мойку под видом клиентки. Пока ее машину мыли, она разговорилась с администратором, молодой словоохотливой девушкой.
— А хозяин у вас строгий? — как бы невзначай спросила Аня.
— Игорь Станиславович? Да он золотой человек! — защебетала девушка. — И платит хорошо, и вообще… Он не местный, приехал пару лет назад, такой бизнес поднял с нуля! Говорят, в Москве все бросил, чтобы здесь с любимой женщиной быть, с Мариной нашей. Она у нас бухгалтером работает. Вот это любовь!
Марина. Значит, ее зовут Марина.
Этой информации было достаточно. Они вернулись в Москву в тот же день. Света сразу поехала к юристу. Она выложила перед ним фотографии, видео, рассказала про Зареченск, автомойку и новую пассию Игоря.
Виктор Сергеевич внимательно все изучил.
— Хорошая работа, — кивнул он. — Это уже что-то. По крайней мере, мы знаем, где его искать. Теперь можно действовать официально. Но я бы посоветовал сделать еще один шаг. Неофициальный.
— Какой? — не поняла Света.
— Напугайте его. Заставьте его занервничать, сделать ошибку. Он думает, что он в безопасности. Нужно лишить его этого чувства. У вас есть его номер?
Номера у нее не было. Но найти его, зная, где он работает, было делом техники. Через пару дней у нее был номер телефона Игоря и даже ссылка на его новую, тщательно скрываемую страницу в соцсети, где он позировал на фоне своей автомойки под вымышленной фамилией.
Света долго смотрела на его фотографию. А потом взяла телефон. Она не стала звонить. Она открыла мессенджер и медленно, буква за буквой, набрала сообщение. То самое, которое крутилось у нее в голове последние несколько недель.
«Ты взял кредит на мое имя и скрывался два года? Теперь будешь сидеть».
Она нажала «отправить» и отложила телефон. Сердце колотилось как сумасшедшее. Теперь оставалось только ждать.
Ответ пришел через пятнадцать минут. Звонок с незнакомого номера. С его номера. Света глубоко вздохнула и приняла вызов, включив диктофон, как советовал юрист.
— Света? Это ты? Что это значит? — голос Игоря был растерянным, испуганным. Вся его хозяйская спесь куда-то улетучилась.
— А ты как думаешь? — холодно ответила она.
— Светочка, послушай, это все ошибка! Я могу все объяснить! — затараторил он. — У меня были трудности, я был в отчаянии! Я хотел все вернуть, честно!
— Миллион четыреста тысяч, Игорь. Ты собирался вернуть? Когда? Когда приставы вынесли бы последнюю мебель из моей съемной квартиры?
— Я верну! Я уже начал возвращать! Понемногу… Ты только не делай глупостей, ладно? Не ходи в полицию. Мы можем договориться. Я приеду, мы все обсудим!
— Договориться? — Света усмехнулась. — Нет, Игорь. Договариваться мы больше не будем. Я два года разгребала то, что ты оставил после себя. С меня хватит.
— Но Света, подумай! Ты же сломаешь мне жизнь! У меня здесь… дела, семья…
— Семья? — переспросила она, чувствуя, как снова закипает ярость. — А когда ты вешал на меня свой долг, ты думал о нашей семье? Когда ты сбежал, оставив меня ни с чем? Ты думал обо мне? Нет. Ты думал только о себе. Так что теперь и я подумаю о себе.
— Что ты хочешь? Денег? Я дам тебе денег! Сколько? Двести тысяч? Триста? Я найду!
Света рассмеялась. Холодным, злым смехом.
— Триста тысяч? Ты оцениваешь два года моей жизни, мои нервы, мой страх в триста тысяч? Ты ничего не понял, Игорь. Мне не нужны твои подачки. Я хочу справедливости.
Она повесила трубку. Руки больше не дрожали. Внутри была звенящая пустота и уверенность. Она все сделала правильно. Запись разговора она тут же переслала Виктору Сергеевичу.
Через несколько дней ей позвонила Тамара Павловна. Голос у нее был совершенно другой — тихий, надломленный.
— Света… Мне звонил Игорь. Он все рассказал.
— И что же он вам рассказал? — без сочувствия спросила Света.
— Он плакал… Говорил, что ты хочешь его посадить… Светочка, может, не надо? Он же мой единственный сын… Он ошибся, оступился…
— Оступился? — повторила Света. — Тамара Павловна, он совершил преступление. Он сознательно пошел на это. И если бы я его не нашла, он бы и дальше спокойно жил, пока я бы расплачивалась за его «ошибку».
— Но тюрьма… это же сломанная жизнь!
— А моя жизнь не сломана? Он об этом подумал? А вы? Вы ведь тоже мне не поверили, обвинили меня во всем.
В трубке надолго замолчали.
— Прости меня, — наконец тихо сказала Тамара Павловна. — Я была слепа. Я не хотела верить… Но теперь я… я все понимаю. Делай, как считаешь нужным. Он должен ответить за то, что совершил.
Этот разговор стал для Светы последней точкой. Если уж родная мать признала его вину, значит, она на правильном пути.
Дальше все закрутилось быстро. Юрист подал в суд, приложив все собранные доказательства: запись разговора, где Игорь фактически признает свою вину, фотографии и свидетельские показания о его новой жизни в Зареченске, результаты графологической экспертизы, которая, после официального заявления и найденного фигуранта, все-таки была проведена и подтвердила, что подпись на договоре поддельная.
Игоря задержали прямо на его «элитной» автомойке. Его «любимая женщина» Марина, узнав, на какие деньги был построен бизнес и какой долг висит на ее «принце», моментально подала на увольнение и исчезла из его жизни. Бизнес, оформленный на подставных лиц, быстро развалился без хозяйской руки.
Суд был долгим и неприятным. Игорь пытался юлить, врать, давить на жалость. Говорил, что Света знала о кредите, что они вместе планировали этот бизнес. Но доказательства были против него. Запись разговора стала решающим аргументом.
В итоге его признали виновным в мошенничестве в особо крупном размере. Он получил реальный срок. Не максимальный, но вполне ощутимый.
Когда судья зачитывал приговор, Света смотрела на Игоря. Он выглядел постаревшим, жалким. Он посмотрел на нее с ненавистью. Но ей было все равно. Она не чувствовала ни злорадства, ни удовлетворения. Только огромное, всепоглощающее облегчение. Будто с плеч свалился тяжеленный мешок, с которым она жила два года.
Банк был вынужден аннулировать ее долг, признав договор недействительным. Юридические формальности заняли еще несколько месяцев, но это уже были мелочи.
Однажды вечером, уже после того, как все закончилось, Света сидела на своей кухне и пила чай. За окном шел дождь. Впервые за долгое время она чувствовала покой. Не счастье, нет. До счастья было еще далеко. Но именно покой. Она отстояла себя. Она прошла через грязь, страх и предательство, но не сломалась. Выстояла.
Она посмотрела на свое отражение в темном стекле окна. На нее смотрела уставшая, но сильная женщина с прямым и ясным взглядом. Женщина, которая знала себе цену. И эта цена была гораздо выше, чем миллион четыреста тысяч.
