Вера встретила Романа на вечеринке у подруги в конце прошлой осени. Тогда девушка работала администратором в небольшом салоне красоты, снимала комнату на окраине города, жила скромно, но самостоятельно. Родителей потеряла рано — мать умерла, когда Вере было семь, отец ушёл из жизни пять лет назад. Остался только дед по материнской линии, Николай Степанович, который доживал век в деревне за сотню километров от города.
На вечеринке было шумно, весело, много незнакомых людей. Вера стояла у окна с бокалом сока, наблюдая за гостями. Роман появился ближе к полуночи. Высокий, в дорогом костюме, с уверенной походкой. Подошёл к девушке первым, заговорил легко, без напряжения.
— Ты почему одна? Компания не нравится?
— Просто устала. Хочется тишины, — ответила Вера.
— Понимаю. Давай выйдем на балкон? Там спокойнее, — предложил мужчина.
Вышли. Разговорились. Роман оказался приятным собеседником — рассказывал интересно, слушал внимательно, шутил к месту. К концу вечера обменялись номерами.
Позвонил на следующий день. Пригласил на ужин. Вера согласилась, хотя внутри сомневалась — мужчина явно из другого мира, где деньги не считают, а тратят не задумываясь.
Ужин прошёл прекрасно. Ресторан на крыше, вид на город, изысканные блюда. Роман рассказывал о бизнесе — владел несколькими магазинами строительных материалов, недавно открыл ещё один. Говорил легко, без хвастовства, просто делился фактами.
Вера слушала, чувствуя себя героиней фильма. Таких мужчин в её окружении не было. Все знакомые парни работали на обычных работах, получали средние зарплаты, экономили на развлечениях.
Ухаживания начались сразу. Роман не тянул, действовал решительно. Букеты каждую неделю — огромные, дорогие, с экзотическими цветами. Приглашения в театры, кино, дорогие кафе. Подарки — духи, украшения, сумки брендовые.
Вера пыталась отказываться, говорила, что это слишком. Роман отмахивался:
— Мне приятно делать тебе подарки. Не отказывай.
Девушка постепенно привыкала к вниманию, к роскоши, к ощущению, что кто-то заботится. Впервые за долгие годы чувствовала себя защищённой.
Через три месяца Роман повёз Веру на море. Турция, пятизвёздочный отель, всё включено. Неделя как в раю — пляж, экскурсии, массажи, рестораны. Девушка таяла от счастья.
На обратном пути мужчина сказал:
— Вера, я хочу, чтобы ты была рядом всегда. Не просто встречались, а жили вместе.
— Вместе? — переспросила девушка.
— Да. У меня большой дом, места хватит. Переезжай ко мне. Зачем тебе эта комната на окраине?
Вера задумалась. Предложение было заманчивым. С другой стороны, девушка привыкла к независимости, к своему пространству.
— Давай я подумаю? — попросила женщина.
— Конечно. Не тороплю, — Роман взял её за руку.
Думала недолго. Через неделю согласилась. Уволилась из салона — Роман сказал, что незачем работать, если он может обеспечить. Собрала вещи, переехала в его дом.
Дом оказался впечатляющим. Двухэтажный коттедж в престижном посёлке за городом. Большой участок, гараж на две машины, бассейн, баня. Внутри — дорогой ремонт, мебель на заказ, техника последних моделей.
Вера осваивалась постепенно. Привыкала к просторным комнатам, к горничной, которая приходила дважды в неделю, к повару, готовившему ужины по выходным. Жизнь превратилась в сплошной праздник.
Роман баловал девушку. Покупал одежду, водил в салоны красоты, возил путешествовать. Вера ни в чём не нуждалась, только наслаждалась жизнью.
Через полгода совместной жизни мужчина сделал предложение. Вечером, дома, без лишней помпы. Достал коробочку с кольцом, встал на колено:
— Вера, выходи за меня замуж.
Девушка замерла. Слёзы выступили на глазах. Кивнула, не в силах произнести ни слова.
Роман надел кольцо на палец, поцеловал. Вера прижалась к жениху, чувствуя полное счастье. Казалось, жизнь наладилась окончательно. Встретила человека, который любит, заботится, обеспечивает. Впереди свадьба, семья, стабильность.
Начали планировать торжество. Роман хотел пышную свадьбу — ресторан, гости, музыка. Вера соглашалась на всё, доверяя жениху.
Прошло два месяца с момента помолвки. Вера почувствовала недомогание — тошнота по утрам, слабость, головокружения. Сначала списала на усталость, потом насторожилась. Купила тест.
Две полоски.
Девушка стояла в ванной, глядя на тест, чувствуя, как внутри поднимается волна счастья. Беременна. Будет ребёнок. Семья станет полной.
Вечером дождалась Романа. Жених вернулся поздно, усталый, молчаливый. Вера накрыла стол, приготовила любимое блюдо мужчины.
Поужинали. Роман откинулся на спинку стула, потянулся:
— Тяжёлый день. Проблемы с поставками, пришлось разбираться.
— Рома, мне нужно тебе кое-что сказать, — Вера положила руку на стол.
— Говори, — мужчина посмотрел на невесту.
— Я беременна, — тихо произнесла девушка.
Роман замер. Лицо вытянулось, глаза округлились. Молчал несколько секунд, переваривая новость.
— Ты серьёзно? — наконец выдавил жених.
— Да. Тест показал две полоски. Хочу завтра к врачу сходить, подтвердить, — Вера улыбалась, ожидая радости.
— Беременна, — повторил Роман, будто не веря.
— Да. Рома, это же здорово? Мы хотели семью, — девушка потянулась к руке жениха.
Мужчина отдёрнул руку, встал из-за стола. Прошёлся по кухне, провёл ладонью по лицу.
— Сейчас не время, — жёстко сказал Роман.
— Что? — Вера не поняла.
— Я говорю, сейчас не время для ребёнка. Я не готов, — жених повернулся к невесте.
— Но мы же собирались… планировали семью… — голос девушки дрогнул.
— Планировали, да. Но не сейчас. Позже. Через пару лет, когда бизнес стабилизируется, — Роман скрестил руки на груди.
— Рома, ребёнок уже есть. Я беременна, — Вера встала из-за стола.
— Можно решить этот вопрос. Медицина сейчас позволяет, — холодно бросил мужчина.
Девушка застыла, не веря услышанному. Кровь отхлынула от лица, в ушах зазвенело.
— Ты предлагаешь мне… избавиться? — медленно произнесла невеста.
— Я предлагаю подумать. Трезво оценить ситуацию. Сейчас не лучший момент для ребёнка, — Роман говорил деловым тоном, будто обсуждал бизнес-контракт.
— Для тебя не лучший момент. А для меня — самый настоящий. Я хочу этого ребёнка, — твёрдо сказала Вера.
— Тогда думай сама, — мужчина развернулся и вышел из кухни.
Девушка осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как мир рушится. Вчерашняя радость сменилась холодным ужасом. Жених, которого считала любящим и заботливым, оказался чужим человеком.
Ночь прошла без сна. Роман спал в гостевой комнате, даже не попытавшись поговорить. Вера лежала в спальне, глядя в потолок, пытаясь понять, что делать дальше.
Утром жених уехал рано, не попрощавшись. Вера сидела на кухне с чашкой чая, размышляя о будущем. Звонок в дверь прервал мысли.
На пороге стоял охранник из службы безопасности посёлка. Рослый мужчина лет сорока, с непроницаемым лицом.
— Вера Сергеевна? — уточнил охранник.
— Да, это я, — девушка кивнула.
— Роман Игоревич передал, чтобы я отдал вам это, — мужчина протянул два чемодана и белый конверт.
Вера взяла конверт, открыла. Внутри деньги — крупные купюры, на глаз тысяч триста. И записка: «Пока всё обдумаешь. Звони, когда примешь решение».
— Мои вещи? — девушка кивнула на чемоданы.
— Да. Роман Игоревич просил собрать, — охранник поставил багаж у порога.
— Понятно, — Вера закрыла конверт.
— Вам помочь донести до машины? — вежливо поинтересовался мужчина.
— Спасибо, не надо. Я сама, — девушка взяла чемоданы, затащила в дом.
Охранник кивнул и ушёл. Вера закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Внутри бушевала буря эмоций — обида, злость, отчаяние. Роман выставил её, будто ненужную вещь. Красиво, с деньгами, но факт оставался фактом.
Девушка прошла в спальню, села на кровать. Взгляд упал на кольцо — бриллиант сверкал в свете из окна. Сняла украшение, положила на тумбочку. Больше не невеста. Просто девушка с чемоданами и конвертом денег.
Куда идти? Комнату давно сдала, работы нет, подруги разбежались, когда Вера переехала к Роману. Родственников почти не осталось, кроме деда.
Николай Степанович жил в деревне Сосновка, в старом деревянном доме с печкой и огородом. Последний раз виделись полгода назад, когда Вера привозила деду продукты и лекарства. Старик обрадовался, накормил внучку, расспрашивал о жизни.
Тогда девушка рассказала о Романе, о помолвке, о предстоящей свадьбе. Дед слушал, кивал, но в глазах читалось сомнение.
— Смотри внимательнее на этого мужчину. Богатство — не главное, — сказал Николай Степанович на прощание.
Вера отмахнулась тогда. Решила, что дед просто старый, не понимает современных отношений. Теперь слова старика звучали пророчески.
Девушка достала телефон, набрала номер деда. Долгие гудки, потом хриплый голос:
— Алло.
— Дедушка, это я, Вера.
— Внученька! Как ты? Давно не звонила, — обрадовался Николай Степанович.
— Дедушка, мне нужна помощь. Можно я к тебе приеду? Ненадолго, — голос девушки дрогнул.
— Конечно, приезжай. Что-то случилось? — насторожился старик.
— Расскажу при встрече. Выезжаю сегодня, — Вера вытерла непрошеные слёзы.
— Жду. Приезжай осторожнее, — дед отключился.
Девушка собралась быстро. Взяла чемоданы, конверт с деньгами, документы. Вызвала такси до автовокзала. Через час уже сидела в автобусе, направлявшемся в Сосновку.
За окном мелькали осенние пейзажи — голые деревья, серое небо, дожди. Вера смотрела в окно, думая о том, как быстро жизнь переменилась. Ещё вчера невеста богача, сегодня беременная девушка, возвращающаяся к деду в деревню.
Автобус прибыл вечером. Сосновка встретила тишиной и темнотой. Фонарей мало, дома стоят редко, между ними огороды и пустыри. Вера взяла чемоданы, пошла по знакомой дороге к дому деда.
Николай Степанович встретил на крыльце. Старик постарел за полгода — спина согнулась сильнее, морщин прибавилось. Но глаза светились теплом и радостью.
— Внученька, заходи, замёрзла небось, — дед обнял Веру.
Девушка прижалась к старику, чувствуя, как внутри тает лёд. Здесь, в этом старом доме, можно было не притворяться, не играть роль.
Дом деда стоял на окраине Сосновки, окружённый старым яблоневым садом. Деревья уже сбросили листву, голые ветки тянулись к серому небу. Калитка скрипела, крыльцо проседало под ногами, краска на ставнях облупилась. Но внутри было тепло и уютно.
Николай Степанович провёл внучку в дом, помог снять куртку. Усадил за стол, поставил чайник на плиту. Молчал, не расспрашивал, давая Вере время прийти в себя.
— Дедушка, спасибо, что принял, — тихо сказала девушка.
— Ты моя внучка. Всегда рад тебе, — старик достал из буфета варенье и печенье. — Располагайся, как дома. Комната твоей матери свободна, можешь там жить.
Вера кивнула. Комната матери находилась на втором этаже — небольшая, светлая, с окном в сад. Девушка поднялась, внесла чемоданы. Осмотрелась.
Всё сохранилось как при матери. Старый комод с зеркалом, кровать с вязаным покрывалом, половички самотканые на полу. На стенах выцветшие обои с мелким цветочком. Пахло деревом и нафталином.
Вера села на кровать. Пружины скрипнули. Девушка провела рукой по покрывалу, вспоминая детство. Приезжала сюда летом, помогала деду в огороде, купалась в речке, лазила по яблоням. Казалось, это было в другой жизни.
Тогда мечтала вырваться из деревни. Поступить в город, найти работу, жить красиво. Мечта сбылась — уехала сразу после школы, нашла работу, сняла комнату. А потом встретила Романа.
Девушка легла на кровать, закрыла глаза. Усталость навалилась разом. Заснула почти сразу, проваливаясь в тяжёлый, беспокойный сон.
Проснулась поздно. За окном сгущались сумерки. Вера спустилась вниз. Николай Степанович сидел за столом, чинил какую-то утварь.
— Выспалась? — спросил дед, не отрывая взгляд от работы.
— Да, спасибо, — девушка села напротив.
— Ужинать будешь? Картошки сварил, сала есть, — старик отложил инструменты.
— Буду, — Вера поднялась, начала накрывать на стол.
Поужинали молча. Дед не расспрашивал, Вера не рассказывала. После ужина девушка помыла посуду, вернулась в комнату. Легла, долго лежала без сна, думая о произошедшем.
Первые дни в деревне прошли в каком-то оцепенении. Вера вставала поздно, бродила по дому, выходила в сад. Не находила себе места. Всё вокруг казалось одновременно родным и чужим.
Дом помнила с детства, но теперь видела по-другому. Низкие потолки, скрипучие полы, печь в углу, колонка во дворе вместо душа. Удобства на улице, вода из колодца. Всё, от чего бежала когда-то.
Николай Степанович вёл привычную жизнь. Вставал рано, топил печь, ходил в сарай к курам и козе, работал в огороде. Внучку не тревожил, не лез с расспросами. Только молчаливо помогал — приносил воду в дом, оставлял еду на столе, делал вид, что не замечает красных глаз девушки по утрам.
Через неделю Вера решилась рассказать. Вечером, за чаем, начала говорить. О знакомстве с Романом, о роскошной жизни, о помолвке. О беременности и реакции жениха. О том, как оказалась за воротами с чемоданами.
Дед слушал молча. Когда внучка закончила, долго сидел тихо, потом вздохнул:
— Так я и знал. Говорил же тебе — богатство не главное.
— Я не слушала, — призналась Вера.
— Молодые редко слушают старших. Жизнь научит, — Николай Степанович потрепал внучку по руке. — Что теперь делать будешь?
— Не знаю, дедушка. Рожу ребёнка. А дальше — не знаю, — девушка пожала плечами.
— Рожай. Это правильно. А там видно будет, — старик встал из-за стола. — Живи здесь, сколько нужно. Дом большой, места хватит.
Вера благодарно кивнула. В глазах защипало, но слёз не было. Выплакались все за эти дни.
По утрам девушка стала выходить в сад. Бродила между голыми яблонями, слушала тишину. Птицы ещё не улетели — сидели на ветках, переговаривались. Ветер шуршал сухой травой, гнал опавшие листья.
Вера садилась на старую скамейку под самой большой яблоней. Помнила это дерево с детства — лазила по нему, срывала яблоки. Дед говорил, что дерево посадил ещё прадед, больше ста лет назад.
Сидела, думала. Вспоминала жизнь в городе, с Романом. Дорогие рестораны, брендовые вещи, путешествия. Всё казалось важным, необходимым. Теперь понимала — это была мишура, красивая обёртка без содержания.
Роман не любил. Просто держал красивую игрушку рядом, пока игрушка его устраивала. Как только возникли неудобства — выбросил без сожаления.
Вера провела ладонью по животу. Внутри росла новая жизнь. Крошечный человечек, который нуждался в защите, заботе, любви. И этот человечек важнее любых ресторанов и путешествий.
Девушка вспомнила, как когда-то мечтала сбежать из Сосновки. Деревня казалась скучной, серой, никчёмной. Город манил огнями, возможностями, перспективами.
Теперь, глядя на облупленные ставни дедова дома, на старые яблони в саду, на чистое небо над головой, Вера чувствовала странное спокойствие. Здесь никто не требовал выглядеть идеально, не контролировал каждый шаг, не оценивал по одежде и макияжу.
Можно было просто быть собой. Носить старые джинсы и свитер деда, ходить без макияжа, распустить волосы. Никому до этого не было дела.
Дни потекли размеренно. Вера втягивалась в деревенскую жизнь. Помогала деду по хозяйству — кормила кур и козу, таскала воду из колодца, готовила обеды. Руки болели непривычно, но было приятно чувствовать усталость от реальной работы.
Вечерами сидели с дедом на кухне, пили чай, разговаривали. Николай Степанович рассказывал о деревенских новостях, о соседях, о планах на весну. Внучка слушала, изредка вставляя вопросы.
— Дедушка, а ты не жалел, что всю жизнь здесь прожил? Не хотел в город? — спросила как-то Вера.
— Зачем? — удивился старик. — Здесь дом мой, земля. Родители здесь жили, я родился. Зачем мне город?
— Ну, там возможности больше, работа, развлечения…
— Работа и здесь есть. Земля кормит, если руки приложить. А развлечения… — дед усмехнулся. — Развлечения для тех, кто от себя убегает. Мне убегать не от чего.
Девушка задумалась над словами деда. Может, действительно бежала от себя? Искала красивую обёртку, чтобы спрятать пустоту внутри?
По вечерам, оставшись одна, Вера плакала. Тихо, в подушку, чтобы дед не слышал. Плакала о потерянных иллюзиях, о сломанных планах, о предательстве.
Но с каждым днём слёз становилось меньше. Проходила боль, отступала обида. Оставалось только спокойное принятие ситуации.
Однажды ночью Вера проснулась от странного ощущения. Положила руку на живот — там что-то шевельнулось. Совсем чуть-чуть, едва заметно. Первое движение ребёнка.
Девушка замерла, боясь пошевелиться. Снова — лёгкий толчок изнутри. Слёзы покатились по щекам, но уже другие. Не от боли, а от счастья.
Ребёнок был реальным. Не абстрактным понятием, а живым существом, которое растёт, двигается, чувствует. И этот ребёнок — её выбор. Единственный настоящий выбор за последние годы.
Утром Вера спустилась к деду с улыбкой. Николай Степанович поднял брови, удивлённо глядя на внучку.
— Что случилось? Хорошие новости? — спросил старик.
— Малыш пошевелился, — просто сказала девушка.
Дед заулыбался, закивал:
— Это хорошо. Значит, растёт. Здоровый будет.
Вера обняла деда, чувствуя благодарность. За приют, за понимание, за молчаливую поддержку.
Прошёл месяц с момента приезда. Наступил ноябрь, холодный и дождливый. Вера начала наводить порядок в доме. Разбирала старые вещи на чердаке, перемывала полы, чистила окна.
Однажды открыла старый комод в своей комнате. Внутри лежали документы деда — свидетельства, справки, квитанции. Девушка аккуратно перебирала бумаги, откладывая в стопки.
Наткнулась на документы на дом. Свидетельство о собственности, технический паспорт. Дом был большой — три комнаты, кухня, веранда, сени. Участок шесть соток.
Вера задумалась. Дом старый, требует ремонта. Но крепкий, добротный. Можно привести в порядок, обустроить. Жить здесь с ребёнком.
Спустилась к деду, показала документы:
— Дедушка, а дом в хорошем состоянии? Не развалится?
— Дом крепкий, ещё дед мой строил. Простоит сто лет, — Николай Степанович кивнул. — Что задумала?
— Хочу остаться здесь. Привести дом в порядок, обустроить. Рожу ребёнка, буду здесь растить, — решительно сказала внучка.
Дед долго смотрел на Веру, потом медленно кивнул:
— Правильное решение. Здесь спокойно, воздух чистый. Для ребёнка хорошо будет.
— Поможешь? — спросила девушка.
— Помогу. Вместе справимся, — старик пожал руку внучки.
Вера почувствовала, как внутри растёт уверенность. Решение принято, пути назад нет.
Начали планировать ремонт. Николай Степанович показывал, что нужно исправить — подкрасить ставни, утеплить окна, починить крышу над верандой. Работы много, но выполнимо.
Деньги, которые дал Роман, лежали нетронутыми. Вера решила потратить их на ремонт и обустройство. Хоть какая-то польза от бывшего жениха.
Зима наступала медленно. Ноябрь был тёплым, снег выпадал и таял. Вера гуляла по деревне, знакомилась с соседями. Местные приняли доброжелательно — помнили её ребёнком, расспрашивали о жизни.
Девушка рассказывала мало, только необходимое. Соседи не лезли с расспросами, принимали как есть. Несколько женщин даже приносили детские вещи — ползунки, распашонки, одеяльца.
— На, пригодится. Мои выросли, лежат без дела, — говорила соседка Валентина Ивановна, протягивая пакет.
Вера благодарила, принимала помощь. Впервые чувствовала настоящую поддержку, без осуждения и претензий.
К концу декабря живот округлился заметно. Вера ходила в районную поликлинику на осмотры. Врач говорила, что всё хорошо, ребёнок развивается нормально.
Роман не звонил. Вера не ждала. Страница закрыта, возвращаться к прошлому не хотела.
Новый год встретили с дедом вдвоём. Скромно, без застолья. Николай Степанович зажёг свечи, Вера накрыла стол — салат, запечённая курица, пирог. Выпили немного вина (дед), сока (внучка), загадали желания.
— Чего загадала? — спросил старик.
— Чтобы малыш родился здоровым. И чтобы мы справились, — честно ответила девушка.
— Справимся. Не сомневайся, — уверенно сказал Николай Степанович.
Январь принёс морозы. Вера почти не выходила из дома — берегла себя и ребёнка. Занималась рукоделием — вязала пинетки, шила распашонки. Дед таскал дрова, топил печь, готовил.
К концу января морозы отступили. Наступила оттепель, снег подтаивал. Вера вышла в сад впервые за недели. Прошлась между деревьями, дыша свежим воздухом.
Яблони стояли голые, но уже чувствовалось приближение весны. На ветках набухали почки, готовясь распуститься. Скоро придёт тепло, сад зацветёт.
Девушка села на скамейку, положила руки на живот. Малыш активно толкался, переворачивался. До родов оставалось два месяца.
Вера думала о будущем. Родится ребёнок, придётся справляться. Дед поможет, но основная нагрузка ляжет на плечи девушки. Работать нужно будет — декретные копеечные, на них не проживёшь.
Но страха не было. Была уверенность, что справится. Здесь, в деревне, в дедовом доме, под старыми яблонями. Подальше от города, от лжи, от предательства.
Роман остался в прошлом. Красивая, но пустая глава жизни. Впереди было что-то настоящее, пусть простое и скромное.
Март пришёл с тёплым ветром и первыми проталинами. Снег таял быстро, журчали ручьи, солнце пригревало сильнее. Дед начал готовить огород к посадкам.
Вера помогала, чем могла — перебирала семена, планировала грядки. Живот был огромный, двигаться тяжело, но девушка справлялась.
В конце месяца яблони выбросили первые листочки. Нежные, светло-зелёные, трепещущие на ветру. Сад оживал, наполняясь птичьим пением и ароматом распускающихся почек.
Вера стояла у окна, наблюдая за садом. Рука лежала на животе, малыш толкался под ладонью. Скоро роды, скоро встреча.
Девушка больше не жалела о прошлом. Не мечтала вернуться к роскоши и беззаботности. Здесь, в старом доме деда, под яблонями, которые помнили прадеда, чувствовала себя на своём месте.
Ребёнок вырастет здесь, среди честных людей, чистого воздуха и настоящих ценностей. Без притворства, без обмана, без предательства. И это было важнее любых бриллиантовых колец и дорогих ужинов.
