5 ноября эпатажной Ксении Собчак исполнилось 44 года
*
Сегодня Ксения Собчак — семейная дама, мама, журналистка, актриса (в ее активе 27 фильмов). А когда мы записывали публикуемое ниже интервью, ей было 27 лет. Тогда Ксения Анатольевна была ведущей одиозного «Дома-2». При этом слыла скандальной «светской львицей», считалась одной из богатейших невест России и даже была включена одним модным глянцевым журналом в топ-100 «самых красивейших женщин планеты».
Я решил опубликовать это давнишнее интервью Ксении Собчак, потому что оно показалось забавным именно в свете ее эволюции. Позавчера – ведущая дурацкой ТВ-передачи и заядлая тусовщица. Вчера — кандидат в президенты.
А сегодня даже не разберешь: то ли «крабовая королева» (это про ее бизнес на Курилах), то ли оппозиционерка и «пятая колонна», скрывающая свое израильское гражданство, то ли «честная, смелая журналистка» и «патриот».
«НАДО УМЕТЬ КРАСИВО ЖИТЬ!»
— Ксения, какие самые фантастические слухи вы о себе слышали? Когда сами читали и удивлялись…
— Постоянно. Например, что я тайно встречаюсь с сыном какого-то султана с тремя гаремами, и из-за этого у меня большие проблемы. Похожие слухи циркулируют довольно часто.
Хотя сама я ничего специально не делаю. Если я прихожу на вечеринку, веду себя тихо, не дерусь, матом не ругаюсь, не буяню. В плане алкоголя, как правило, все ограничивается парой бокалов шампанского. Но так получается – кто-то что-то увидел, померещилось, написал – вы же сами знаете, как это делается…
— А в целом как относитесь к тому, что о вас пишут в СМИ?
— Спокойно. Совсем плохого о себе не читаю, не порчу себе жизнь негативными эмоциями. Я же понимаю, что для большей продаваемости издания нужно обязательно приврать, приукрасить и поставить именно интригующие заголовки, компрометирующие фотографии. Таковы законы их бизнеса и, наверное, на месте журналистов я поступала бы также. Другое дело, я очень не люблю, когда меня показывают однобоко и лишают возможности защищать свою позицию.
Понимаете, я нормально отношусь к тому, что многие люди меня могут не любить, не понимать, видеть в негативном свете. И знаю, что никогда не буду всенародно любимой. Хотя бы потому, что я — молода, богата, известна и веду эпатажный образ жизни. Многих это раздражает. Но я – за объективность. А когда в течение двух часов я даю на камеру интервью для НТВ, в результате идет в эфир одна единственная моя фраза «Надо уметь красиво жить!», причем, в каком-то абсолютно другом, искаженном контексте, то такое обидно.
— Ну, это-то сущая ерунда! Многие считают, что вы…
— (Смеется.) «Сволочь», «стерва», «таких в детстве убивать надо!» и т.д. Знаю! Это и есть тупая, ничем не мотивированная критика, которую я вообще никак не воспринимаю. Это же не объективно!
Впрочем, я привыкла. Ко мне как к «дочке мэра Собчака» всегда был повышенный интерес и прессы, и окружающих. И лично мне кажется, что достаточно сложное испытание славой я прохожу с достоинством.
ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ – В 14 ЛЕТ
— У «дочери мэра» было трудное детство?
— Своеобразное. Особенно в подростковый период. Дело в том, что у меня не было возможности общаться со сверстниками. Абсолютно! Я сидела дома, была ограничена в своем общении — за мной постоянно следила личная охрана. Так было положено по папиному положению. Именно на эту тему было очень много конфликтов с родителями и, прежде всего, с мамой, потому что она занималась моим воспитанием.
*
Когда мне в 13 лет хотелось пойти с ребятами на чердак – поиграть в «бутылочку», а вместо этого я должна была идти на урок музыки или в балетную школу, да еще и с двумя охранниками, то это вызывало у меня ураган эмоций и бурю протеста. Наверное, из-за этого мне было очень тяжело с родителями обсуждать такие жизненные вопросы, как, например, карманные деньги, нюансы моих встреч с молодыми людьми или первого поцелуя.
— Если верить слухам о вашей бурной личной жизни, можно предположить, что вы начали встречаться с молодыми людьми лет с десяти…
— Парадокс в том, что это предположение обманчивое. У меня никогда не было столько мужчин, поклонников и любовников, как об этом пишут. Многое из того, что я читаю о себе, — полная чепуха.
— Вы хотите сказать, что в юности не убегали из дома?
— Убегала! Но убегала-то я не из-за большой любви, не для того, чтобы с кем-то жить и уехать в какое-то брачное путешествие. А в знак того же юношеского протеста! Помню, меня объявляли чуть ли не во всесоюзный розыск, а я в это время мыла машины в компании мальчиков-сверстников. Все было довольно невинно. Как и первая моя юношеская светлая любовь, которая пришла лет, наверное, в 14.
— Это был какой-нибудь мажор? Расскажите.
— Мне очень нравился одноклассник Женя Иванов. Он у нас был один такой – румяный, здоровый. Типаж — забияка, хулиган, из неблагополучной семьи, но при этом безусловный лидер во всем. Абсолютно все красавицы- девчонки были в него по уши влюблены. А я была жутко несимпатичной, даже страшненькой и понимала, что, если покажу ему свои чувства, стану для него… как все остальные.
Чтобы меня «покорить», он запустил мне в лицо грязной тряпкой, после чего мое сердце было разбито окончательно. Это было из той серии, когда мальчики дергают девочек за косички. Короче, все это и закончилось первым поцелуем.
«ЖУТКИЙ РАЗВРАТ В РОССИИ СТАЛ ОБЫДЕННОСТЬЮ»
— Еще один друг вашего детства, сын «д’Артаньяна» и ваш сосед по дому Сергей Боярский рассказывал мне, что вам с ним приписывали роман.
— Все это правда, кроме романа. Мы с Сережей действительно дружили. Он мне даже помогал бегать в «самоволки».
— ?!
— Когда мои родители куда-то уезжали, я спускалась вниз в халатике и тапочках, охраннику говорила: мол, к Сереже пойду – на компьютере поиграю. У него я переодевалась, маминой помадой красила губы и выпрыгивала в окно – благо первый этаж. Шла на дискотеку или к друзьям… А часа через три проделывала то же самое, только в обратном порядке. Он относился к этому с пониманием – сам «лучшие детские годы» провел в музыкальной школе. Поэтому никто нашу «тайну» так и не раскусил.
— Кстати, на мой вопрос, как он встретил «сексуальную революцию», Сергей Боярский ответил, что его половое созревание проходило очень бурно. А ваше?
— Не могу сказать о себе то же самое. Моя ситуация, скорее, как у Достоевского: «Она была настолько порочна, что была девственницей». То есть я усиленно делала вид, что якобы у меня богатый сексуальный опыт, но это далеко не соответствовало действительности. Просто я очень рано повзрослела, но это не было связано с сексом. В этом смысле я человек консервативный. И мне дико наблюдать происходящее в России — отголосок так называемой «сексуальной революции».
— Что вы имеете в виду?
— Я говорю об абсолютной мужской распущенности, которая переходит все рамки дозволенного. Во всяком случае, в том кругу, в котором общаюсь я, мужчины позволяют себе просто недопустимые вещи. Например, автобусы манекенщиц, какие-то регулярные смены женщин. Заводят параллельно по несколько семей, которые знают друг о друге. И этот жуткий разврат стал уже обыденностью, практически «нормой». Я считаю, что это большая проблема.
— То есть в вашем случае это невозможно?
— Конечно! Если человек, с которым я живу, мне изменит, — мы расстанемся. Сразу! И это будет полный разрыв отношений. Я говорю об измене в моральном плане, когда параллельно со мной будут какие-то серьезные отношения на стороне.
— А если интрижка?
— Если какая-то там мелкая интрижка в бане или одноразовый вариант с проституткой, наверное, я смогу это простить. Но терпеть то, что терпят очень многие жены достаточно известных и состоятельных людей – две семьи одновременно, куча любовниц практически на глазах у всех – нет. Это ниже моего достоинства.
МЕЧТАЛА БЫТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТЬЮ
— В детстве и юности какие книги у вас были любимыми?
— К счастью, правильные. Моя любимая фраза: «Никогда не бери в руки книгу, если тебе будет стыдно умереть с ней в руках». С самых ранних пор я читаю только хорошую литературу. Потому что… Ну правда, вдруг ты умрешь, а в руках – Дарья Донцова. (Смеется.)
— Вы окончили МГИМО с «красным» дипломом, затем — магистратуру по специальности «политолог». О чем мечтали, вступая во взрослую жизнь?
— Я хотела быть успешной, знаменитой, быть на всех обложках, не задумываясь, что стоит за этими желаниями. Мне хотелось отделиться от родителей, быть самостоятельной личностью, заниматься серьезной журналистикой. Только войдя в процесс и поняв, что за мельканием на экране стоит большая работа – работа с речью, изматывающие командировки, написание текстов, я поняла, что во всем нужен серьезный труд.
— Вы даже снимались в большом кино. Это приятные воспоминания?
— Кстати, сниматься в кино мне очень понравилось. Помню, в картине с жутким названием «Воры и проститутки» я сыграла американскую шпионку, которая должна была лететь на орбиту российской станции «Мир» и там соблазнить российского космонавта. Там актерский состав был потрясающий – Михаил Казаков, Владимир Стеклов (именно его героя я должна была соблазнить), Лидия Федосеева-Шукшина, нами занимались настоящие космонавты-профессионалы…
Хотя сниматься было непросто: чтобы имитировать состояние невесомости, приходилось подолгу висеть вниз головой. Облегчало то, что я достаточно подготовленный человек, со спортом дружу, люблю разного рода экстрим.
— Например?
— Прыжки с парашютом, полет в невесомость. Еще на аэродроме в Мячково я летала (правда, с летчиком) на сверхзвуковом МИГе, причем не просто взлет-посадка, а с фигурами «высшего пилотажа». Серьезно увлекаюсь сноубордом – мы прыгаем с вертолетов на горные склоны. Еще обожаю дайвинг, серфинг, быструю езду… Гаишники, правда, меня часто штрафуют. Но я люблю скорость и готова за это платить.
*
*
*
«У МЕНЯ НЕТ «АМУРНОГО СПИСКА»
— Какие мужчины вас могут очаровать, заставить потерять голову?
— Прежде всего, мужчина должен иметь полет, драйв – вот это мне близко. Он должен меня удивить, должен мыслить оригинально. Я не люблю людей с розовыми очками. Я люблю ярких личностей. Могу сказать, что у всех людей в моей жизни (которые для меня много значили) обязательно был сильный характер (сильней, чем мой), креативные хорошие мозги, внутренний стержень, харизма и ощущение драйва от жизни.
— Цените дорогие или необычные подарки? Вы где-то рассказывали про редких рыбок, которых вам подарил какой-то поклонник…
— Не рыбок… Бабочек! Мне подарили целую комнату живых бабочек! Главное, чтобы это был не букет цветов, который дарят, потому что так принято, ухаживая за девушкой. Мне не нужен от мужчины «миллион алых роз». Можно вообще ничего не подарить, но так провести сумасшедше время, устроить такую глупость как… поездка на троллейбусе, поедание мороженного в парке на скамеечке, что запомнится на всю жизнь.
*
*
— Тем не менее, недоброжелатели утверждают, что в списке «мужчин Ксении Собчак» одни миллиардеры.
— Во-первых, у меня нет никакого «списка». И людей, с которыми меня связывают какие-то интимные отношения на самом деле очень мало, как бы глупо это сейчас не звучало. Дело в том, что у меня практически нет подруг. Зато у меня очень много друзей-мужчин, и я действительно верю в то, что дружить можно без постели. А на инсинуации по поводу «амурных списков» мне, честно говоря, наплевать.
— А что не так в подругах?
— Проблема в том, что я не люблю женщин, ведь по своей природе они интриганки и, кроме зависти я от них ничего в жизни не видела. Как правило, все они занимаются тем, что портят мне жизнь.
— Можете нарисовать свою «идеальную» модель взаимоотношений между мужчиной и женщиной?
— Это, прежде всего, взаимное доверие и уважение, когда оба смотрят в одном направлении, а их пути пересекаются. Но при этом, когда у каждого человека есть свои интересы, где каждый живет своей судьбой. То есть я не представляю себе ситуацию, в которой люди полностью растворяются друг в друге, неразлучны, живут вместе. Может, это должен быть мир двух людей, но это должен быть обязательно мир по отдельности.
— Совет от Ксении Собчак: как сделать так, чтобы рядом были яркие личности, с внутренним стержнем, харизмой?
— Не бояться быть яркими, не бояться быть личностями, не бояться идти против коллектива. Не бояться выделяться – это самое главное! Я советую не вымучивать из себя любовь, не строить бесполезных отношений, а жить, как живется.
«МНЕ ЗА СЕБЯ НЕ СТЫДНО»
— Вас называют «самой завидной» и «самой богатой невестой». И, конечно, всех интересует, откуда богатства? Как понимаете, намек на «миллионы мэра Собчака».
— Уж точно не от отца. Мой папа, конечно, зарабатывал какие-то деньги, он издавал книги, поэтому какие-то деньги на жизнь у меня изначально есть. Но я сейчас сама зарабатываю очень хорошие деньги на телевидении, то есть уже стала финансово независимым человеком. И это никак не связано с моим отцом и с так называемыми «миллионами Собчака», как об этом всегда говорили. Поскольку никаких миллионов у отца никогда не было.
— Кстати, как вы думаете, как Анатолий Александрович отреагировал бы на то, что сейчас о вас пишут в прессе?
— Никак. Еще при его жизни был шквал дурацких статей про меня. Кроме того, и на него было вылито не меньше придуманного компромата — многие пытались нашу семью, фамилию «Собчак» смешать с грязью. Поэтому папа и сегодня отнесся бы с пониманием. Он всегда знал, что настоящее и что ложное, а за то, что есть сегодня в моей жизни, — мне не стыдно.
— Интересно, кем в плане будущей профессии вас видел отец?
— Папа очень хотел, чтобы я стала юристом. Но когда со словами «Таким хорошим юристом, как ты, я все равно никогда не стану, а хуже – быть не хочу» я поступила в МГИМО, он понял, что у меня свой путь. Думаю, он хотел бы, чтобы я занималась политикой.
— Таков вариант возможен?
— Я вообще ничего не исключаю.
— Но как дипломированный политолог, вы наверняка в курсе, что политика – грязное дело. Вы представляете, сколько компромата на вас выльют оппоненты?
— Конечно, представляю. Но, во-первых, сейчас мне только 27, и я занимаюсь совершенно другими делами. А во-вторых… Знаете, у нас столько политиков, прошедших через такие «огонь, воду и медные трубы», что я на их фоне в любом случае меркну. В этом смысле главным своим достоинством я считаю то, что я веду, может быть, яркую, броскую жизнь, но ничего не скрываю.
Я человек неглупый и в принципе могла бы себя вести по-другому — носить какое-нибудь скромное черное платье, ходить по углам… Но я считаю, что людей нужно приучать к некому новому поколению, которое будут двигать эту страну вперед. Моему поколению.
— И последний вопрос. Ксения, сейчас вы — публичный человек. Но слава, тем более скандальная, мимолетна. Или вы считаете, что пришли всерьез и надолго?
— Считаю, что если я буду достаточно сильной личностью, смогу изменяться (а я умею это делать), то — всерьез и надолго. По крайней мере, я надеюсь на это.
