— Тань, вот. Заявление о прописке мамы. Я обещал ей. Ей нужно записаться к врачу на следующей неделе, а без прописки ее не примут.
Я смотрела на него с удивлением.
— Игорь, мы же с тобой это уже обсуждали. Я же сказала, что не буду ее прописывать.
Игорь повысил голос:
— Ты что, хочешь, чтобы моя мама умерла?
— Игорь, я не хочу ее смерти, но и прописывать не буду.
Я всегда гордилась своей квартирой. Двухкомнатная, конечно, не хоромы, но мои собственные. Пять лет ушли на то, чтобы накопить на первый взнос, и еще десять – чтобы выплатить ипотеку. Зато теперь, в свои тридцать пять лет, я – полноправная хозяйка своего уголка. Не центр города, конечно, но и не глушь – тихий район, парк под окнами, просторная кухня и балкон, где я летом любила пить кофе по утрам.
Работала я тогда в крупной компании, в отделе маркетинга. Работа нервная, но интересная. Там и познакомилась с Игорем – он был из соседнего отдела, программист. Тихий, спокойный, надежный. После года встреч решили пожениться. Свадьба была скромная, в ресторане, только самые близкие. После свадьбы Игорь переехал ко мне. Квартиру в совместную собственность оформлять не стали. Я не предлагала, он не настаивал.
Жизнь шла своим чередом. Оба зарабатывали хорошо, на жизнь хватало. Ссор особых не было. Жили душа в душу, как два человека, ведущие совместное хозяйство и строящие планы на будущее.
У Игоря была мама, Евдокия Семеновна. Жила она в хрущевке на другом конце города, на пятом этаже, в доме без лифта. Навещала нас раз в неделю, по субботам, приносила пирожки и расспрашивала о жизни. Я относилась к ней нейтрально, поддерживала вежливые отношения. Евдокия Семеновна тоже держалась на расстоянии и не вмешивалась в нашу жизнь. И слава богу, думала я тогда, подруги рассказывали такие ужасы о своих свекровях.
Первые два года брака прошли спокойно. А потом что-то начало меняться.
В один из субботних визитов Евдокия Семеновна пожаловалась на давление.
— Ох, Танечка, давление скачет, сил нет! Врачи в поликлинике ничего толком не говорят, только таблетки выписывают. А толку?
Игорь тут же предложил:
— Мам, может, к платному врачу сходить?
— Да где ж у меня деньги на платных врачей, Игорёк? Пенсия-то копеечная.
А потом так невзначай добавила:
— Вот тут, у вас, в районе, новую поликлинику открыли, говорят, современная, с хорошим оборудованием. Может, как-нибудь прикрепиться туда?
Я тогда еще не поняла, куда она клонит. Подумала, ну, хочет женщина в хорошей поликлинике наблюдаться. Мало ли.
Но тема эта стала повторяться из раза в раз. Каждую субботу Евдокия Семеновна жаловалась на здоровье и сетовала на плохую медицину. И каждый раз упоминала про новую поликлинику.
Через пару недель Игорь серьезно поговорил со мной.
— Тань, может, пропишем маму временно? Чтобы она могла в эту новую поликлинику ходить. Ну, трудно же ей, старой женщине, по нашей поликлинике мыкаться.
Я, конечно, сразу насторожилась.
— Игорь, зачем прописывать? Можно же просто прикрепиться к поликлинике.
— Ну, там, говорят, без прописки не берут. Просто формальность, Тань. Что тебе стоит?
— Игорь, ты же знаешь, как я отношусь к прописке. Это моя квартира, я копила на нее, выплачивала ипотеку. Я боюсь.
— Тань, ну какая разница? Пропишем временно и все. Чего ты такая черствая? Мама же у меня одна.
— Я не хочу, Игорь. Извини.
После этого Евдокия Семеновна стала приезжать чаще, два-три раза в неделю. И каждый раз жаловалась на здоровье. Я чувствовала, что она манипулирует мной, но не знала, как реагировать. Игорь все продолжал настаивать на прописке матери, обвиняя меня в черствости и эгоизме.
— Ты понимаешь, что маме плохо? Что ей нужна квалифицированная помощь? А ты… Ты жалеешь какую-то прописку!
— Игорь, я не жалею прописку. Я боюсь. Это моя квартира!
— Ну да, твоя квартира! А мама моя, значит, никто?
Мы стали ссориться все чаще. Игорь стал холодным и отстраненным. Демонстративно разговаривал с матерью по телефону, так, чтобы я слышала, как он переживает о её здоровье. Я чувствовала себя загнанной в угол. Интуиция подсказывала мне, что нельзя сдаваться.
Однажды я вернулась с работы раньше обычного. Хотела сделать Игорю сюрприз. Открываю дверь, а из кухни доносится приглушенный голос Евдокии Семеновны. Мне стало неловко, я решила подождать в прихожей. Но тут услышала то, что заставило меня замереть.
— Да, милая, все идет по плану. Игорь ее додавит, куда она денется. Как пить дать, пропишет! А там потихоньку перееду, вещички перевезу… Ну, ты же знаешь, как я мечтаю жить в нормальном районе, в квартире с балконом. А уж эту хрущевку на пятом этаже… Пусть Игорек с Таней сами там живут. Молодые, здоровые, еще себе жилье сделают! А главное, поликлиника моя – просто жуть, врачей нормальных нет. А там — красота! Потом Таньку эту выживем, делов-то. Игорь на моей стороне, он ее обработает.
Я стояла, как громом пораженная. Так вот оно что! Не поликлиника ей нужна, а моя квартира! И Игорь в этом замешан?
В последующие дни Игорь и Евдокия Семеновна продолжали давить на меня. Но я уже знала правду. И была готова защищать свою квартиру. Внутри росла холодная решимость.
Через неделю Игорь вернулся с работы с каким-то необычным, решительным и напряженным выражением лица. Прошел на кухню, достал из сумки какие-то бумаги и положил их на стол передо мной.
— Тань, вот. Заявление о прописке мамы. Я обещал ей. Ей нужно записаться к врачу на следующей неделе, а без прописки ее не примут.
Я смотрела на него с удивлением.
— Игорь, мы же с тобой это уже обсуждали. Я же сказала, что не буду ее прописывать.
Игорь повысил голос:
— Ты что, хочешь, чтобы моя мама умерла?
— Игорь, я не хочу ее смерти, но и прописывать не буду.
Игорь стукнул кулаком по столу.
— Да объясни ты мне, что за причина такая?!
Я спокойно ответила:
— Причина в том, что твоя мама врет.
Игорь опешил.
— Что ты такое говоришь?
— Я говорю правду. Я случайно услышала ее телефонный разговор с подругой. Она планирует прописаться в нашей квартире, потом переехать, привезти вещи, а потом выжить нас с тобой в ее старую хрущевку.
Игорь попытался оправдаться:
— Ты неправильно поняла!
— Прекрасно я все поняла! Твоя мама планирует забрать мою квартиру! А ты ей в этом помогаешь!
Я взяла в руки документы на квартиру, которые лежали на столе.
— Я подаю на развод, Игорь. И требую, чтобы ты съехал в течение недели.
Игорь попытался меня уговорить:
— Тань, ну ты чего? Мама не собирается переезжать! Прописка нужна только для врачей!
— Игорь, не ври мне! Для посещения больницы достаточно заявления о прикреплении. Я слышала все, что говорила твоя мама. Я знаю весь ее план. И я знаю, что ты играл в эту игру вместе с ней. Ты встал на ее сторону и давил на меня, чтобы отобрать мою квартиру!
Игорь опустил голову. Ему нечего было ответить.
— Уходи, Игорь.
Я закрылась в спальне. Все внутри сжималось от боли и обиды. Мой двухлетний брак рухнул в одно мгновение.
Игорь съехал через три дня. Я наблюдала за ним из окна, как он грузил свои вещи в машину. Странная пустота. Ни жалости, ни сожаления.
После отъезда Игоря начались звонки. Звонила Евдокия Семеновна. Обвиняла меня во всех смертных грехах. Говорила, что я разрушила семью. Что я бездушная. Что Игорь страдает. Я заблокировала ее номер. Звонил и Игорь. Пытался уговорить меня вернуться. Обещал, что мама больше не будет настаивать.
Развод оформили быстро. Делить было нечего. Квартира принадлежала мне до брака. Игорь забрал оставшиеся вещи. Приехал вместе с матерью. Евдокия Семеновна бросала на меня злобные взгляды, но молчала.
После их ухода я обошла свою квартиру. Тишина и пустота. Первое время было сложно привыкать к одиночеству. Ходила на работу, готовила ужин только для себя, иногда приглашала подруг, смотрела сериалы.
Со временем жизнь вошла в колею. Квартира снова стала моим убежищем. Я сделала перестановку, купила новые шторы, повесила любимую картину. Пространство снова стало только моим.
Через несколько месяцев я познакомилась с Кириллом. На конференции. Он был руководителем отдела продаж в другой компании. Кирилл был спокойным, с чувством юмора, самостоятельным. И уважал мое личное пространство. Мы встречались иногда, ходили в кино, гуляли, ужинали. Кирилл не спрашивала про квартиру. Не давал советов. Говорил, что ему нравится, что я знаю, чего хочу и не ищу одобрения.
Игорь тем временем жил с матерью в хрущевке на пятом этаже. Евдокии Семеновне так и не удалось заполучить квартиру в хорошем районе. Она жила в своей старой квартире с поликлиникой, которая ее не устраивала.
А я… Я живу в своей двухкомнатной квартире с балконом и видом на парк. И чувствую себя дома. В безопасности. В своем пространстве. Которое никто не сможет отнять. Развод оказался правильным решением. Не жалею ни о чем. Сохранила квартиру, независимость и достоинство. Вовремя распознала манипуляцию. Правда, дорогой ценой.
Я подошла к окну и посмотрела на парк. Зеленые деревья, щебет птиц. Жизнь продолжается. И моя жизнь теперь принадлежит мне.
