Анна сидела на краешке кровати, глядя в окно на серое ноябрьское небо. В руках она держала телефон — отец только что позвонил, спросил, приедет ли она в эту субботу. Голос у него был каким-то потерянным, беспомощным. Прошло уже полгода с маминых похорон, но папа так и не научился жить один.
— Конечно, приеду, пап, — успокоила она его. — Как всегда. Приготовлю твои любимые котлеты, уберу, постираю что надо.
Когда она положила трубку, из кухни донёсся недовольный голос Игоря:
— Опять к отцу собралась?
Анна встала, поправила волосы и вышла в коридор. Муж стоял у двери, скрестив руки на груди. Лицо у него было каменным, недовольным — таким, каким становилось всё чаще в последние месяцы.
— Да, в субботу поеду. Папе нужна помощь, ты же знаешь, — спокойно ответила она, хотя внутри уже заранее сжалось всё от предчувствия скандала.
— Ты к своему отцу больше не поедешь! Сначала у нас дома порядок наведи! — рявкнул Игорь, ударив ладонью по дверному косяку.
Анна вздрогнула. Она знала, к чему идёт разговор, слышала эти претензии уже не раз, но каждый раз слова мужа ранили её всё больнее.
— Игорь, мы это уже обсуждали. Папа один, ему семьдесят два года. Он без мамы как маленький ребёнок. Не может сам готовить нормально, квартира у него…
— А мне плевать на твоего отца? — перебил он. — Мне тоже жена нужна! Посмотри на нашу квартиру! Пыль на полках, бельё не глажено, ужин вчера был какой-то недоваренный! Ты только об отце своём думаешь!
Анна почувствовала, как внутри закипает обида. Четырнадцать лет брака. Четырнадцать лет она вела их дом, готовила, убирала, стирала, гладила. Работала на в библиотеке рядом с домом, чтобы успевать по хозяйству. А Игорь? Игорь приходил с работы, садился на диван, включал телевизор и ждал ужина. Если она просила вынести мусор — кривился, будто она требовала от него невозможного.
— Игорь, ну помоги мне тогда, — тихо сказала она. — Если тебе кажется, что я не справляюсь, давай вместе. Ты можешь пропылесосить, я поглажу. Ты приготовишь ужин хоть раз, я…
— Что?! — он аж побагровел от возмущения. — Я должен пылесосить?! Готовить?! Ты вообще соображаешь, что говоришь? Я целый день на работе вкалываю, деньги домой приношу! А ты что, не можешь элементарные обязанности жены выполнять?!
— Обязанности жены, — горько повторила Анна. — Понятно.
Она развернулась и пошла на кухню. Нужно было начинать готовить ужин, хотя руки опускались, а в горле стоял комок. Игорь прошёл в зал, хлопнув дверью. Через минуту оттуда донёсся звук телевизора.
Так было не всегда. Когда они поженились, Анне было двадцать четыре, Игорю — двадцать семь. Он был статным, красивым, уверенным в себе. Она — влюблённой и счастливой. Первые годы казались раем: он называл её солнышком, дарил цветы, обнимал. Правда, даже тогда по дому он особо не помогал, но Анна списывала это на усталость, на работу. «Мужчина должен зарабатывать, а женщина — дом вести», — говорила свекровь, когда приезжала в гости.
Свекровь. Наверное, именно она сформировала Игоря таким. Мужа она растила как принца: готовила ему отдельно, стирала и гладила его вещи с особой тщательностью, никогда не просила помочь по дому. «Это не мужское дело», — отмахивалась она. Отец Игоря был такой же: приходил с работы и ждал, когда его накормят, когда подадут тапочки, когда жена ему газету принесёт.
Анна пыталась как-то изменить мужа, но он не поддавался. Каждая её просьба о помощи встречала стену непонимания и раздражения. Со временем она смирилась: просто делала всё сама. Работала, убирала, готовила, стирала. Жила, как заведённая машина.
А потом умерла мама.
Мама была сильной женщиной. Всю жизнь она работала учителем, вела дом, помогала отцу. Когда она заболела, всё случилось быстро и страшно: диагноз, несколько месяцев борьбы и тишина. Отец после её смерти словно потерял ориентир. Он не умел готовить ничего, кроме яичницы и бутербродов. Не понимал, как включается стиральная машина. Квартира без мамы быстро стала грязной и неуютной.
Анна начала ездить к нему каждую субботу. Весь день она проводила в родительском доме: мыла полы, вытирала пыль, стирала бельё, готовила еду на неделю. Отец сидел на кухне, смотрел на неё грустными глазами и благодарил. Иногда он рассказывал о маме, вспоминал какие-то истории, и Анна видела, как по его морщинистым щекам катятся слёзы.
Первое время Игорь не возражал. Но когда недели складывались в месяцы, а усталость Анны становилась всё заметнее, муж начал высказывать недовольство.
— Может, наймёшь кого-то убираться? — предложил он однажды.
— Папа не хочет чужих людей в доме. Да и денег это стоит немалых, — ответила Анна.
— Ну так пусть сам убирается! Не маленький же!
— Игорь, он никогда этим не занимался. Ему тяжело. Он больной человек.
— А тебе легко? — огрызнулся муж. — Ты посмотри на себя! Вечно уставшая, злая. Дома бардак. Готовить стала хуже. Я тебе что, не муж?
Слово «бардак» резануло. Анна оглядела их квартиру: да, пыли было больше обычного, бельё ждало глажки, но разве это катастрофа? Она работала, помогала отцу, вела дом. Разве этого мало?
Ссоры учащались. Игорь требовал, чтобы она оставила отца, занялась домом. Анна пыталась объяснить, что не может бросить папу, что он её единственный родной человек, что ей важно помочь ему. Но муж не слышал. Он слышал только себя.
— Выбирай: или я, или твой отец, — однажды сказал он.
Анна замерла. Она посмотрела на Игоря — на этого мужчину, с которым прожила четырнадцать лет — и поняла, что почти не узнаёт его. Или, может быть, наконец-то увидела его настоящим?
— Это ультиматум? — тихо спросила она.
— Называй как хочешь. Я устал терпеть. Если тебе отец важнее меня, то зачем тебе муж?
Анна ничего не ответила. Она пошла в спальню, закрыла дверь и села на кровать. В голове был хаос. С одной стороны — четырнадцать лет брака, привычка, общий дом, общая жизнь. С другой — отец, которому она нужна. И где-то глубоко внутри — тихий голос, который всё громче спрашивал: «А ты сама? Ты кому нужна? Ты для кого живёшь?»
Следующая суббота стала переломной. Анна, как обычно, собралась к отцу. Игорь молча смотрел, как она надевает куртку, берёт сумку с продуктами.
— Значит, поехала, — холодно сказал он.
— Да, — так же холодно ответила она.
— Ну смотри. Я предупреждал.
Анна поехала. Весь день в родительской квартире она не могла сосредоточиться. Убирала машинально, готовила почти не думая. Отец заметил её состояние.
— Аннушка, что случилось? — спросил он, когда они сидели за чаем.
Она посмотрела на него — на этого седого, уставшего от жизни человека — и не выдержала. Слёзы хлынули сами собой. Она рассказала всё: про ссоры, про ультиматум, про то, как устала быть служанкой в собственном доме, про то, как больно слышать от мужа, что она недостаточно старается.
Отец слушал молча, потом взял её за руку.
— Аня, я не хочу быть причиной ваших ссор, — тихо сказал он. — Если нужно, я сам…
— Нет, пап! — перебила она. — Дело не в тебе. Дело в том, что Игорь не видит во мне человека. Для него я просто… функция. Жена, которая должна готовить, убирать, всегда быть рядом и удобной. А я… я устала.
Отец крепче сжал её руку.
— Мама твоя всегда говорила: женщина должна быть счастлива. Если ты несчастлива, значит, что-то не так. И это «не так» нужно менять, даже если страшно.
Эти слова мама действительно часто повторяла. Анна вспомнила, как мать улыбалась, как смеялась, как жила полной жизнью, несмотря на все трудности. Она любила отца, но никогда не была его служанкой. Они были друзьями, любящими людьми.
Когда Анна вернулась домой, Игоря не было. Он пришёл поздно вечером, пьяный и злой.
— Где ты шлялась? — бросил он с порога.
— Я была у отца. Ты же знаешь.
— Да пошёл твой отец! — выкрикнул он. — И ты вместе с ним!
Что-то внутри Анны оборвалось. Она посмотрела на мужа — на его красное лицо, на мутные глаза, на перекошенный рот — и поняла: всё. Конец. Она больше не хочет и не может.
— Игорь, я хочу развестись, — сказала она спокойно.
Он замер. Протрезвел мгновенно.
— Что?
— Я хочу развестись. Я устала. Устала быть твоей прислугой. Устала от твоих претензий. Устала от того, что ты не видишь во мне человека.
— Ты с ума сошла! — закричал он. — Четырнадцать лет вместе! Ты что, всё перечеркнёшь из-за какой-то ерунды?!
— Не из-за ерунды. Из-за того, что я не хочу больше так жить.
Игорь пытался давить, угрожать, умолять. Несколько дней он менял тактику: то кричал, то уговаривал, то клялся измениться. Но Анна знала: люди не меняются. Особенно те, кто прожил почти сорок лет с убеждением, что женщина создана для обслуживания мужчины.
Развод был оформлен через три месяца. Квартира была ипотечная, делили мучительно и долго. В итоге Анна съехала к отцу. Игорь остался в их бывшем общем жилье, злой и убеждённый, что жена его предала.
Первые недели после развода были странными. Анна словно очнулась от долгого сна. Она жила с отцом, помогала ему, но теперь это было не в тягость, а в радость. Она много читала, гуляла, встречалась с подругами, про которых почти забыла за годы брака. Постепенно возвращалась к себе — к той Ане, которая когда-то любила жизнь, смеялась, мечтала.
Однажды в библиотеке, где она работала, появился новый читатель. А может быть, она только сейчас на него обратила внимание. Мужчина лет сорока пяти, с добрыми глазами и спокойной улыбкой. Он часто брал книги по истории, иногда задерживался, чтобы поговорить.
— Вы так интересно рассказываете о книгах, — сказал он однажды. — Чувствуется, что любите читать.
Анна смутилась.
— Да, люблю. Всю жизнь.
— Может, как-нибудь выпьем кофе? Поговорим о книгах? — предложил он.
Она растерялась. Не ожидала. Но что-то внутри тихо сказало: «А почему бы и нет?»
Они встретились в небольшом кафе рядом с библиотекой. Его звали Андрей, он работал архитектором, был в разводе, воспитывал дочь-подростка. Они говорили о книгах, о путешествиях, о жизни. Он слушал её внимательно, задавал вопросы, смеялся над её шутками. Анна вдруг поняла, что впервые за много лет кто-то воспринимает её не как исполнителя обязанностей, а как интересного человека.
— А вы давно в библиотеке работаете? — спросил Андрей.
— Лет десять уже. Так сложилось… — она замялась. — Муж хотел, чтобы ближе к дому. Вернее, бывший муж.
— Понятно, — кивнул Андрей. — Знаете, я всегда восхищаюсь людьми, которые работают с книгами. Это особый мир. Я иногда думаю, что архитектура и литература похожи: и там, и там создаются пространства. Только одни — физические, другие — воображаемые.
Анна улыбнулась. Как давно с ней никто не разговаривал так — легко, интересно, на равных.
Они начали встречаться чаще. Андрей не торопил её, не давил, не требовал. Он просто был рядом — внимательный, тактичный, добрый. Однажды они гуляли по осеннему парку, и он вдруг взял её за руку.
— Анна, мне с вами очень хорошо, — тихо сказал он. — Вы удивительная женщина. Умная, добрая, интересная. Я… я давно не чувствовал себя так легко с кем-то.
Она посмотрела на него и улыбнулась. В этой улыбке была благодарность, надежда и ещё что-то новое, незнакомое — ощущение, что жизнь продолжается, что она имеет право на счастье.
Через полгода Андрей познакомился с отцом Анны. Они сидели на кухне, пили чай, говорили о рыбалке и старых фильмах. Отец смотрел на Андрея оценивающе, но с теплотой.
— Ну что ж, — сказал он, когда Андрей ушёл. — Хороший мужик. Видно, что уважает тебя. И главное, видно, что ты счастлива.
Анна обняла отца.
— Да, пап. Я счастлива. Наконец-то.
Игорь иногда звонил. Сначала ругался, требовал вернуться. Потом жаловался на жизнь: мол, квартира грязная, есть нечего, одиноко. Анна слушала и удивлялась: неужели она правда жила с этим человеком четырнадцать лет? Неужели терпела, молчала, пыталась угодить? Как много времени потеряно.
Однажды Андрей привёз свою дочь — Лизу, пятнадцатилетнюю девочку с серьёзными глазами.
— Папа много о вас рассказывал, — сказала Лиза, застенчиво улыбаясь. — Говорит, вы самая умная женщина, которую он встречал.
Анна смутилась и посмотрела на Андрея. Он пожал плечами и улыбнулся.
— Ну, я так и думаю, — сказал он просто.
Прошло два года после развода. Анна по-прежнему работала в библиотеке, но теперь старшим библиотекарем — директор оценил её работу и предложил расширить обязанности. Она вела литературный клуб, организовывала встречи с писателями, чувствовала себя нужной и важной.
Отец постепенно научился жить один. Анна по-прежнему приезжала к нему, но теперь не из чувства долга и вины, а из любви и желания. Иногда они вместе ездили на дачу, иногда Андрей присоединялся к ним — отец полюбил его как сына.
Игорь исчез из её жизни. Последний раз он звонил месяц назад, пьяный, просил прощения, говорил, что понял всё, что готов измениться. Анна вежливо, но твёрдо сказала, что поздно. Что она желает ему добра, но её жизнь теперь другая. И в этой жизни ему нет места.
Она положила трубку и почувствовала облегчение. Наконец-то всё встало на свои места.
Вечером того же дня Андрей пришёл в гости. Они сидели на кухне, пили чай, говорили о планах на выходные.
— Знаешь, — сказал он вдруг, — я всё думаю: как же мне повезло, что ты появилась в моей жизни.
Анна улыбнулась.
— Мне тоже повезло.
За окном шёл снег. Первый снег этой зимы — лёгкий, пушистый, красивый. Анна смотрела на него и думала о том, что жизнь — штука непредсказуемая.
— Ты о чём думаешь? — спросил Андрей.
— О том, что я счастлива, — просто ответила Анна.
И это была правда. Чистая, простая, настоящая правда.
