Со снимков, чуть насупившись, словно не слишком доверяя фотографу, смотрели дети: темнокожий мальчик и совершенно белая девочка с короткими спиральками кудрей. Другие фотокарточки удивили публику не меньше: симпатичные, но, может быть, слишком серьезные малыши с типично европейскими чертами лица. Оттого-то общество так шокировали их истории: этих ребятишек объединяло одно — они были освобожденными рабами Юга.
30 января 1864 года, когда гражданская война в США близилась к завершению, журнал «Харпер Викли» начал серию публикаций под лозунгом «Освобожденные рабы — белые и темнокожие». Издание преследовало несколько целей: во-первых, североамериканцам следовало продемонстрировать за что идет борьба, а, во-вторых, объявлялся благотворительный сбор — освобожденным из рабства нужно было налаживать новую жизнь.
Вероятно, редактор, решившийся провести эту акцию, понимал: фотографии вызовут эффект разорвавшейся бомбы. Многие и подумать не могли, что рабство — это не только вопрос цвета кожи. Существование белых рабов, чья внешность не отличалась от господской, вызывало множество вопросов, и, конечно, не все из них были приличными. Тем более, что отцы светлокожих детей традиционно оставались в тени: известны были лишь матери-рабыни — симпатичные мулатки, драматические истории которых оказывались удивительно похожи.
Впрочем, на этот раз репортеры не постеснялись вытащить истину на свет, в сдержанных выражениях, дабы не оскорбить скромность читателей, описывая происхождение малышей. «Чарли Тейлору из Нового Орлеана исполнилось 8 лет», — гласили строки под изображением аккуратно причесанного мальчишки с твердым подбородком, — «этот белый ребенок был дважды продан в рабство».
Заметка, посвященная Чарли, раскрывала все повороты его судьбы: сначала Александр Уэзерс, отец и владелец мальчика, продал его вместе с матерью некоему работорговцу по фамилии Харрисон, который передал доставшийся ему «товар» мистеру Торнхиллу, бежавшему, когда армия Севера стала захватывать земли Луизианы. После освобождения Чарли отдали в школу, где он научился читать и писать…Успехи сына, безусловно, радовали его мать, но ее сердце все еще болело: ведь она ничего не знала о судьбе других своих детей — ее дочь продали в Техас, где следы малышки затерялись, а второй мальчик, возможно, жил с отцом в Вирджинии.
Иную, но не менее печальную историю, могла поведать одиннадцатилетняя Ребекка Хьюгер, в чьих чертах тоже невозможно было найти намек на африканскую кровь. Рабыня в доме отца, она прислуживала своей сводной сестре — ребенку с «правильным» происхождением. Освобожденная вместе с матерью и бабушкой, девочка тоже пошла в школу, что давало надежду — ее будущее окажется счастливым.
Подобно Чарли и Ребекке были сфотографированы другие дети: и, конечно, потрясла читателей «Харпер Викли» самая контрастная пара — Айзек Уайт и Роза Даунс. Они были различны внешне, но рабское прошлое оставило свой след в жизни каждого из них.
О семье восьмилетнего Айзека журнал не рассказал, а вот о шестилетней Розе известно, что отец ее присоединился к армии Севера, а мать — «светлая мулатка» — жила в бедности и много работала, чтобы прокормить детей, которых у нее было пятеро (две белокожие дочери и три сына «потемнее»).
Говорят, что развернутая в 1860-х годах кампания принесла успех: по крайней мере, статьи с просьбами о пожертвованиях и распродаваемые фотографии детей позволили собрать средства на строительство нескольких школ.
Однако, несмотря на явно демонстрируемую абсурдность «правила одной капли черной крови» — принципа, согласно которому человек, имевший хотя бы одного темнокожего предка, считался темнокожим, отношение к афроамериканцам в США — и белым, и темным — еще долго оставляло желать лучшего.
Лишь спустя век, в 1960 году, первая афроамериканка Руби Бриджес пошла в одну школу с белокожими детьми, что вызвало невероятной силы протесты: учителя отказывались ее учить, одноклассники — с ней учиться, а их родители угрожали девочке убийством. Неудивительно, что тема расизма до сих пор столь болезненна для Штатов.
