— Вы к кому?
Голос незнакомой женщины звучал спокойно, почти приветливо. Она стояла в дверном проёме квартиры Воронцовых в домашнем халате, держа в руках кружку с надписью «Лучшая мама». Ту самую кружку, которую Анна подарила Илье на прошлый День отца — шутливо, потому что детей у них пока не было.
Анна молча смотрела за плечо женщины. На вешалке висела чужая куртка цвета хаки, рядом — детская курточка с машинками. На полу стояли детские ботинки с мигающими подошвами. Из глубины квартиры доносился запах жареной картошки и звук работающего телевизора — кто-то смотрел мультфильмы.
Илья первым нашёлся:
— Это наша квартира.
Женщина нахмурилась, поправив халат:
— Нам её сдала хозяйка. У нас договор на полгода, всё оформлено.
В коридоре за её спиной появился мужчина лет тридцати пяти — в спортивных штанах и футболке. Следом выглянул мальчик лет семи, держа в руках планшет.
— Мам, кто там? — спросил ребёнок.
Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Четыре года назад Анна переступила порог этой квартиры как невеста Ильи. Однокомнатная квартира в старом кирпичном доме досталась ему от бабушки, и хотя документально она принадлежала только Илье, за годы совместной жизни стала их общим домом.
Они вместе отдирали советские обои с золотыми вензелями, вместе выбирали новые — спокойные, серо-голубые. Скрипучий паркет они решили не менять — он придавал уют, напоминал о старых квартирах из детства. На кухонном столе появилась царапина — Илья неудачно двинул дрель во время установки полки. Анна тогда расстроилась, а через месяц уже смеялась, вспоминая его испуганное лицо.
Илья тогда работал инженером на местном заводе. Предложение о командировке пришло неожиданно. Начальник Ильи вызвал его в кабинет в пятницу вечером.
— Воронцов, есть проект в Екатеринбурге. Новый цех, полная модернизация. Нужен толковый человек на месте. Год минимум, может больше. Жильё компания оплачивает, все расходы на переезд. Подумай на выходных.
Для Ильи это означало карьерный рост, для них обоих — возможность пожить в другом городе, посмотреть мир. Анна работала графическим дизайнером на фрилансе, место её не привязывало. Они обсудили всё вечером, сидя на их любимом диване с чашками какао.
— Представляешь, какой шанс? — говорил он. — Это фактически повышение. И деньги совсем другие.
Анна поставила чашку:
— А квартира?
— Можем сдать. За год накопим на первый взнос за двушку.
— Нет, — отрезала Анна. — Здесь наши вещи, наша жизнь. Я не хочу, чтобы здесь жили чужие.
Илья обнял её:
— Как скажешь. Год пролетит быстро.
Перед отъездом нужно было решить вопрос с ключами. Илья предложил оставить соседке, но Анна покачала головой — соседка была болтлива и любопытна. В итоге ключи отдали Раисе Петровне, матери Анны.
— Мам, мы оставим тебе ключи, — сказала Анна, протягивая связку. — Просто на всякий случай. Заходи иногда, проверяй.
Раиса Петровна взяла ключи с важностью человека, которому доверили государственную тайну:
— Ну что вы, я ж не первый раз за квартирой смотрю. Проветрю, пыль вытру, счётчики проверю. Вы езжайте спокойно.
Анна почувствовала лёгкое беспокойство, глядя, как мать убирает ключи в свою необъятную сумку. Но отмахнулась от этого чувства — просто волнение перед переездом.
Екатеринбург встретил их февральским снегом. Служебная квартира оказалась просторной двушкой в новом районе — безликой, но комфортной. Анна обустроила рабочее место у окна, Илья с головой ушёл в проект.
Первые месяцы пролетели незаметно. Работа, новые места, попытки найти приличную кофейню в районе. Раиса Петровна звонила каждое воскресенье. Сначала разговоры были обычными — о погоде, о здоровье, о соседях. Но постепенно в них начали проскальзывать странные нотки.
— Была в вашей квартире, — говорила она как-то в марте. — Коммуналка опять подросла. Триста рублей сверху.
— Мам, мы же сами всё оплачиваем онлайн, — напомнила Анна.
— Знаю, знаю. Просто жалко — квартира стоит пустая, а платежи идут.
В апреле мать начала намекать активнее:
— Молодая семья однушку ищут. Хорошие люди, я их знаю.
— Мам, мы же говорили — не будем сдавать.
— Да я просто так, к слову. Молодым сейчас каждая копейка на счету, а вы транжирите.
Анна чувствовала растущее раздражение после каждого такого разговора. Илья успокаивал:
— Не обращай внимания. Твоя мама просто по-своему заботится.
А в конце июля Анне написала в мессенджере Нина Сергеевна, соседка с четвёртого этажа:
«Аня, привет! Ты извини, что лезу не в своё дело, но я не поняла — вы квартиру продали или сдали? Просто новые жильцы шумят по вечерам, ребёнок у них бегает. Я хотела поговорить, а они говорят, что всё законно, договор есть».
Анна перечитала сообщение трижды. Руки похолодели. Она показала сообщение Илье.
— Может, Нина Сергеевна что-то напутала? — предположил он без особой уверенности.
Но оба уже понимали — случилось то, чего Анна подсознательно боялась с самого начала.
Они решили не звонить, не выяснять по телефону. Взяли по два выходных дня, купили билеты на ближайший рейс.
У подъезда их встретила Нина Сергеевна:
— Ой, вы приехали! Я думала, может, вы в курсе. Они уже месяца три как живут. Семья вроде приличная, но вечером топают, музыку включают.
Анна не стала слушать дальше. Поднялась на третий этаж, вставила ключ. Замок не поддавался. Она дёрнула сильнее — бесполезно. Изнутри послышались шаги, детский смех, потом щёлкнул замок.
После первого шока в коридоре воцарилось неловкое молчание. Женщина в халате переминалась с ноги на ногу. Мужчина вышел в коридор, мальчик выглядывал из-за его спины.
— Давайте спокойно разберёмся, — сказал мужчина. — Меня зовут Сергей, это моя жена Лена. Мы всё оформили официально.
Он достал из шкафа папку, протянул договор. Анна взяла листы дрожащими руками. Договор найма жилого помещения. Наймодатель — Крылова Раиса Петровна. Срок — шесть месяцев. Оплата — двадцать тысяч в месяц. Подписи, печать агентства недвижимости.
— Но она не собственник! — выдохнула Анна.
Лена растерянно посмотрела на мужа:
— Она сказала, что дочь с зятем уехали надолго, попросили сдать. Показала доверенность.
— Какую доверенность? — Илья взял себя в руки первым.
Сергей полистал папку, достал ещё один документ. Генеральная доверенность на имя Крыловой Р.П. с правом сдачи недвижимости. Подпись Ильи. Поддельная, но качественная.
Анна вышла на лестничную площадку и набрала номер матери. Гудки казались бесконечными.
— Анечка? Ты чего так рано? — бодро ответила Раиса Петровна.
— Мама, мы дома. В смысле, у нашей квартиры. Что происходит?
Пауза длилась секунды, но Анне показалось — вечность.
— Что значит дома? Вы же в Екатеринбурге…
— Мама, прекрати. В нашей квартире живут люди. Твои квартиранты.
— Ну… я… Анечка, ты не понимаешь! Я же для вас старалась! Деньги лишними не бывают!
— Ты сдала нашу квартиру без спроса!
— Она же пустовала! Это неразумно! Я положила деньги на ваш счёт, всё честно!
Анна отключилась, повернулась к квартирантам:
— Вам придётся съехать.
— У нас договор до декабря, — твёрдо сказал Сергей. — Мы заплатили за три месяца вперёд. И мы никуда не поедем сегодня — у нас ребёнок.
Мальчик начал хныкать. Лена прижала его к себе:
— Мам, мы же не переедем опять?
Анна почувствовала, как к горлу подступает ком. Она развернулась и пошла вниз. Илья — за ней.
На лестничной площадке она остановилась. Сквозь дверь было слышно, как мальчик спрашивает родителей, почему они должны переезжать, ведь он только подружился с соседским Петькой. Женский голос устало объяснял, что так бывает, что они найдут новую квартиру.
Анна прислонилась спиной к холодной стене. Она не знала, кого ей жалеть больше — их или себя. Все оказались жертвами материнской уверенности в том, что она лучше знает, как надо.
Они сняли номер в гостинице на Автозаводской. Анна сидела, поджав ноги, закутавшись в свитер Ильи. На тумбочке лежала раскрытая коробка с пиццей.
— Дадим им время, — сказал Илья после долгой паузы. — Две недели. И оплатим переезд.
Анна кивнула не сразу.
— Они ведь правда думали, что всё законно.
— Да. — Он посмотрел в стену. — Но это не значит, что мы должны за это платить.
Утром они снова поднялись на знакомый этаж. Дверь открылась сразу — Сергей словно стоял за ней. На кухне что-то готовили. Мальчик возился с рюкзаком, проверяя тетради.
— Мы поговорили, — сказал Сергей тихо. — Съедем. Нашли жильё, не сразу, но нашли. Две недели нам хватит.
Оставшиеся дни тянулись долго. Илье пришлось уехать — работу нельзя было отложить. Анна осталась одна между двумя городами, двумя реальностями.
В субботу она всё-таки поехала к матери.
Раиса Петровна открыла дверь резко, будто ждала именно этого визита.
— За ключами пришла? — сказала она, отступая в сторону. — Забирай. Я своё уже сделала.
На кухне закипал чайник. Раиса Петровна говорила быстро, сбивчиво: про то, как старалась, как хотела помочь, как теперь её выставляют злодейкой. Она повторяла одно и то же — что раньше дети слушали родителей, что она лучше знает, как надо.
Анна сидела напротив и смотрела на неё — не с обидой, не с жалостью, а с новым, тяжёлым пониманием. Перед ней была не всесильная мама, а человек, который так и не принял, что её дочь давно живёт своей жизнью.
Раньше Анна бы уже оправдывалась. Или обещала «больше так не делать». Теперь она просто сказала:
— Мам, мы тебя любим. Но ты не имеешь права решать за нас. Ни за меня, ни за Илью.
Раиса Петровна ничего не ответила.
Анна ушла через час. Дверь за спиной закрылась тихо. Провожать её никто не вышел.
Через две недели квартиранты съехали. Анна поднималась по лестнице одна. Ключ повернулся с непривычным усилием — новый замок ещё не разработался.
Анна скинула туфли и встала босыми ногами на холодный пол. Прошла на кухню. На подоконнике остался детский рисунок — домик с трубой и кривое солнце. Она сложила листок, убрала в карман.
Клинеры работали четыре часа. Женщина в синей форме оттирала следы скотча от стены, где висели детские плакаты. Мужчина мыл окна — те самые, через которые она когда-то смотрела на стройку напротив.
Когда они ушли, Анна заварила чай и села на кухне. Квартира пахла хлоркой и моющими средствами. Чисто. Пусто. Её.
Она набрала Илью:
— Всё. Квартира снова наша.
— Ты в порядке?
Анна посмотрела на свои босые ноги на чистом полу.
— Да. Впервые за долгое время — да.
