— Ты опять купила этот дешёвый сыр? Он же на вкус как подошва, которую пожевал бомж, — Дмитрий брезгливо отодвинул край тарелки мизинцем, словно опасаясь заразиться бедностью. — Лен, мы же обсуждали стратегию питания. Мы то, что мы едим. Как я могу генерировать идеи на миллион, если мой организм переваривает пальмовое масло?
Елена молча пережевывала макароны. Они были холодными. Микроволновка сломалась еще во вторник, а мастер просил за ремонт три тысячи — сумму, которую в их нынешнем бюджете можно было смело назвать астрономической. Она пришла домой двадцать минут назад, простояв сорок минут в душной маршрутке, где какой-то грузный мужчина всю дорогу нависал над ней, дыша перегаром в макушку. Всё, чего ей хотелось сейчас, — это тишины и горячего чая. Но дома её ждал Дмитрий. И у Дмитрия, как всегда, был план.
— Я не слышу энтузиазма, — муж встал из-за стола и прошелся по кухне. Он выглядел отлично. Выспавшийся, с аккуратно подстриженной бородой (на барбершоп деньги находились всегда, это входило в статью расходов «представительские нужды»), в свежей футболке. На фоне посеревшей от усталости Елены он казался пришельцем с другой, благополучной планеты. — У меня завтра, между прочим, решающий раунд переговоров. Не просто собеседование с кадровичкой, а встреча с соучредителем. Вакансия коммерческого директора.
Елена подняла на него тяжелый взгляд. За последний год таких «решающих раундов» было штук двадцать. Каждый раз Дмитрий возвращался с надменным лицом и списком причин, почему компания ему не подходит: то офис далеко от центра, то корпоративная этика «совковая», то оклад предлагают оскорбительно низкий для специалиста его уровня.
— Это хорошо, Дима, — глухо произнесла она. — Надеюсь, в этот раз все сложится. Нам нужны деньги. Сапоги прохудились, я хожу с мокрыми ногами.
— Вот! — Дмитрий назидательно поднял указательный палец. — Именно об этом я и говорю. Нам нужны деньги. Большие деньги, Лен. А чтобы их заработать, нужно соответствовать. Нельзя прийти в мир акул бизнеса в костюме рыбы-прилипалы.
Он резко остановился напротив неё, уперся руками в столешницу и заглянул ей в глаза. В этом взгляде не было любви или тепла, только холодный расчет игрока, делающего ставку.
— Мне нужен телефон. Срочно. Сегодня.
Елена поперхнулась чаем.
— У тебя есть телефон, — осторожно напомнила она, ставя чашку на стол. — «Самсунг», которому всего два года. Он звонит, открывает почту и мессенджеры. Что с ним не так?
— Что с ним не так? — Дмитрий рассмеялся, но смех вышел злым, лающим. — Ты серьезно сейчас? Лен, ты застряла в своем мышлении наемного клерка. Ты не понимаешь семиотики бизнеса. Я достаю этот кусок пластика с трещиной на защитном стекле, кладу его на стол переговоров из красного дерева, и всё. Я труп. Меня считывают как лузера. Как человека, который не может позволить себе актуальный флагман. Кто доверит коммерческое управление человеку, который не может управлять собственным имиджем?
Он вытащил из кармана свой смартфон и с отвращением швырнул его на диванчик, будто тот был заразным.
— Мне нужен последний «Айфон». Титановый корпус, максимальная память. Это не прихоть, Лена, это рабочий инструмент. Это мой пропуск в высшую лигу. Я уже посмотрел, в магазине за углом они есть в наличии.
Елена почувствовала, как внутри начинает пульсировать тупая боль. Она знала этот тон. Дмитрий уже все решил, а ее роль сводилась к техническому обеспечению его «гениального» замысла.
— Дима, он стоит сто пятьдесят тысяч, — медленно, разделяя слоги, произнесла она. — У нас на карте двенадцать тысяч рублей. До аванса неделя. Квартплата висит долгом за два месяца. Ты предлагаешь мне ограбить банк?
— Зачем этот драматизм? — поморщился он, словно от зубной боли. — Мы живем в двадцать первом веке. Есть кредитные карты, есть рассрочки. Я уже все посчитал. Ты берешь его в кредит на два года, платеж будет смешной, тысяч семь в месяц. Как только я получаю эту должность — а с новым телефоном мои шансы возрастают до ста процентов — я закрываю этот кредит с первой же зарплаты. Это элементарная инвестиция, Лена. ROI, слышала такое слово? Return on Investment.
— Семь тысяч в месяц — это наши продукты на неделю, — тихо сказала Елена. — Ты просишь меня повесить на себя ярмо ради игрушки, чтобы пустить пыль в глаза людям, которых ты даже не знаешь. А если тебя не возьмут?
— Опять ты за свое! — Дмитрий ударил ладонью по столу. Чашка Елены подпрыгнула, чай выплеснулся на клеенку бурой лужицей. — «Если, если, если»… Ты сама программируешь меня на неудачу! Ты тянешь меня вниз своим мещанским страхом. Вместо того чтобы стать музой, ты работаешь тормозом. Я прошу у тебя не яхту, а инструмент для заработка!
Он выпрямился, поправляя идеально сидящую футболку, и посмотрел на жену с нескрываемым презрением. Елена сидела, глядя на пятно чая, расползающееся по столу. Ей не хотелось спорить. Ей хотелось лечь и закрыть глаза. Но Дмитрий не собирался отступать. Он достал планшет (купленный полгода назад по такой же схеме «инвестирования в развитие») и сунул его ей под нос.
— Вот. Я уже заполнил заявку в онлайн-магазине. Тебе нужно только ввести свои данные и подтвердить через госуслуги. Давай, не тяни. Магазин закрывается через час, мне нужно успеть забрать заказ сегодня, чтобы завтра с утра настроить все приложения.
Елена посмотрела на светящийся экран. Цифра итоговой суммы с учетом страховки и аксессуаров выглядела как приговор.
— Нет, — сказала она.
— Что «нет»? — переспросил Дмитрий, не веря своим ушам.
— Я не буду брать кредит. Я не буду оформлять рассрочку. Ты пойдешь на собеседование со своим телефоном.
Дмитрий медленно убрал планшет. Его лицо, только что выражавшее нетерпеливое ожидание, окаменело. Глаза сузились. Воздух на кухне стал густым и вязким, предвещая бурю, которая не сметет вазочки, но вырвет с корнем что-то гораздо более важное.
— Ты сейчас не просто отказываешь мне в покупке, — процедил он сквозь зубы. — Ты саботируешь мое будущее. Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты своими руками душишь курицу, которая вот-вот начнет нести золотые яйца, просто потому что тебе жалко горсти зерна.
— У меня нет зерна, Дима, — Елена наконец подняла голову и встретилась с ним взглядом. — У меня есть только шелуха. И я устала.
— Устала она… — Дмитрий хмыкнул, и этот звук был страшнее любого крика. — От чего ты устала? От перекладывания бумажек? О, сейчас мы поговорим о твоей усталости. И о том, сколько на самом деле стоит твое «нет».
— Ты правда не понимаешь или притворяешься? — Дмитрий с шумом придвинул стул и сел напротив, широко расставив ноги. Его поза выражала хозяйскую уверенность, граничащую с агрессией. Он смотрел на нее, как профессор смотрит на нерадивую студентку, завалившую простейший экзамен. — Твоя проблема, Лена, в том, что ты мыслишь категориями выживания. А я мыслю категориями масштабирования. В этом наша фундаментальная разница. И именно поэтому мы сейчас в жопе. Не из-за того, что я не работаю, а из-за того, что твой финансовый потолок давит нам на плечи.
Елена опустила вилку. Аппетит пропал окончательно. Холодные макароны встали поперек горла комком из теста и обиды.
— Мой «финансовый потолок» оплачивает этот интернет, которым ты пользуешься, чтобы смотреть ролики про успешный успех, — ровно заметила она, стараясь не повышать голос. — Мой потолок наполняет холодильник. Мой потолок оплачивает свет, воду и даже твой абонемент в зал, который, как ты говоришь, нужен для «нетворкинга».
— Вот! — Дмитрий хлопнул в ладоши, словно поймал муху. — Ты опять сводишь все к бытовухе. К этой мышиной возне. Ты гордишься тем, что тянешь лямку за копейки? Серьезно? Сорок пять тысяч рублей, Лена. Это не зарплата, это социальное пособие, чтобы ты не умерла с голоду и могла доехать до офиса. Это слезы. Мне стыдно говорить друзьям, где и за сколько работает моя жена.
Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. В его взгляде читалось искреннее, неподдельное разочарование. Казалось, он действительно верил в то, что говорит.
— Тебе стыдно? — переспросила Елена. Внутри неё что-то щелкнуло, словно лопнула перетянутая струна. — А тебе не стыдно, что эти «слезы» — единственные живые деньги в доме уже двенадцать месяцев? Ты год сидишь дома, Дима. Год.
— Я не сижу дома! — взвился он, и лицо его пошло красными пятнами. — Я ищу достойное предложение! Я мониторю рынок! Я веду переговоры! Или ты хотела, чтобы я согласился на ту вакансию начальника отдела продаж за восемьдесят тысяч? Чтобы я, с моим опытом и компетенциями, унижался перед каким-то выскочкой-генеральным, который моложе меня на десять лет? Ты этого хотела? Чтобы я предал себя ради куска колбасы?
— Восемьдесят тысяч — это в два раза больше, чем получаю я, — сухо констатировала Елена. — И это реальные деньги, а не гипотетические миллионы.
— Это рабство! — отрезал Дмитрий. — Это тупик. Я знаю себе цену. Рынок просто сейчас просел, они не понимают ценности кадров. Но я не собираюсь демпинговать. Я бренд, Лена. А бренд стоит дорого. И чтобы этот бренд продать, нужна упаковка.
Он снова потянулся к планшету, но Елена накрыла экран своей ладонью. Её рука, обветренная, с короткими ногтями без маникюра, резко контрастировала с глянцевой поверхностью гаджета.
— Никакой упаковки за мой счет больше не будет, — сказала она твердо. — Я хожу в пуховике, которому пять лет. У меня на колготках стрелка, которую я заклеила лаком, потому что новые купить — это минус обед. А ты требуешь игрушку стоимостью в три мои зарплаты. Ты живешь в иллюзорном мире, Дима.
— Это ты живешь в мире нищебродов! — Дмитрий вскочил, опрокинув стул. Грохот падения разнесся по маленькой кухне, как пушечный выстрел. — Ты тянешь меня на дно! Я пытаюсь вырваться, я ищу возможности, я строю стратегии! А ты? «Макароны, коммуналка, сапоги»… Тьфу! Мещанство. Узколобость. Ты завидуешь мне, да? Завидуешь, что я не сломался, что я не иду батрачить на дядю, как ты, а жду своего часа?
Он навис над ней, опираясь руками о стол, приблизив свое лицо к её лицу почти вплотную. От него пахло дорогим парфюмом — подарком Елены на прошлый Новый год, когда она потратила всю тринадцатую зарплату, чтобы порадовать любимого мужа. Сейчас этот запах казался удушающим.
— Ты называешь мою зарплату копейками, но при этом требуешь, чтобы я взяла кредит на новый айфон для тебя, чтобы ты соответствовал статусу? А сам ты уже год не можешь найти работу, потому что «тебе везде мало платят»? Ищи себе спонсора в другом месте!
— Заткнись, — прошипел он. — Не смей так со мной разговаривать. Ты обязана меня поддерживать. Семья — это инвестиционный проект. Если один партнер временно в поиске, второй должен обеспечить ресурсную базу. Это база экономики, дура.
— А я не хочу быть ресурсной базой, — Елена отодвинулась, увеличивая дистанцию. Страх перед его гневом исчез. Осталась только брезгливость и холодная, кристальная ясность. — Я не скважина, Дима. И я пуста. Твои запросы растут быстрее, чем инфляция. Сначала тебе нужен был новый костюм, потом курс по криптовалютам, теперь телефон. А выхлопа — ноль. Ты просто паразитируешь на моем страхе остаться одной и на моей привычке быть «хорошей женой».
— Да кому ты нужна, кроме меня? — зло рассмеялся он, выпрямляясь. — Посмотри на себя. Серая мышь. Замученная, скучная тетка. Я — твой единственный шанс прикоснуться к красивой жизни, когда я поднимусь. А я поднимусь, поверь мне. И тогда ты будешь кусать локти, что пожалела несчастные сто пятьдесят кусков.
— Когда ты поднимешься? — переспросила Елена с пугающим спокойствием. — Через год? Через пять? Или никогда, потому что тебе просто нравится играть в бизнесмена на моем диване? Ты уже год не можешь найти работу не потому, что рынок просел. А потому, что тебе везде мало платят за твое ничегонеделание. Тебе корона давит, Дима. Ищи себе спонсора в другом месте.
Повисла пауза. Дмитрий смотрел на неё так, будто у кухонного комбайна вдруг прорезался голос. Он не ожидал отпора. Он привык к нытью, к робким просьбам, к усталому молчанию. Но не к жесткому, аргументированному отказу. Это ломало его картину мира, где он был центром вселенной, а Елена — обслуживающим персоналом.
— Что ты сказала? — переспросил он тихо, и в голосе зазвенела реальная угроза. — Какого спонсора?
— Любого, кто согласится оплачивать твои понты, — Елена встала из-за стола, взяла свою тарелку с нетронутой едой и демонстративно вывалила содержимое в мусорное ведро. Звук шлепка слипшихся макарон о пластиковый пакет прозвучал как точка в их диалоге. — Этот банк закрыт. Лицензия отозвана.
— Ты сейчас договоришься, — Дмитрий шагнул к ней, сжимая кулаки. — Ты пожалеешь о каждом слове. Я не позволю какой-то офисной крысе унижать мое достоинство. Ты идешь сейчас, берешь этот чертов телефон, или…
— Или что? — Елена повернулась к нему, скрестив руки на груди. Она стояла у раковины, зажатая в угол, но выглядела сейчас сильнее, чем он со всеми своими амбициями. — Ударишь меня? Давай. Это будет прекрасным дополнением к твоему резюме коммерческого директора.
— Бить тебя? Много чести, — фыркнул Дмитрий, брезгливо отряхивая руки, словно действительно коснулся чего-то грязного. Он отошел к окну, демонстративно повернувшись к Елене спиной. — Я не опускаюсь до физического насилия. Я пытаюсь достучаться до твоего разума, хотя начинаю подозревать, что там стучать уже не во что. Сплошной бетон из страхов и комплексов.
Елена молча отвернула кран. Шум воды заполнил тесную кухню, создавая спасительный звуковой барьер. Она взяла губку, выдавила каплю средства — последнего, кстати, флакон был почти пуст — и принялась методично намыливать тарелку. В этот момент, под монотонный шум воды и бубнеж мужа, в её голове произошла странная вещь. Гнев ушел. Обида улетучилась. Осталась только звенящая, хирургическая ясность.
Она смотрела на спину Дмитрия, обтянутую дорогой тканью футболки, на его расслабленную позу человека, уверенного в своей безнаказанности, и вдруг поняла, что перед ней не муж. И даже не любимый человек, который запутался. Перед ней был абсолютно чужой организм. Паразит, который удачно мимикрировал под человека, присосался к её жизни и теперь возмущался, что питательная среда стала недостаточно калорийной.
— Ты молчишь, потому что понимаешь, что я прав, — продолжал вещать Дмитрий, глядя в темноту двора. — Ты понимаешь, что без меня твоя жизнь превратится в унылое болото. Дом — работа — дом. Кто тебе еще скажет правду? Кто будет толкать тебя к развитию? Я твой коуч, Лена, твой ментор, а ты этого не ценишь.
Елена выключила воду. Поставила чистую тарелку в сушилку. Вытерла руки полотенцем. Каждое движение было спокойным и размеренным, как у робота.
— Дима, давай проведем аудит, — сказала она ровным голосом, поворачиваясь к нему. — Раз уж мы заговорили о бизнесе и инвестициях.
Дмитрий обернулся, удивленно приподняв брови. Такой тон — сухой, деловой, лишенный эмоций — был ему в новинку. Обычно Елена либо плакала, либо оправдывалась.
— Какой еще аудит? — настороженно спросил он.
— Обычный. Финансовый. Ты называешь себя стартапом, в который я должна вкладываться. Хорошо. Давай посмотрим на показатели за отчетный период. Прошел год. Я вложила в тебя около миллиона рублей. Это еда, коммуналка, твоя одежда, твой спортзал, курсы «Управление реальностью», которые стоили тридцать тысяч и которые ты бросил через неделю. Курсы криптоинвесторов — еще пятьдесят тысяч. Планшет — сорок.
— Ты считаешь каждую копейку? — скривился он. — Какая мелочность. Знания не дают мгновенной отдачи, они аккумулируются!
— Подожди, я не закончила, — Елена жестом остановила его попытку перебить. — Вложения — миллион. Доход — ноль. Ноль рублей, ноль копеек. Более того, ты не просто не принес денег, ты даже не попытался сократить издержки. Ты не моешь посуду, не готовишь, не ходишь в магазин за продуктами, потому что «это не мужское дело». Ты лежишь на диване и аккумулируешь знания. С точки зрения бизнеса, Дима, ты — токсичный актив. Убыточное предприятие, которое нужно ликвидировать, чтобы не обанкротить головной офис. То есть меня.
Дмитрий смотрел на неё, открыв рот. Его лицо медленно наливалось пунцовой краской. Он не привык, чтобы его разбирали на цифры. Ему было комфортно в облаке абстрактных рассуждений о великом будущем, а сухая математика разрушала этот воздушный замок до основания.
— Ты… ты сравниваешь меня с вещью? С активом? — его голос сорвался на фальцет. — Я живой человек! Я твой муж! У меня сложный период, творческий кризис, поиск себя! А ты тычешь мне в нос какими-то чеками? Да ты просто торгашка по натуре! Тебе не понять полета мысли!
— Я не вижу полета, Дима. Я вижу только падение, — Елена подошла к столу и оперлась о него руками. Она чувствовала себя невероятно легкой, словно сбросила с плеч мешок с цементом. — Я вижу взрослого, здорового мужика, который считает нормальным сидеть на шее у женщины и требовать гаджеты, пока эта женщина заклеивает обувь. Это не кризис. Это паразитизм.
— Ах, паразитизм? — Дмитрий шагнул к ней, его глаза сузились. — Значит, так мы заговорили? Хорошо. А давай посмотрим на это с другой стороны. Что ты можешь мне дать, кроме денег? Ты посмотри на себя в зеркало, Лена. Ты постарела на десять лет за этот год. У тебя морщины, у тебя потухший взгляд, ты одеваешься как бабка. Стыдно с тобой рядом идти. Я терплю это. Я терплю твою убогость, надеясь, что когда я встану на ноги, я вытяну тебя, сделаю из тебя человека. А ты смеешь меня попрекать?
Он бил в самые больные места, зная все её комплексы. Раньше это сработало бы. Раньше Елена сжалась бы в комок, почувствовала бы вину за то, что она недостаточно хороша для такого «орла». Но сейчас его слова отскакивали от неё, как горох от стены.
— Я постарела, потому что работаю за двоих, — спокойно ответила она. — Потому что я тяну на себе ипотеку, быт и твои капризы. И знаешь, что самое смешное? Ты ведь даже не гений. Ты просто ленивый нарцисс с непомерным эго. Ты отверг вакансию замдиректора, потому что там нужно было работать руками. Ты отверг логистику, потому что «не престижно». Тебе не работа нужна, Дима. Тебе нужна должность. Красивая табличка на двери кабинета, где можно сидеть и ничего не делать.
— Я не создан для работы руками! — заорал он, окончательно теряя контроль. — Я стратег! Я управленец! Мой мозг стоит дороже, чем твоя жизнь! И если ты сейчас не заткнешься и не оформишь этот чертов кредит, я устрою тебе такой ад, что ты взвоешь. Ты думаешь, это квартира твоя? Мы в браке! Половина всего здесь — моя! И диван, и телевизор, и этот стол!
Он схватил со стола солонку и с силой швырнул её об пол. Солонка не разбилась — она была деревянной, — но крышка отлетела, и белые кристаллы рассыпались по линолеуму, как снег.
— Видишь? — прорычал он. — Это только начало. Я буду уничтожать твой уютный мирок каждый день, пока ты не поймешь свое место. Твое место — обеспечивать мой тыл. Молча. И благодарно. Потому что такой мужик, как я, — это подарок судьбы для такой серости, как ты.
Елена посмотрела на рассыпанную соль. В народе говорят — это к ссоре. Какая глупость. Ссоры здесь уже не было. Здесь была война, и противник только что раскрыл свои карты, признав, что пленных брать не собирается. Он прямым текстом заявил, что её функция — быть безмолвным кошельком.
— Значит, ты стратег? — переспросила она, и на её губах появилась тонкая, едва заметная улыбка. От этой улыбки Дмитрию почему-то стало не по себе, хотя он и не подал виду. — А я, значит, ресурсная база?
— Именно, — рявкнул он, чувствуя, что переломил ситуацию. — И если база сбоит, её нужно чинить. Жесткими методами. Так что бери телефон, заходи в приложение банка и делай то, что я сказал. У тебя пять минут. Иначе я начну выкидывать твои вещи с балкона. Для профилактики.
Он снова уселся на стул, демонстративно закинув ногу на ногу, и выжидающе уставился на неё. Он был уверен в своей победе. Он всегда побеждал горлом и наглостью.
Елена медленно кивнула, словно соглашаясь с его логикой. Она обошла стол, подошла к ящику в прихожей, где лежали ключи и документы. Дмитрий самодовольно усмехнулся. «Сломалась. Куда она денется», — подумал он, наблюдая за ней краем глаза.
Но Елена не достала телефон. Она взяла в руки тяжелую связку ключей.
— Я жду, — Дмитрий картинно постучал пальцем по циферблату своих смарт-часов, единственной вещи, которую он успел купить до того, как Елена окончательно перекрыла финансовый кран. — Банковское приложение не грузится? Или ты пароль забыла от волнения? Давай помогу, диктуй цифры.
Елена вернулась на кухню. В её руке не было телефона. Она крепко сжимала связку ключей, звякнув ими, как тюремный надзиратель. Этот металлический звук странным образом резонировал с тишиной, повисшей в квартире. Она подошла к мужу вплотную и протянула открытую ладонь.
— Ключи, — произнесла она коротко. Это было не просьбой. Это был приказ.
Дмитрий на секунду опешил, его брови поползли вверх, создавая на лбу комические складки. Улыбка сползла с его лица, сменившись выражением брезгливого непонимания.
— Ты что, пьяная? Какие ключи?
— От этой квартиры, — Елена говорила тихо, но в её голосе звенела сталь, о которую можно было порезаться. — От верхнего замка и от нижнего. И таблетку от домофона. Клади сюда. Быстро.
— Ты совсем рехнулась на почве своей жадности? — Дмитрий попытался рассмеяться, но смех застрял в горле. Он увидел её глаза. В них не было привычного страха потерять «кормильца» (хотя кормильцем была она), не было мольбы о любви. Там была пустота. Холодная, безразличная пустота, с которой смотрят на перегоревшую лампочку перед тем, как выбросить её в ведро. — Я же тебе сказал: мы в браке. Половина квартиры моя. Ты не можешь меня выгнать, это незаконно! Я полицию вызову!
— Вызывай, — кивнула Елена. — Пусть приезжают. Посмотрят документы. Увидят, что квартира куплена мной за три года до нашего знакомства. Дарственная от родителей плюс мои накопления. Ты здесь никто, Дима. Ты здесь просто прописан временно, и то, потому что я пожалела тебя, когда ты ныл про проблемы с регистрацией. Но регистрация не дает права собственности. Юридически ты здесь — гость. Гость, который засиделся, нахамил хозяйке и начал бить посуду.
Дмитрий побледнел. Он знал это. Конечно, он знал это, но в пылу своего величия удобно «забыл» этот незначительный факт, надеясь задавить жену авторитетом. Его «стратегия» рушилась на глазах, как карточный домик на ветру.
— Лена, прекрати истерику, — он попытался сменить тактику, включив режим снисходительного успокоения, хотя у самого предательски дрогнули руки. — Ну повздорили, с кем не бывает. Ну, погорячился я с солонкой. Давай ты сейчас успокоишься, мы выпьем чаю…
— Нет никакого «мы», — перебила она. — Есть я — владелица жилплощади. И есть ты — посторонний гражданин, незаконно удерживающий мои ключи. Клади их на стол. Или я заберу их сама, а потом вышвырну тебя, как нашкодившего кота. И поверь, сил у меня хватит. Злость придает очень много сил.
Она сделала шаг вперед. Дмитрий инстинктивно вжался в спинку стула. Он вдруг осознал, что перед ним не та покорная женщина, которая годами штопала его носки и слушала бредни про биткоины. Перед ним стоял враг. Опасный, загнанный в угол зверь, который решил нападать.
— Ты не сделаешь этого, — прошептал он. — Ты любишь меня. Ты без меня загнешься от тоски через неделю. Кому ты нужна?
— Мне плевать, кому я нужна, — Елена резко схватила его связку ключей, лежавшую на краю стола рядом с его старым телефоном. — Главное, что ты мне больше не нужен. Проект закрыт, Дима. Инвестор вышел из чата. Финансирование прекращено.
Она швырнула его ключи в свой карман, затем схватила мужа за рукав футболки. Ткань затрещала.
— Вставай! — рявкнула она так, что он подскочил, словно ошпаренный. — На выход!
— Дай хоть вещи собрать! — заорал он, пытаясь вырваться, но Елена тащила его в коридор с упорством бульдозера. — У меня там ноутбук! Костюмы! Зимняя куртка! Ты не имеешь права удерживать мое имущество!
— Имущество получишь, когда вернешь мне долг за год содержания! — Елена толкнула его к входной двери. Дмитрий споткнулся о коврик, едва не упав. — Или когда заработаешь на грузчиках, чтобы нанять газель. А сейчас — вон!
Она рванула ручку двери. В квартиру ворвался холодный воздух с лестничной клетки, пахнущий табаком и сыростью. Этот запах реальности ударил Дмитрия в лицо, отрезвляя лучше любой пощечины.
— Лена, подожди! — он уперся руками в косяк, паника наконец прорвала плотину его самолюбия. — Я в тапочках! На улице ноль градусов! Куда я пойду? Ночь на дворе! Ты не можешь так поступить с живым человеком!
— Могу, — сказала она абсолютно спокойно. — Ты же стратег. Придумай что-нибудь. Сгенерируй идею. Найди стартап, который пустит тебя переночевать. Или позвони друзьям, перед которыми тебе было стыдно за мою зарплату. Пусть они оценят твой статус.
— Ты сука! — взвизгнул он, понимая, что это конец. — Ты мелочная, злобная тварь! Ты пожалеешь! Ты приползешь ко мне на коленях, когда я стану миллионером!
— Обязательно, — Елена с силой толкнула его в грудь. Дмитрий вылетел на бетонный пол подъезда, нелепо взмахнув руками, чтобы удержать равновесие. Его домашние тапочки скользнули по плитке.
— Ищи себе спонсора в другом месте! — крикнула она ему напоследок. — Здесь кормушка закрыта!
Дверь захлопнулась с тяжелым, финальным грохотом. Щелкнул один замок. Затем второй. Лязгнула задвижка — тот самый «ночной сторож», который нельзя открыть снаружи никаким ключом.
Дмитрий остался стоять в полутемном подъезде. Лампочка над его головой тоскливо мигала, грозясь вот-вот перегореть. Он был в модной футболке, домашних трениках с вытянутыми коленями и мягких тапочках. Холод от бетона мгновенно просочился сквозь тонкую подошву.
Тишина. Гробовая тишина, нарушаемая только гудением лифта где-то на верхних этажах.
Он смотрел на закрытую дверь, обшитую дерматином, и не мог поверить, что это происходит с ним. С ним, Дмитрием, будущим воротилой бизнеса. Это была какая-то ошибка, сбой в матрице. Она сейчас откроет. Она не может не открыть. Она же любит его. Она же «терпила».
Он поднял руку, чтобы постучать, но замер. Из-за двери не доносилось ни звука. Ни рыданий, ни шагов. Елена не стояла под дверью, ожидая, что он попросится назад. Она ушла. Возможно, доедать свои холодные макароны. Или пить чай в тишине, о которой так мечтала.
Дмитрий опустил руку. Он ощутил, как что-то твердое жжет ему ладонь. Он разжал пальцы.
На ладони лежал его старый «Самсунг» с трещиной на экране. Тот самый, который он швырнул на диван час назад, и который Елена, видимо, успела сунуть ему в руку в момент борьбы, а он даже не заметил.
Экран загорелся тусклым светом, показывая 12% заряда. Уведомлений не было. Никто не звонил, никто не предлагал должность директора, никто не ждал его на переговоры.
Он стоял один, в подъезде хрущевки, с двенадцатью процентами заряда и полным, абсолютным нулем в жизни. Статус был подтвержден. Статус: «Бездомный паразит». И кредитный лимит на этот статус был исчерпан…
