Девочки кричали, но королева ничем не могла помочь дочерям, потому что была привязана к столбу. Солдаты, издеваясь, волокли Изольду и Сиору на помост, где и должно было развернуться основное зрелище. Зрителями была толпа хмурых мужчин и женщин. Глаза многих были полны слез, но никто не расходился.
-Смотри, рыжая девка! — обращаясь к королеве, крикнул легионер, только что бивший ее плетьми. — Смотри, и вспоминай о том, как ты пыталась забрать земли у самого императора!
Затрещала ткань платьев, охнула толпа, одобрительно закричали солдаты, грязно комментируя происходящее.
Королева хотела отвернуться, но почему-то не могла. И она смотрела. Смотрела.
В 30-м году нашей эры в Британии в небогатой и незнатной семье родилась девочка, назвали которую красивым именем — Боудикка (от кельтского слова bouda — победа). Земли бриттов (кельтов), живших общинно-родовым строем и ни в какую не желавших поддаваться романизации, подвергались жестокому разорению со стороны Римской империи.
Для римских императоров было делом чести полностью покорить и ассимилировать Британию, но вот только надежно закрепиться на острове не смог даже Юлий Цезарь.
Бритты постоянно устраивали восстания, римляне в ответ сжигали их поселения, убивали скот, захватывали в плен женщин.
На таком фоне проходило детство Боудикки. Впрочем, детство ее закончилось быстро, так как в 46 году в возрасте 16 лет симпатичная рыжеволосая девушка стала женой Прасутага — тигерна (короля, вождя) племени иценов, что жило в восточной части острова.
Прасутагу удалось отстоять относительную независимость от Рима. Сначала ицены присоединились в качестве союзников к войскам императора Клавдия, а затем, в 47-ом году, дали отпор римской армии Публия Остория Скапулы, пришедшего на восток Англии, чтобы разоружить мятежных бриттов.
Прасутаг стал царем-клиентом Рима и, в целом, подчинялся прокуратору Британии Катусу Дециану. Королю Прасутагу было поручено охранять морские и речные пути, используемые римлянами, что тот с успехом и делал, оберегая свой народ от гнева римских императоров.
Создавать некую иллюзию независимости тех или иных территорий было обычной практикой для Рима. Единственным условием было: после смерти король-клиент обязан был завещать царство римскому императору. Именно так к Римской империи присоединились Галатия и Вифиния.
Пожилой и больной Прасутаг поступил несколько иначе. В 60-м году, находясь на смертном одре, король завещал земли иценов 30-летней супруге Боудикке, двум дочерям-подросткам Изольде и Сиоре, а также римскому императору, коим в то время был не кто иной, как Нерон.
Прасутаг скончался, и королевой иценов стала Боудикка, что самым возмутительным образом нарушало законы Римской империи. Мало того, что Прасутаг не передал всю полноту власти императору, так он еще и посадил на трон женщину! Согласно римской традиции, наследование престола было возможно только по мужской линии.
Вскоре о беспрецедентном событии в Британии узнал Нерон. Император пришёл в ярость из-за того, что на «его земле» заправляет «какая-то девка». Властитель Рима приказал прокуратору Британии немедленно атаковать иценов, предать огню их селения и сокрушить Боудикку.
Все было кончено очень быстро. Римские легионеры легко разгромили бриттов, захватили в плен королеву Боудикку и ее дочерей. По приказу Нерона солдаты подвергли Боудикку прилюдной порке плетьми, затем, пока мать была привязана к столбу, легионеры совершили немыслимое с ее дочерьми прямо у нее на глазах.
Опозорив «девку», Нерон не стал лишать ее жизни — император считал, что после такого унижения Боудикка никогда не оправится. К счастью, остались в живых и дочки королевы.
Несколько недель римляне грабили земли иценов. Помимо прочего, захватчики изъяли немалую казну Прасутага.
После римского нашествия благородные ицены сравнялись в благосостоянии с крестьянами. По сути дела, у этого маленького народа не стало ничего: только небо над головами.
Но Нерон ошибся, думая, что Боудикка окончательно повержена. Напротив, случившееся с королевой и ее дочерьми, а также те разрушения, что римляне принесли народу, заставили иценов сплотиться, забыть о спокойных временах Прасутага.
В 61 году Боудикка выступила перед многотысячной толпой, показав оскорбленных римлянами дочерей, и призвав народ к восстанию.
Королева призвала иценов вдохновиться примером германского вождя Арминия, который в 9-ом году сумел изгнать захватчиков со своих земель.
Вскоре Боудикке удалось сформировать немалое войско, к которому присоединялись все новые и новые кельтские племена Британии.
Новый прокуратор Британии Гай Юлий Альпин Классициан, относившийся к деятельности Боудикки спустя рукава и не желавший докладывать Нерону, был немало удивлен, когда армия восставших подошла к городу Камулодуну (ныне — Колчестер) и осадила его.
Классициан немедленно отправил на помощь осажденным подмогу, но солдаты не дошли до города и были разгромлены восставшими в пути. Через несколько дней Камолудун был взят Боудиккой и подвергся разгрому.
XI римскому легиону, командовал которым Квинт Петиллий Цериал, был дан приказ отбить город. Однако восставшим снова удалось разгромить врага: Квинт Петиллий был вынужден спасаться бегством и укрылся в Галлии.
Новой целью Боудикки был Лондиний, основанный римлянами в 43-ем году. Город защищал легион Гая Светония, но, узнав о судьбе Петиллия, военачальник побоялся принять бой и вывел своих солдат, оставив Лондиний и его жителей на произвол судьбы. Согласно древнеримскому историку Тациту, восставшие, захватив город, не щадили никого:
«Туземцы наслаждались грабежом и ни о чём другом не думали. Обходя крепости и гарнизоны, они направлялись туда, где добыча была самой богатой, а защита — самой слабой. Смерти римских граждан в упомянутых местах оцениваются в семьдесят тысяч. Ибо бритты не брали и не продавали пленных, не практиковали обмена в военное время».
Конечно, Тацит был предвзят к «туземцам», однако, нет сомнений, что Боудикка была к римлянам крайне жестока.
Лондиний был сожжен дотла, затем последовала очередь Веруламия (ныне — Сент-Олбанс) и Каллева (Силчестер). Историк Дион Кассий писал о зверствах бриттов:
Наконец, Гаю Светонию удалось сгруппировать римские силы в районе современного графства Уэст-Мидлендс. В распоряжении Светония было более 10 000 легионеров и множество ополченцев — римлян, ассимилировавшихся бритов и т.д. Армия Боудикки была во много раз больше: от 80 до 230 тыс. человек по оценкам разных источников.
По словам Тацита, Боудикка перед битвой отказалась от королевского статуса и попросила считать себя обычной женщиной:
Боудикка заявила, что скорее умрет, чем снова станет рабыней Рима.
Решающая битва, получившая название Битва при Рокстере (хотя точное ее место не установлено), состоялась все в том же 61 году.
Боудикка командовала войсками с колесницы. Мощным потоком армия бриттов хлынула на римлян, и, казалось, имперских солдат ждет неминуемая гибель. Однако закаленные в боях римляне взяли не числом, а умением. Сначала они обрушили на врага тучу дротиков, затем плотными фалангами выдвинулись вперед, обрушив удар на растерявшихся кельтов, многие из которых совсем не имели боевого опыта.
Фаланги быстро перестроились в клинья и снова ударили. Бритты бросились бежать, но путь к отступлению оказался перекрыт обозом с их скарбом и семьями. Настигнув деморализованного врага у обозов, римляне приступили к своему излюбленному делу — добиванию противника. Как обычно, не щадили никого.
Боудикка, следившая за битвой с пригорка, приказала дочерям спасаться бегством, а сама приняла яд черного болиголова и умерла от паралича. Что стало с дочерьми королевы, смогли ли они спастись, или были снова настигнуты осатанелыми от крови римскими легионерами — к сожалению, неизвестно.
Во времена правления королев Елизаветы и Виктории в Англии сложился романтический культ Боудикки. Женщине, которая когда-то сожгла Лондон, ставили многочисленные памятники, называли ее символом Британской империи (хотя она сражалась против имперского владычества).
При Виктории, имя которой тоже означало «победа», историю Боудикки описывали, как «ярость матери», возмущаясь тому, что сделал с королевой Нерон, но предпочитая не упоминать о многочисленных зверствах самой королевы иценов.
Так сложилась судьба женщины, которая видела самое страшное, что только может увидеть мать, и отомстила за это так жестоко, что позавидовал бы даже ее обидчик — римский император Нерон.
