Одна из девушек была задорной и яркой, и танцевала, словно в последний раз в жизни. Другая – более тихая – держалась намного скромнее. Взгляды посетителей «Эпи-Клуб» были прикованы к весёлой красавице Франсуазе, известной молодой актрисе.
А Роже Вадим, оказавшийся в том же заведении, обратил внимание на её семнадцатилетнюю младшую сестру. Холодная нежность Катрин проникала в самое сердце.
Актёрская семья Дорлеак была абсолютно лишена богемного лоска. Морис и его жена Рене служили в театре, но при этом оставались настоящими буржуа с очень строгими взглядами на воспитание детей.
В их огромной квартире на бульваре Мюрат, в фешенебельном шестнадцатом округе Парижа, были установлены твёрдые правила: важнее всего – жёсткая дисциплина. Нужно научиться управлять своими чувствами и никогда не распускаться.
Франсуаза и Катрин, старшая и средняя сестры, жили в одной комнате, но очень редко ссорились. Хотя были полными противоположностями друг другу! «Я буду знаменитой, Кат, — говорила Франсуаза, мечтательно поднимая глаза к небу, — я сделаю для этого всё!». Катрин пожимала плечами. Она вообще не грезила о карьере актрисы. Да и где ей, настоящей соне и любительнице вкусно поесть…
Когда Франсуазу выгнали из лицея (причём за плохое поведение), она пошла учиться актёрскому мастерству и быстро преуспела. Выступала на театральных подмостках, потом появились первые роли в кино. Очень быстро, буквально за пару лет, Франсуаза Дорлеак добилась известности! А потом её пригласили быть моделью у Кристиана Диора.
«Феи, склонившиеся над её колыбелью, — позже писал Роже Вадим, — дали ей красоту, талант и столь нужный для успеха шанс».
Катрин тоже предложили попробовать. «Ты хотя бы поймешь, нравится ли это тебе!» — Убеждала Франсуаза. Пятнадцатилетнюю девушку позвали в фильм «Котята», но эта картина так и не вышла на экран. А годом позже Катрин сыграла в одном фильме с Франсуазой, где ей дали крошечную роль.
Режиссёры отмечали, что у неё милое личико, но звездой оставалась Франсуаза. И Катрин спокойно это принимала – зависть ей не была свойственна, да и сестрой они отлично ладили. Она только взяла себе псевдоним, девичью фамилию матери – Денёв – чтобы отличаться от Франсуазы.
По вечерам они ходили в клубы и танцевали, как обычные парижские девчонки. Франсуазу Дорлеак узнавали и просили у неё автограф. Но в тот вечер в 1960-м Роже Вадим подошёл не к успешной актрисе, а к Катрин. Его заворожила её холодная нежность.
В свете мерцающих огней «Эпи-Клуба», под грохочущую музыку, они едва успели обменяться несколькими фразами. Но Вадим узнал главное – завтра Катрин будет на студии «Бийанкур», и, если он хочет, может подойти туда.
«Бывает, что при ранении не сразу понимаешь, насколько оно серьёзно, — писал в мемуарах Вадим, — это же относится к некоторым встречам… Лишь спустя два часа, вернувшись домой, я понял, насколько сильно сразила меня Катрин Дорлеак».
Он был намного старше – ей семнадцать, а ему тридцать два. За плечами у Роже был брак и развод с красавицей Брижит Бардо и намечался развод со второй женой, Аннетт Стройберг. Датчанка по происхождению, Аннетт была увлекающейся натурой, и без ума влюбилась в итальянского актёра.
Общую с Роже дочь она оставила в Париже. «Ты же знаешь, я не сумею толком позаботиться о ней», — говорила Аннетт, собирая чемоданы. Маленькая Натали теперь виделась с матерью редко.
Роже появился в павильоне «С» ровно в полдень, как и просила Катрин. Он чувствовал её скованность, её настороженность – в конце концов, вся Франция знала о его репутации сердцееда. Роже сразу понял, что плоские шутки и любые дешёвые приемы с этой девушкой не сработают – она моментально возводила стену, которую трудно было пробить.
Катрин говорила на безупречном французском, без сленга и модных словечек, а её манеры аристократки невольно вызывали восхищение. В тот день они понравились друг другу, но, уезжая домой, Вадим ни в чём не был уверен. «Она – Снежная королева до кончиков ногтей», — позже писал он.
К удивлению Роже, Катрин согласилась с ним встречаться. Но её родители поставили условие – дважды в неделю, не больше, и чтобы возвращаться не позже полуночи. «Иногда я слышала, — признавалась Катрин уже много лет спустя, — как мою спальню закрывают на ключ. Мать боялась, что я сбегу. Но запирала меня, лишь когда не было Франсуазы, когда она уезжала из Парижа».
В январе 1961 года Роже отправлялся на съёмки в горы Валлар-де-Лан. Он предложил Катрин поехать вместе с ним, и та сразу согласилась. Впервые на бульваре Мюрат девушка позволила себе командный тон.
Несмотря на то, что до совершеннолетия Катрин оставалось десять месяцев, она заявила, что поедет. Даже если её выгонят из дома. Мадам и месье Дорлеак не нашлись, что возразить. В конце концов, они любили дочь. Но попросили, чтобы Катрин регулярно звонила им домой.
Это был настоящий медовый месяц – они были вместе, они наслаждались горными пейзажами… По вечерам Роже учил Катрин играть в шахматы. «Переезжай ко мне», — шепнул он ей как-то. С удивлением поглядев на него, Катрин ничего не ответила.
Но когда поездка подошла к концу, попросила у Роже ключи от квартиры. Вскоре её вещи переехали на улицу Энгр. В квартире они жили вчетвером: Роже, Катрин, дочь Роже – Натали и няня. Буржуазная семья Дорлеак решила не вмешиваться.
До момента, как Катрин Денёв стала знаменитостью, оставалось всего ничего.
