Королева мечтала о наследнике, но муж оставался к ней безразличным. Вступив на престол в возрасте 37 лет, Мария стала первой коронованной королевой Англии и Ирландии.
Через год Мария вышла замуж за испанского принца Филиппа II, который был моложе ее на двенадцать лет и весьма хорош собой. В июле 1554 года принц Филипп прибыл в Англию. Невеста не понравилась ни жениху, ни его приближенным. Если когда-то Марию и отличала привлекательность, то теперь она начисто испарилась.
Для него этот брак с двоюродной теткой был всего лишь необходимостью и никаких восторгов не вызывал. Более того, он находил супругу некрасивой и нелестно отзывался о ее холодности в супружеских отношениях.
Филипп так и не удосужился выучить английский язык и посещал спальню Марии в соответствии с мадридским ритуалом — два раза в неделю. Внешность супруги и ее деяния совсем не вдохновляли Филиппа. Втихомолку народ называл Марию Кровавой Мэри.
Между тем она была глубоко несчастной: ее отец Генрих VIII развелся с матерью Марии ради Анны Болейн — Екатерину Арагонскую обвинили в ложной измене, опозорив перед всем светом, а Марию объявили незаконнорожденной. Марии не разрешали видеться с родной матерью, а одна мачеха сменяла другую.
Папа Римский не давал согласия на развод ее родителей, и ради Болейн Генрих изменил истиной вере. Более того, он объявил себя главой церкви ввел в Англии новую религию. Потом Анне Болейн все равно отрубили голову за измену, но ее дочь Елизавета, сводная сестра Марии и претендентка на престол, стала для нее живым напоминанием о том, как может быть коварна судьба.
Мария правила страной железной рукой и отправляла несогласных с католичеством на костер. Костры пылали от Дувра до шотландской границы. Англия роптала, но повиновалась.
Только Филипп II не повиновался: правда поначалу он выполнял супружеский долг, будто танцевал сарабанду: добросовестно и неуклюже, а потом стал пренебрегать супругой. Обиженная Мария сделала ставку на беременность.
К великому сожалению, у немолодой, болезненной и не очень красивой, даже несколько мужеподобной Марии, долгожданная беременность все не наступала. Королеве так хотелось наследника, что в один прекрасный день она сама поверила в собственную беременность.
Через несколько месяцев после свадьбы Мария стала жаловаться на тошноту по утрам, раздалась в талии, а одежда ей стала несколько тесна. В ноябре новость облетела всю Европу, и один из придворных писал, что «нет ни малейшего сомнения, что королева беременна: ее живот отчетливо виден, и одежда не сидит на ней».
В Европе облегченно вздохнули: до этого всех потряхивало при мысли, что произойдет, если королева внезапно умрет бездетной.
Живот Марии все увеличивался, ребенок шевелился, а ее походка и осанка стали типичными для беременных. Будущий ребенок занимал все мысли королевы. За несколько дней до Рождества Мария написала свекру:
«Что касается ребенка, которого я ношу, то я уверяю вас, что он жив, за что я покорно благодарю милостивого Бога, за его доброту ко мне, и я молю, чтобы плод тела моего принес Ему честь и славу, и также принес большое счастье Королю, моему господину и вашему сыну, и также Вашему Величеству, который был моим вторым отцом еще при жизни моего отца, и пусть он будет благословением для своего королевства».
По расчетам, роды королевы должны были состояться в начале мая. Но, прежде чем удалиться в родильные покои, королеве предстояло много всего сделать. Был подобран штат будущих кормилиц, заготовлены письма, которые разлетятся во все уголки Европы, когда родится наследник. Были закуплены колыбели, шилась одежда и пеленки для новорожденного.
Были подготовлены речи, спланированы праздничные церемонии. Мария, понимающая, что что роды, опасные для любой женщины, а в ее ситуации опасны вдвойне, заготовила распоряжение, что, в случае ее смерти, Филипп останется Хранителем королевства до совершеннолетия ребенка.
Филипп будет по-прежнему находится под всеми ограничениями, накладываемыми на него брачным договором, и не сможет ни созвать парламент, ни объявить войну, ни решить вопрос брака наследника без резолюции совета из восемнадцати членов, в завещании перечисленных.
Чем регент сможет заниматься, так это внутренними делами управления государства, вопросами обеспечения и образования наследника.
В апреле королеву перевезли в Хэмптон Корт, где она должна была рожать. В ее покои с этого времени не должен был проникнуть ни один мужчина.
Только 23 апреля, на день Святого Георгия, сделав исключение, Мария показалась в окне покоев, под которыми Филипп, рыцари, лорды и священники в праздничных одеждах прошли процессией, распевая «Salva Fasta Dyes». Приветственно помахав рукой, королева гордо продемонстрировала большой живот.
30 апреля 1555 года, на рассвете, радостно зазвучали колокола, оповещая, что 39-летняя королева Мария благополучно разрешилась от бремени. Генри Макгин записал в дневнике: «Ее Милость Королева вскоре после полуночи разрешилась сыном, и был великий перезвон в Лондоне и других городах». Радостный народ высыпал на улицу. Все ликовали: накрывались столы, люди шли в церковь.
А потом все внезапно стихло. Венецианский посол Джиованни Мичиели писал в конце мая, что живот у королевы исчез, но она оставалась в изоляции в том же поместье. Филипп написал своему зятю, Максимиллиану Австрийскому, недавно ставшему отцом: «Ваше Высочество и моя сестра справились лучше, чем я и королева».
Поползли слухи о том, что никакого ребенка не было. Кто-то говорил о том, что королева разрешилась от бремени не ребенком, а чем-то вроде куска мяса. По слухам, это событие предвещало огромные беды для Англии. Кто-то настаивал на том, что королеву отравили или на нее навели порчу и она потеряла ребенка…
Когда Мария первый раз появилась на людях «после родов», то многие ее не узнали. Она превратилась в тень той женщины, которая улыбалась людям из окна родильных покоев в день Святого Георгия. Она похудела, выглядела измученной, была страшно бледна, лицо ее приняло восковой оттенок, подурнело и постарело.
Ее пытались лечить, ставя пиявок и пуская кровь, так что факт, что она при этом оставалась жива, действительно является чудом. Между тем ее брак распался. С большим облегчением Филипп II вскоре покинул Англию и нелюбимую Марию: его отец Карл V передал ему для правления Нидерланды.
Что бы ни случилось в Хэмптон Корт, это потрясло Марию до самого основания и из депрессии она не выбралась. Она плакала, гневалась на Филиппа, который так бессовестно бросил ее, горевала о несбывшихся надеждах. Через три года королева скончалась.
Перед смертью ей пришлось совершить последнее насилие над своей волей, назвав наследницей ненавистную сестру, протестантку Елизавету. Есть источники, утверждающие, что 42-летняя Мария скончалась от paка мaтки.
Была ли это ложная истерическая беременность, или гормональные нарушения, или рак матки — сейчас сказать сложно. Диагнозы очень противоречивы. Против ее воли Марию не мог осмотреть никто. Королева могла стесняться процедуры осмотра, а настаивать никто не мог.
Одно маленькое «но»: по воспоминаниям современников в сохранившихся документах, Мария во во время беременности по привычке часами сидела на полу, подтянув колени к подбородку, хотя, ни одна беременная женщина на больших сроках такой позы принять не может.
