Если кто-то наверху писал историю его жизни, то литератором он был очень неплохим — тут и сериал про маньяка, и военная драма, и политический детектив, и романтическая лав-стори, когда герой влюбился в беременную от другого женщину, находящуюся на восьмом месяце, с которой потом поселился на острове миллионеров.
Чего только в судьбе этого человека не было — этих коллизий хватило бы с лихвой на десяток человек. Эрик Неизвестный (это потом, на войне, он возьмет имя Эрнест, ведь Эрик как-то по-детски звучало) родился 9 апреля 1925 года в Свердловске.
Его дед, Моисей Иосифович Неизвестный, уральский промышленник, до революции владел крупной типографией. После того, как Советы все отобрали, Моисей стал работать простым наборщиком.
И тем не менее, по какой-то счастливой случайности, семья осталась жить в большом доме с пятью флигелями, часть комнат которого сдавалась. За постой квартиранты платили неплохие деньги. Весь чердак особнячка был забит книгами, которые дед когда-то печатал в своей типографии.
Именно типография спасла жизнь Моисею и его детям. Когда красные пришли арестовывать Моисея и его сыновей, один из которых служил у белогвардейца Дутова, а другой — у Колчака, супруга Неизвестного, Эсфирь Ароновна, не испугалась и вышла вперед:
— Молодые люди, постойте. В этой типографии печатались брошюры социалистов.
Женщина поднялась на чердак, нашла нужные книги и предъявила их красным. Те полистали брошюры, пожали плечами и никого не тронули.
…Мама Эрика, Белла Абрамовна Дижур, окончившая химико-биологический факультет Ленинградского педагогического института, была ученицей Владимира Ивановича Вернадского. Она принадлежала к школе генетиков, на которых в сталинское время были гонения.
Белла не могла заниматься наукой и устроилась на работу в обычную лабораторию, где делала анализы, и одновременно консультировала отдел криминалистики в милиции.
Белла Дижур с юности писала талантливые стихи и была невестой поэта Николая Заболоцкого. По дороге из Ленинграда в Свердловск она встретилась с молодым врачом-отоларингологом Иосифом Неизвестным и поняла, что влюбилась. Заболоцкий хоть и страшно обиделся на девушку, но дружеские отношения с ней сохранил.
В доктора Неизвестного просто невозможно было не влюбиться: он был настоящим джентльменом, признанным чемпионом по бильярду, в прошлом — белым офицером, высококлассным хирургом и бесстрашным человеком. Его поведение было настолько эксцентрично, что на Урале о нем впоследствии напечатали воспоминания современников.
Однажды в больнице, где он работал, за праздничным столом кто-то произнес тост:
— За великого товарища Сталина, благодаря которому мы выиграли войну!
Иосиф буркнул:
— Да с таким народом и Иван Калита бы выиграл.
Все переглянулись и повисла тишина. К счастью, на него никто не донес. Почему? Потому что считалось, что Неизвестный — чудаковатый доктор, что с него взять…
Он лечил и соседских детей с их вечными отитами-гайморитами, и взрослых — простых людей и всю высокопоставленную верхушку Свердловска, прекрасно оперировал. Зачем такого доктора отдавать в лагерь? Чтобы он там лечил вертухаев?
Доктор Неизвестный был по-хорошему старомоден: всегда переодевался к обеду, носил галстук, ел вилкой и ножом даже тогда, когда весь обед состоял из кусочка хлеба, поджаренного на масле.
Вот в такой семье появился Эрик. Одно из наиболее ярких впечатлений его детства: мама с профессором Ягодовским проводят на дому опыты, вводя животным препарат гравидан, вытяжку из мочевины. Кстати, препарат был разработан Алексеем Замковым, мужем скульптора Веры Мухиной. Эрик увлекся экспериментами и ассистировал матери.
Дома был целый живой уголок. В аквариуме у мальчика жили аксолотли, которых еще называют «водяными собаками» — земноводные, похожие на тритонов. У них были рудиментарные, неразвитые легкие. Когда им вкалывали гравидан, они становились амфибиями.
Аксолотли забирались на камушек и дышали легкими. Потом, к сожалению, эти непостижимые существа умирали. Маленький Эрик переживал, но ничего не мог поделать и мечтал о том, чтобы какая-то волшебная сила спасла амфибий.
Несмотря на страсть к научным экспериментам, ребенком он был хулиганистым и отвязанным с невероятно вспыльчивым нравом.
— Наших бьют!
Заслышав крики ребят, Эрик хватал цепь или дубину, и мчался на подмогу. Недруги сразу же разбегались, словно от разъяренного быка на корриде. Хулиганы знали: с Неизвестным шутки плохи.
Лет с четырех Эрик начал лепить. Сначала человечка из мякиша хлеба, затем кентавра, а потом и целые скульптурные группы из глины. В восемь лет прекрасно рисовал, но еще не знал, кем будет, но был уверен обязательно — великим.
Его детство прошло в атмосфере дискуссий — в доме обсуждались самые разные темы: от философии до медицины, от антропологии до политики…
Эрик Неизвестный учился в школе № 16 Свердловска. Его другом и одноклассником был печально известный Владимир Винничевский. Оба жили в центре Свердловска в квартале частных деревянных домов.
Каждое утро Винничевский заходил за Неизвестным и мальчишки отправлялись в школу. Отец Винничевского, Георгий Иванович, работал начальником бригады в городском коммунальном хозяйстве Свердловска, а мать, Елизавета Петровна, была бухгалтером.
Их семья по тогдашним меркам была весьма обеспеченной и оплачивала для сына частные уроки обучения игре на фортепьяно. Сероглазый положительный и тихий Володя ходил в кожаных ботинках, лëтном шлеме и козырял швейцарским перочинным ножичком. Винничевский был старше на два года, но мальчики учились по программе одного класса.
В свободное от уроков время Эрик и Владимир гуляли, ходили в кино и Свердловский театр музыкальной комедии. Винничевский часто бывал в доме у Неизвестных, играл с его младшей сестрой. Когда Эрик и Володя были подростками, в 1938 году, в Свердловске стали происходить ужасные вещи: стали пропадать дети.
Первой была четырехлетняя Герта Гребанова. Девочка исчезла в самом центре города, когда гуляла у своего дома. Через несколько дней ее нашли мертвой в огороде. Преступник нападал как на девочек, так и на мальчиков. Число жертв росло. Свердловск лихорадило от страха.
Поимку преступника удалось осуществить только через год благодаря бдительности трех курсантов Свердловской школы милиции, которым показался весьма подозрительным парень с маленьким ребенком.
Этим парнем оказался Винничевский. Он затащил ребенка в лес и готов был уже над ним надругаться. Курсанты задержали преступника.
В ходе следствия Винничевский признался в убийствах, дав показания, что записывал все преступления на бумаге, зашифровав текст.
17 ноября 1939 года Эрик Неизвестный был вызван на допрос. Лейтенант Лямин попросил его охарактеризовать друга, на что он ответил:
— Я могу сказать, что он был очень скромным мальчиком, застенчивым, любил побыть один, часто в школе он забивался где-нибудь в угол или стоял у стены. Будучи с ним, я говорил о девушках, и он всегда отзывался о них с некоторым отвращением и говорил, что не хотел бы вступать в половую связь и никогда не вступал…
11 ноября 1940 года, в возрасте семнадцати лет, Винничевский был расстрелян. Он стал единственным расстрелянным по этому сталинскому закону подростком, казнь которого документально подтверждена.
На Эрика это событие произвело ужасающее впечатление: однажды он оставил Винничевского наедине со своей пятилетней сестрой. В Свердловске 30-х никто и подумать не мог, что ужас на весь город наводит школьник.
Но вскоре о Винничевском забыли: началась война. В августе 1942 года, Эрик Неизвестный, приписав себе год, ушел добровольцем на фронт. Юноша стал курсантом Туркестанского пулеметного училища. В октябре 1943 года младший лейтенант Неизвестный был направлен в действующую армию. В 1944 году Эрнст был назначен командиром стрелкового взвода.
В конце Великой Отечественной войны 22 апреля 1945 года в Австрии 20-летний Эрнст повел бойцов в атаку и был тяжело ранен — поврежден позвоночник, ранение легкого, пневмоторакс. О том, как это все произошло, он плохо помнил. В наградном листе было написано, что боец Неизвестный ворвался в траншею и скосил шестнадцать фашистов автоматным огнем.
Эрнст был должен умереть, но какая-то сила уберегла его. Воздух со свистом вырывался из его прострелянного легкого. Почему-то ему вспомнились бедные аксолотли из его аквариума, хватающие воздух, не в силах надышаться.
Тяжело раненного, без сознания, его доставили в госпиталь. Неизвестный очнулся от яркого света и услышал:
— Пульс не прощупывается, дыхание отсутствует. Мертв!
Он хотел закричать: «Я жив!», но губы не слушались, а пальцы не шевелились. Санитарам было приказано:
— Уносите!
Измотанные солдатики потащили его и уронили. От боли Эрнст очнулся и закричал. Врачи оторопели, вкололи ему обезболивающее, впрыснули камфору и принялись штопать. Пережив клиническую смерть, Эрик, закованный в гипс, еще долго не мог связаться с родными.
Но бюрократическая машина была запущена, родители получили похоронку: «Ваш сын был смертельно ранен в бою». Отец за ночь стал седым, а мать не поверила и твердила: «Я знаю, что мой сын жив!»
Получилось так, что Неизвестный был объявлен мертвым и посмертно награжден орденом Красной Звезды. Награда нашла его только через 25 лет.
К юбилею Отечественной войны архивариусам поручили найти для молодых армейцев занимательные и поучительные истории. Один из них отыскал могилу Эрнста Неизвестного и документы, подтверждающие награждение. Только тогда награда нашла героя.
Когда сняли гипс Эрнст стал похож на черепаху без панциря. Три года после войны Неизвестный мог ходить только на костылях – были страшные боли, от боли он даже стал заикаться. Боль утихала только от морфия. Чтоб отучить сына от наркотика, отец сказал:
— Подохнешь. Уж лучше спирт…
После войны Неизвестного послали учиться в Академию художеств в Риге и как инвалиду войны выделили собственную жилплощадь. На занятия он ходил в военной форме с нашивками и медалями. Ректор академии Залькалис, скульптор и друг родителей, опекал студента.
Это раздражало кого-то из руководства, настроенного антисоветски к «оккупанту». В академии художники никогда сами не готовили глину для работы: им приносили ее подсобные рабочие. Однажды студент Неизвестный опустил руки в ведро и вытащил их по локоть в крови: кто-то насыпал в глину толченого стекла.
Жаловаться он не стал, но атмосфера вокруг героя войны стала накаляться. Не дожидаясь других проблем, Эрнст написал заявление об уходе из Академии, оставил свое жилище одинокой женщине с ребенком, и уехал в Москву, где поступил в Суриковский институт.
Неизвестного приняли с условием, что он не будет претендовать на общежитие. Пришлось жить в общежитии нелегально, а иногда ночевать на вокзалах, положив под голову чемоданчик.
По совету родителей Эрнст обратился Сергею Меркурову, одному из ведущих скульпторов Москвы, знакомому матери, с просьбой взять на работу. Ему досталась роль «мальчика на побегушках». В обязанностях Неизвестного было подметать полы, помогать в лепке и бегать за водкой.
Меркуров, которого очень любил Сталин, жил барином, на его обеды приходило полсотни человек. Ему часто поручали лепить статуи Ленина и Сталина.
За ночлег Эрнст работал истопником у скульптора Кербеля, но оставался бездомным и нищим. Голодным и невыспавшимся шел на занятия. Между тем, работа студента третьего курса Эрнста Неизвестного получила международную медаль и была приобретена Третьяковской галереей, а работа пятого курса — «Строитель Кремля Федор Конь» была выдвинута на Сталинскую премию и куплена Русским музеем.
В кассе студенту неожиданно выдали внушительную пачку денег, которая не умещалась в руках. Неизвестный подумал: «Вот здорово! Получаешь от работы удовольствие, а за нее еще и платят!»
Эрнест мог помогать какому-нибудь знаменитому скульптору «за спасибо» и почитал за счастье учиться у него и работать с ним. У него появился собственный почерк и мастерская, но вскоре Неизвестный попал в опалу.
Знаменитая выставка авангардистов открылась в Манеже 1 декабря 1962 года. Никита Сергеевич трижды обошел зал и разразился криками:
— Дерьмо собачье! Осел хвостом лучше мажет! П…сы! Проедают народные деньги, а производят г…но.
Немного успокоившись, Хрущев протянул руку Неизвестному:
— В вас сидит дьявол и ангел. Имейте в виду, дьявола мы уничтожим.
После конфликта с Никитой Хрущевым, Неизвестный исключен из Союза художников.
О смерти Хрущева в сентябре 1971 года Эрнст узнал от таксиста. Удивительно, что в ту же секунду у него в голове возникла модель памятника Никите Сергеевичу. Умом Неизвестный понимал, что надгробие Хрущеву ему ваять не позволят.
Но после похорон к нему пришел сын Хрущева:
— Мы хотим поручить вам изваять надгробие отца.
— Почему мне?
— Это завещание Никиты Сергеевича.
Открытие памятника на Новодевичьем состоялось только через три года. Вот такая ирония судьбы.
Эрнст Неизвестный добился признания, но так и не мог ездить по миру с выставками: его не выпускали. Ему в голову пришла назойливая мысль: «Мне уже пятьдесят, а я так и не увидел Микеланджело!»
За четверть века его творческой жизни государство купило у него только пять работ. Ему обещали-обещали, а потом говорили: «Суслов возражает!»
Власть не смогла по достоинству оценить талант и свободомыслие Неизвестного. И ребра ему ломали, и избивали, и угрожали, и работы в мастерской разрушали, чего только не было в судьбе этого человека…
Один из знакомых ему посоветовал: «Эрнст, беги, пока не поздно!» В 1976 году Неизвестный уехал по израильской визе с шестьюдесятью долларами в кармане. Жена, художница Дина Мухина, отказалась ехать. Дочь Ольга осталась с ней.
Жизнь помотала его по миру: Израиль, Швейцария, США. С 1977 года Эрнст Неизвестный проживал в Нью-Йорке и работал в Колумбийском университете. Со своей второй женой Эрнст познакомился благодаря своей давней подруге Татьяне Харламовой.
Она привела в мастерскую к Неизвестному свою приятельницу Анну Грэм, эмигрантку из Москвы.
Анна была замужем и на восьмом месяце беременности. Что-то в этой женщине зацепило Эрнста и он влюбился. Умная и внимательная Анна откланялась и укатила на своей спортивной машине.
Но жизнь продолжала их сталкивать вновь вновь. Родив дочь, Анна через некоторое время стала женой Неизвестного и поселилась с ним в его особняке на острове миллиардеров Шелтер, неподалеку от Нью-Йорка.
Эрнст Неизвестный скончался 9 августа 2016 года в Нью-Йорке, на 92-м году жизни.
P. S. Владимира Винничевского похоронили под Свердловском, на 12-м километре Московского тракта, в расстрельной траншее, как и других приговоренных к высшей мере.
По странной прихоти судьбы именно в этом месте в 2017 году появилась скульптура «Маска Скорби», которую создал школьный друг Винничевского – Эрнст Неизвестный.
