— Если бы я села писать автобиографию, то это была бы жалобная книга под названием «Судьба — злодейка», — говорила Фаина Георгиевна, употребляя, впрочем, вместо «злодейки» более крепкое словцо.
Известно, что у замечательной актрисы Фаины Раневской личная жизнь совсем не сложилась: Раневская никогда не выходила замуж и не родила детей. Почему же так случилось?
«Я влюблялась, конечно, но меня всегда меняли на женщин с маленькими носиками»
Фанечка родилась 15 августа 1896 года в таганрогской семье зажиточных евреев Фельдманов. С появлением ещё одной дочери они перебрались в просторный особняк, до того принадлежавший богатому купцу. Дом фактически отстроили заново, и семейство зажило в нём в своё удовольствие. У Фани было три брата и сестра Изабелла.
Сравнивая себя со старшей сестрёнкой, Фаина грустно вздыхала, та росла настоящей красавицей. Мать прихорашивала и младшую дочь, но красивые платьица и причёски не могли отвлечь внимания от большого носа девочки.
— Ох, что мне с тобой делать! — восклицала Милка Рафаиловна. — Белла — красотка, а тебе, видать, не быть красавицей.
Все дети получили хорошее домашнее воспитание. Так, Фанечка занималась музыкой и танцами, изучала иностранные языки и окончила женскую гимназию.
Мать занималась обширным хозяйством, а у отца было много забот — ему принадлежали фабрика сухих красок, строительный магазин и мельница. Заботы о производстве у него совмещались с обязанностями старосты синагоги и деятельностью в Ведомстве учреждений императрицы Марии, где он был почётным членом.
А ещё у него имелся пароход «Святой Николай». После революции семья на этом пароходе эмигрирует в Румынию, но Фаина останется. От робкой некрасивой девочки никто не ожидал, что она проявит твёрдый характер, когда поймёт свою цель в жизни.
Когда ей было 14 лет, она посмотрела спектакль «Вишнёвый сад», и ей открылся дивный мир театра, о котором с тех пор она страстно мечтала, упросив маму уговорить отца отдать её в частную театральную студию, которую окончит в 1914 году.
Именно в память о том спектакле, с которого всё началось, Фаина Фельдман возьмёт себе сценический псевдоним и станет Раневской.
Отец занятия в студии оплатил, считая их чем-то безобидным, но пришёл в ярость, когда в 18 лет Фаина собралась в Москву — поступать в театр.
— Ты хочешь опозорить нашу семью! — бушевал Гирш Хаимович. — Артистки — блудницы! Посмотри на себя, ты не красавица… замуж тебе надо, а не в Москву! Не смей выходить из дома!
Однако, Фаня проявила бунтарскую натуру и сбежала без ведома отца. Мать сунула ей несколько купюр, что позволило будущей актрисе снять комнатку на Большой Никитской. Ни в одну из театральных школ её не приняли, Фаине удалось устроиться в захудалый Малаховский дачный театр в массовку.
Труппа не блистала, ездила по Подмосковью, и начинающей актрисе перепадали копейки. Но она не унывала, родители посылали немного денег, их хватало на оплату жилья, а ей самой многого не надо было, главное — сцена!
После революции ей пришлось тяжело, семья уехала, денежных переводов не поступало. Как-то она разыскала еврея-ростовщика, знавшего её отца, и обратилась за помощью.
— Дать дочери Фельдмана много я не могу, а мало мне не позволит совесть! — ответил барыга.
Крепкий и трогательный союз с женщиной
Фаина выживала, находя себе работу в частных антрепризах. Из застенчивой девочки она превратилась в остроумную, общительную молодую женщину, легко заводившую нужные знакомства в артистической среде.
В 1918 году её занесло в Ростов-на-Дону (она работала в цирковой массовке), где состоялось её знакомство с Павлой Вульф, известной в то время актрисой. Эта встреча окажет огромное влияние на жизнь Фаины.
— Вы — богиня! — Раневская экзальтированно протянула руки к оторопевшей Вульф. — Я видела Вас в «Дворянском гнезде» ещё в Таганроге! Умоляю, научите меня играть!
Павла решила устроить девушке пробы, дала пьесу, велев выучить любую роль и показаться ей снова. Фаина выбрала роль итальянской актрисы и разыскала в Ростове итальянца, который оказался булочником из Генуи.
Неделю он учил её мимике и жестикуляции итальянок, а она репетировала роль. Её старания оказались не напрасны, Павле она понравилась, актриса устроила девушку в театр и сама учила актёрскому мастерству. Это положит начало большой дружбе, продлившейся больше 40 лет до самой смерти Павлы Леонтьевны в 1961 году.
Вульф приютила Фаину у себя, и она зажили семьёй — Павла воспитывала маленькую дочь Ирину. Вскоре новая семья Раневской оказалась в Крыму — Вульф устроилась в Симферопольский городской театр, устроила и свою ученицу. В Крыму в 1920 году было нелегко, как и во всей стране.
— Был ад, — вспоминала Раневская. — Шла в театр, стараясь не наступить на умерших от голода. Жили в монастырской келье, сам монастырь опустел, вымер — от тифа, от голода, от холеры.
Но подруги выживали, работая на крымских сценах. Павла очень много занималась с Фаиной, обучая её сценической речи, сценическому движению, заставляя избавиться наконец от таганрогского говорка! Это заменило ей учёбу в театральной школе.
Вместе они устроились в передвижной Театр отдела народного образования, вернувшись в Москву в 1924 году. Фаину помотало по стране, она служила в бакинском, архангельском и смоленском театрах, пока окончательно не обосновалась в Москве у своей любимой подруги и наставницы Вульф.
С ней они отправились и в ташкентскую эвакуацию во время Великой Отечественной войны, пережив все тяготы военного времени, с ней же и вернулись домой.
Такое сожительство в наш развращённый век породило слухи о нестандартной ориентации Раневской. Но никаких оснований для таких предположений нет. Фаина рано была оторвана от семьи, сначала в силу своего бунтарского характера, а потом из-за исторических событий.
Ей не хватало мамы, сестры, братьев и даже строгого папы… А Павла, которая была старше Раневской на 18 лет, частично заменила ей маму и родных, став верной подругой, наставницей и опекуншей.
«Мамонька-золотиночка… Все мои мысли, вся душа с тобой, а телом буду к 1-му июля. Отпускают делать зубы, 15-го июля опять съёмки, пересъёмки и досъёмки, т. е. продолжение кошмара.
Забот накопилось множество… рада, что скоро обниму тебя, мою родную, дорогую. Не унывай, не приходи в отчаяние. Твоя Фаина» — такие душевные письма они писали друг другу, когда приходилось разлучаться.
«Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и глупыми, чтобы они могли любить мужчин»
Раневская часто высказывалась о мужчинах остро и едко, но она серьёзно влюблялась и страдала из-за этого. В Москве Фаину взяли в Театр Красной армии, но она так мечтала о МХАТе! Василий Качалов устроил ей встречу с Немировичем-Данченко.
Она так разволновалась, что перепутала имя-отчество и вела себя несколько неадекватно, бурно жестикулируя и эмоционально рассказывая о себе. А в конце, окончательно смутившись, убежала, не попрощавшись.
— И не просите! — сказал ошеломлённый Немирович Качалову. — Я не возьму в театр эту ненормальную, я её боюсь!
А Качалов Раневскую не боялся, хотя на всю жизнь запомнил экзальтированное письмо Фани.
— Пишет Вам та, которая в Столешниковом переулке однажды, услышав Ваш голос, упала в обоморок. Я уже актриса — начинающая. Приехала в Москву с единственной целью попасть в театр, когда Вы будете играть. Другой цели в жизни у меня теперь нет и не будет.
— Дорогая Фаина, — написал Василий в ответ, — пожалуйста, обратитесь к администратору Ф.Н. Мехальскому, у которого на Ваше имя будут два билета. Ваш В. Качалов.
Он познакомился с восторженной Фанечкой, и они дружили всю жизнь, с удовольствием общаясь. Но у Качалова были свои любовные истории, безнадёжно влюблённой Раневской оставалось довольствоваться дружбой.
— Я влюбилась в Качалова, — писала Фаина Георгиевна в мемуарах. — влюбилась на тяжкую муку себе, ибо в него влюблены были все, и не только женщины.
И таких историй у Раневской было немало, она влюблялась в Осипа Абдулова, Александра Таирова, маршала Фёдора Толбухина. С последним вышла трогательная история, начавшаяся как в старом анекдоте.
Из ресторана вываливается пьяный, и увидев человека в золотой фуражке и в брюках с лампасами кричит: — Швейцар! Такси! Тот ему отвечает: — Я не швейцар. Я адмирал. – Адмирал!? Тогда катер к подъезду!
В 1947 году 50-летняя Раневская была в Тбилиси, где как-то ужинала с друзьями в ресторане. Когда выходила, дверь ей придержал высокий крупный мужчина. Фаина заметила золотую фуражку, брюки с лампасами и поблагодарила, мол, без швейцара она бы застряла между створками.
Слово за слово, Раневская сконфузилась, узнав, что перед ней маршал Советского Союза Фёдор Толбухин, а он сказал, что был очарован ею в роли Мачехи в «Золушке».
И они стали встречаться. Толбухин тогда командовал Закавказским военным округом, но наведывался в Москву по делам, а Раневская иногда приезжала в Тбилиси. Бывала она, между прочим и в доме Толбухиных, познакомившись с его женой.
— Фёдор Иванович дивный! Он необыкновенно чудный человек, — рассказывала Фаина своим друзьям.
Возможно, это была просто дружба двух немолодых уже людей, которым было интересно друг с другом. Может быть, Фаина Георгиевна питала к нему не только дружеские чувства.
Однако этой дружбе или любви не суждено было продлиться долго. Маршал, чьё здоровье было сильно подорвано во время войны, ушёл из жизни в 1949 году.
Внук Павлы Вульф Алексей Щеглов, которого Раневская обожала, называя своим «эрзац-внуком», рассказывал в своих воспоминаниях:
— Ей хотелось быть красивой и нравиться мужчинам! Но в любви ей не везло. Это не значит, что в молодости у Раневской не было любовных связей. Были, конечно, как и шанс стать матерью… Но Фаина Георгиевна этот шанс упустила.
О чём потом страшно сожалела, хотя старалась не подавать виду. Помню, как нарочито спокойно она говорила об этом — будто это произошло с кем-то другим, а не с ней.
Последняя любовь
Нельзя сказать, что Фаина Георгиева последние годы жила в одиночестве из-за того, что не вышла замуж и не родила детей. У неё было много друзей и приятелей обоего пола. Правда, она тяжело переживала их уход из жизни, один за другим они отправлялись на небеса обетованные.
Главной её сценой стал Театр им. Моссовета (1949-1955 и 1963-1984 гг), где Раневская сыграла свои самые известные роли. И она служила там, пока, как говорится, ноги носили, до самой своей смерти!
Раневская жила в своей квартире на Котельнической, которую получила в зените славы. У неё всегда была домработница, ездила она на автомобиле с личным водителем.
— Я получила квартиру от нашего замечательного правительства, в высотном доме, который называют элитным. Тут живут ученые, артисты, писатели и другая сво… — по своему обыкновению ёрничала актриса.
В 1957 году Раневской разрешили съездить за границу к родственникам, но вернулась она разочарованная.
— Они даже разучились по-русски говорить! — сетовала она. — И, к сожалению, мы совсем чужие, с трудом находили общие темы…
Поэтому Фаина очень удивилась, когда вскоре пришёл запрос от её сестры Изабеллы, та пожелала вернуться на родину и поселиться у Раневской. Правда, жилплощадь её разочаровала, она предполагала, что знаменитая актриса живёт в шикарном особняке.
Фаина выделила ей отдельную комнату в своей небольшой двухкомнатной квартирке, Белла освоилась, даже встретила своего поклонника юности, князя, с которым у неё был роман, и переживала вторую молодость, частенько видясь с ним. Но прожила Изабелла после переезда всего четыре года, всё-таки она была немолода.
Последней любовью Фаины Георгиевны называют Мальчика. Это был бездомный пёсик, которого она спасла от гибели. Подобрала его, больного, вмёрзшего в лёд, вылечила, выходила, а он отвечал спасительнице всей преданностью собачьей души.
Мальчик пережил любимую хозяйку на несколько лет, его приютила соседка, с которой актриса была дружна.
Не надо забывать, что семья Павлы Вульф стала семьёй и для Раневской. Дочь Павлы Ирина ушла из жизни довольно рано, и её смерть актриса тяжело переживала, но внук Алексей, с чьей подачи дома Фаину звали Фуфой, считал Раневскую второй бабушкой и общался с ней до самой её смерти.
Его не было рядом, когда она ушла из жизни в 1984 году, так как вместе с женой Татьяной Алексей работал в Кабуле по контракту.
— Мой родной мальчик, наконец-то собралась написать тебе, с моей к тебе нежной и крепкой любовью, — строчки из последней открытки Фаины Георгиевны своему «эрзац-внуку».
— Мне долго нездоровилось, но сейчас со здоровьем стало лучше. Очень по тебе тоскую, мечтаю скорей увидеть и обнять тебя и Танечку. Обнимаю. Твоя Фуфа.
