Эти фотографии Аня помнила с самого детства. Они лежали в нижнем ящике маминого книжного шкафа, сваленные в кучу. Какие-то из них хранились в конвертах, но по большей части там царил хаос. Прекрасный художественный хаос!
И содержимое этого ящика являло собой наглядную иллюстрацию невероятно насыщенной, странной и удивительной жизни Аниной мамы, актрисы Маргариты Борисовны Тереховой.
Время от время Аня пыталась навести там порядок, разложить фотографии по папочкам, подписать имена фотографов, но каждый раз эти ее попытки наталкивались на яростное сопротивление. Любое вторжение вызывало у МБ незамедлительный отпор. Это была ее территория, ее жизнь, ее фотографии! И никто, даже обожаемая дочь, не смели их касаться.
Что уж говорить о редакторах иллюстрированных журналов, обращавшихся с просьбой предоставить фото для очередного интервью или для статьи о ней!
Обычное рутинное предприятие превращалось в неразрешимую проблему. МБ не могла расстаться ни с одним из своих снимков даже под клятвенное обещание вернуть их в тот же самый день. Нет! Они потеряют, украдут, пусть поищут ещё где-нибудь…
Переубедить ее было невозможно. В такие моменты МБ становилась совершенно непробиваемой. Как будто в этих фото заключалось ее тайное заклятие, спасение от старости и разных несчастий. Это были ее обереги, любимые талисманы, последнее утешение, когда она оставалось наедине со своим прошлым и всей своей жизнью.
…А потом МБ ограбили. Она была в отъезде. Аня пришла домой и увидела, что замки в двери вскрыты и вся квартира вверх дном. Что искали воры — непонятно. Наверное, золото, бриллианты, которых у МБ отродясь не было? Она их терпеть не могла.
Не носила, не любила, не хранила. А если вдруг кто-то из поклонников отваживался на дорогой подарок из драгметаллов, всегда его возвращала или тут же передаривала. Конечно, грабители искали деньги. Но МБ жила скромно.
Ни богатых мужей, ни щедрых ухажёров в ее жизни никогда не водилось. Все, что удавалось заработать, уходило на детей, на жизнь.
Наверное, сработало ее всесоюзное имя, имидж знаменитой и востребованной актрисы, беспрестанно мелькавшей на экране ТВ и журнальных обложках. Кто бы мог предположить, что главной ценностью в доме были фотоснимки, которые на самом деле не стоили ничего.
Первое, что увидела Аня, — это беззащитное лицо мамы на паркете в коридоре. По ее фотографиям ходили ногами, их топтали, их в раздражении швыряли, им был завален пол в гостиной и спальне. Они были повсюду.
Аня заплакала и бросилась их подбирать, не дожидаясь, пока приедет милиция составлять свой бесполезный акт об ограблении квартиры народной артистки Тереховой.
«Слава Богу, что мама этого не увидит!» — думала про себя Аня.
Фото она аккуратно сложила обратно в ящик, будто ничего и не было.
Как ни странно, МБ к визиту воров отнеслась довольно равнодушно. Жаль было серебряного пояса грузинской чеканки, который она любила. Каких-то ещё памятных украшений. Но первым делом она проверила наличие фотографий в столе. Они были на месте. Все остальное не так уж ее и волновало.
… Когда я сейчас думаю о Маргарите Тереховой, то представляю комету на ночном небе. Вспыхнула, озарила, сгорела, исчезла… Это и есть судьба МБ. Притом что продержалась она на звёздном небосклоне довольно долго. И выпало ей играть в одно время с выдающимися актрисами и потрясающими женщинами. Но и рядом с ними МБ не потерялась.
Была своевольной, заметной, яркой. С этой своей гривой волос медового оттенка, рассыпанных по плечам, с профилем немного хищным и очень властным, которому бы так подошло быть на монетах и медалях. Королевский профиль. Женщина из династии Медичи или Габсбургов.
Недаром, когда в конце 70-х началась мода на костюмные постановки, МБ была нарасхват. Она и «Благочестивая Марта», и Диана в «Собаке на сене», и роковая Миледи в «Трёх мушкетерах». Ее манили кастаньеты, высокие каблуки, гортанные вскрики «OLLА», полыхание разноцветных юбок. В ней жила гордая испанка.
Уверен, что именно для неё был задуман «Театр Клары Газуль» и написана «Кровавая свадьба». Не ее вина, что почти ничего из этого сыграть ей так и не довелось. А то, что получалось, как правило, не выходило за рамки малых сцен и клубных подмостков. Вся ее Испания помещалась фактически в двух гастролерских чемоданах.
И это несоответствие огромности ее актёрского дара и возможностей скромной антрепризы, с которой она колесила по провинции ради заработка, почему-то особенно бросалось в глаза.
Как на красивой женщине — стоптанные, старые туфли.
Но МБ была начисто лишена этих комплексов: престижно или не престижно, ее это уровень или не ее? Она жила вне этих категорий и тщеславных расчётов. Доверяла судьбе, легко отзывалась на зов любви, безошибочно чувствовала людей.
Могла быть доверчивой и очень ранимой. И всю эту обнажённость своих чувств, вибрацию нервов, горькую ненасытность желаний приносила с собой на экран, заряжая его какой-то невиданной по тем ханжеским советским временам сексуальной энергией.
МБ не была сексбомбой в привычном смысле этого слова. Но в ней была притягательность женщины, искушённой и одновременно невинной, легко возбудимой и застенчивой, жаждущей великой любви и в то же время боящейся ее. И себя!
«Бегущая по волнам» — это не только название фильма, круто изменившего ее личную жизнь, это душевное состояние большинства ее героинь, стремившихся убежать от скучных будней, от унылой серятины «развитого социализма», от малогабаритной тесноты и убогого дефицита, окружавших их в повседневности.
Женщины Тереховой изнывали не от совковой бедности — они ее, как правило, не замечали. Но от бедности чувств, от явного дефицита больших страстей и сильных эмоций, который наблюдался у их избранников. Мужчины 70-х явно не дотягивали.
Даже самые достойные из них рядом с МБ выглядели второстепенными и легко заменимыми персонажами. Такой женщине они были не ровня.
Она казалась слишком утомительной в своём стремлении к великой любви и слишком требовательной в стремлении к абсолюту.
