На душе у Марьи в тот день было тяжко. Она и сама не могла бы сказать почему: все ведь складывалось не то, чтобы хорошо…Великолепно! Бабушка и дедушка гордились ее успехами, учителя хвалили ее, а зимой, когда она, наконец, появилась в свете, заметил ее на балу сам государь император!
Тогда же, под конец 1836 года, был ей пожалован фрейлинский шифр! И, все же, теперь ей было не по себе. Родные ее становились все мрачнее, по углам слышались шепотки, затихающие при Марьином появлении…оттого-то и было ей неспокойно.
Мария родилась в 1819 году в семье сенатора Аркадия Алексеевича Столыпина и его супруги Веры Николаевны. Она стала четвертым ребенком и первой девочкой…впрочем, на достигнутом ее родители не остановились — практически один за одним на свет появилось еще трое детей.
Возможно, их было бы и больше, но глава семьи скончался в 1825 году, оставив вдову с многочисленным потомством на руках.
*
Вере Николаевне приходилось нелегко: 7 детей, старшему ее сыну едва исполнилось 9 лет, самой же младшей — не было и года. Дети нуждались в неустанной заботе, а потому большую часть года она проводила в имении своего отца — адмирала Николая Мордвинова, лишь на зиму выезжая в Петербург.
Порядок этот неожиданно изменился в 1834 году, когда дети остались сиротами:
«Вера Николаевна занемогла нервической горячкой, и после двухнедельной болезни мы её лишились 4-го января 1834 года.»
Их воспитание окончательно взял на себя дед. Граф Мордвинов, сделавший карьеру на флоте, а после отметившийся на политическом поприще, отличался твердостью взглядов и прямотой речей, как и подобает военному человеку.
Образцовый семьянин, некогда по большой любви взявший в жены англичанку, дочь консула, он жил «открытым» домом, собирая в своем имении широкий круг людей образованных и интересных. Неудивительно, что дети были приняты со всем добросердечием: их баловали, но без излишеств.
Всем им, как мальчикам, так и девочкам было дано соответствующее образование: дети знали языки, обучались живописи и музыке. Мальчикам прочили военную карьеру, а девочки…девочек традиционно ожидало замужество.
Мария, как старшая, появилась в свете первой. А появившись, не могла не привлечь внимания, слишком уж хороша она была в своей девической прелести:
«Не запомню красоты, подобной её. Это была прекраснейшая мраморная статуя величайшего из художников, оживленная изящным сочетанием грации и величия, спокойствия и сердечности, на которой улыбка всегда сливалась с кротким и ласковым взглядом.»
Впрочем, внимание это графом Мордвиновым было сочтено нежелательным, а уж когда девушка была пожалована во фрейлины императрицы Александры Федоровны, он и вовсе обеспокоился: благоволение императора Николая I к юной девице могло окончиться для нее…изрядными проблемами.
Оберегая честь внучки, адмирал поступил решительно: и нескольких месяцев не прошло со дня оказанной милости, как он объявил ей о грядущем замужестве.
«Будущего жениха своего она не знала. Бывал он в доме Мордвиновых, где его любили, но она никогда о нём не думала. Ей было едва 17 лет, и сидела ещё она за уроками, когда прислали ей сказать, что её зовёт Генриетта Александровна Мордвинова, которая тут же и объявила ей, что она должна выйти замуж за избранного ею жениха И. А. Бека.
Марья Аркадьевна растерялась, чуть ли не заплакала и не сразу поняла, в чём дело. Жениха представили, возражений не допустили, и свадьба состоялась».
Столь внезапное решение патриарха семьи было одобрено не всеми: проживая в семье деда, официально Мария находилась под опекой своего дяди по отцу — Афанасия Столыпина.
Тот, не поставленный в известность об этих матримониальных планах, был не на шутку встревожен, считая, что девушка еще слишком юна для брака, тем более с тем, кого она едва знала.
Не в пользу Ивана Бека говорили не только чувства невесты…Имелись и более прозаические причины: Бек, в отличие от Мордвиновых и Столыпиных, происхождением похвастаться не мог, его отец был акушером императрицы Екатерины II, что, конечно, было не только почетно, но и соответствующе вознаграждено, однако, с точки зрения знатности рода весьма сомнительно.
Семейный скандал, впрочем, быстро утих: с мнением графа Мордвинова решались спорить немногие.
В ноябре 1837 года Мария пошла под венец, став супругой Ивана Александровича Бека. Супруг ее слыл человеком образованным, служил по дипломатической линии и имел весьма солидное состояние.
Юную свою половину он не обижал, но вот она его, кажется, полюбить не смогла. Доброго отношения порой слишком мало для супружеского счастья. Впрочем, не в характере Марии было перечить: она честно исполняла свой долг, родила двух дочерей…
Брак этот, однако, долго не продлился: в 1842 году Иван Бек скончался «в припадках психического расстройства», и Мария вместе с детьми вернулась в дом деда.
*
В 1846 году младшая сестра Марии, Вера, вышла замуж за князя Давида Голицына, который состоял при русской миссии в Константинополе. Сопровождать ее к месту службы супруга отправилась и Мария.
В Константинополе она задержалась…а в 1848 году и вовсе «к великому неудовольствию семьи Мордвиновых» сочеталась браком с князем Павлом Вяземским, служившим по линии Министерства иностранных дел.
Этот брак был заключен уже по любви, и мнение родственников женщину не смутило, тем более, что ее влиятельного деда не стало тремя годами ранее.
«Свое солнце» Марию князь Вяземский обожал. У пары родилось 3 детей: дочь и два сына. Покинув Константинополь, семья Вяземских долгое время жила в Европе, и лишь в 1857 году вернулась в Россию.
Мария все же стала фрейлиной, но на сей раз императрицы Марии, супруги Александра II. При дворе она заняла видное положение, находя, впрочем, время для любимых людей. Ее не стало в 1889 году, 70 лет от роду, своего второго мужа она пережила на год.
