Кинтейка закрывала уши руками, но от оглушительного грохота не было никакой возможности уйти или спрятаться.
— Скорее, закрывайте двери! — закричал кто-то поблизости, но тут страшный треск раздался совсем рядом.
Кинтейка сильнее закрыла лицо руками, в исступлении повторяя про себя слова молитвы…
— Какая красавица! — услышала она прямо над собой. Язык чужаков был ей не родным, но она его понимала. — Много за нее выручим, берите с собой!
Руки Кинтейки потянули вверх, она закричала, но ей сразу же закрыли рот какой-то тряпкой, и грубо выволокли из дома.
— Ну-ну, — рассмеялся какой-то мужчина, когда девушка в очередной раз безрезультатно попыталась вырваться. — Сопротивляться и кричать в спальне своего нового господина будешь, авось, ему и понравится!
В 1695 году крымской татарке Кинтейке, дочери Ирмухаммеда, должно было быть не больше 17 лет. Родители только начали присматривать для нее жениха — Кинтейка была на диво хороша, хоть не могла похвастаться ни приданым, ни высоким происхождением.
— Повезет же твоему мужу, так и знай! — любила приговаривать ее матушка. — Такая красота ему достанется!
Кинтейка застенчиво опускала глаза, но щеки ее алели от мысли, что совсем скоро она сможет называть себя чьей-то женой. Как ей хотелось верить — любимой.
Увы, судьба была к Кинтейке безжалостна и у нее не сбылось ничего из того, о чем она мечтала — ни красивой пышной свадьбы, ни доброго мужа, ни счастливой жизни ей уготовано не было. Или, по крайней мере, далеко не сразу. В один час Кинтейка лишилась всего — и семьи, и родителей, и надежд на будущее.
В тот злополучный день ничего не предвещало беды. Все были заняты обычными делами, а Кинтейка сидела за шитьем у окна, когда неожиданно почувствовала запах гари. Сразу же с улицы послышались вопли и чей-то плач.
— Они идут, идут!
Кинтейка не знала, что произошло и кого так боятся люди, в страхе бегущие по улицам. По приказу выбежавшего из дома отца она накрепко задвинула ставни и спряталась в углу за сундуком. Больше папеньку она ни разу не видела, но догадывалась, что его убили те, кто в тот день вломились к ней в дом, зарубили всех, кто оказал им сопротивление, а саму Кинтейку забрали с собой.
О том, зачем на них напали и кем были жестокие захватчики, Кинтейка узнала уже в плену. Тогда другие такие же несчастные рассказали ей, что их захватили запорожские казаки Мазепы, действующие под командованием графа Бориса Шереметьева.
Эта военная кампания молодого Петра Великого осталась в истории под названием Азовских походов. Юный царь, как известно, мечтал о выходе к морю, и приближенный к нему гетман Мазепа убедил его присвоить себе некоторые территории Крымского ханства, а в первую очередь — крепость Азов.
С первой попытки у армии Шереметьев не получилось сразить оборону главной твердыни, но маленькая соседняя крепость — Кази-Кермен — сдалась почти без боя. Ее небольшой гарнизон не был способен сдержать такой мощный натиск врага. Через несколько часов на месте поселения полыхали избы, а население, не павшее при обороне, было увезено в плен.
Казаки по-разному обходились со своими пленниками и пленницами, и Кинтейке даже повезло: благодаря ее красоте, ее выгоднее было продать богатым господам, чем оставлять в «личном пользовании». Так, Кинтейка стала собственностью стольника Александра Ивановича Милославского — родственника первой жены царя Алексея Михайловича.
Хозяин относился к своему новому приобретению без лишней жестокости, но Кинтейка все равно не переставала считать дни своего рабства. Она не теряла надежду на то, что ее родственники — если им удалось выжить в страшной бойне — ищут её и смогут забрать.
И действительно, старший брат девушки, Курман-Алей, ни на день не забывал о своей дорогой сестричке. В день захвата Кази-Кермена его не было дома — он служил в армии крымского хана и узнал о трагедии, только когда Кинтейка была уже за много сотен верст от родного дома.
Юноша не сдался: в течение нескольких месяцев он по крупицам собирал информацию о том, куда могли увезти Кинтейку, и наконец, после долгих поисков, смог ее отыскать. Для того, чтобы вызволить сестрёнку он выкупил из крымского плена русского стрельца Александра Иванова и вместе с ним приехал в Москву.
Московский стрелец стоил в два раза дороже какой-то неизвестной девчонки, но Милославский все равно упирался, не желая выпускать из рук лакомый кусочек. И всё-таки, в конце концов, обмен совершился: стрельца выкупил Посольский приказ, а Милославскому был выплачен убыток из царской казны.
Но, что более важно — Кинтейка оказалась в объятьях брата, которого уже не чаяла увидеть живым. Она верила, что все плохое было позади! Оставалось подождать совсем немного, пока будут готовы последние документы об ее освобождении, и можно будет отправляться домой. Как Кинтейка скучала по родным местам!
Однако жизнь снова нанесла девушке удар: пока они ждали бумаги, Курман-Алей неожиданно подхватил лихорадку и сгорел за несколько дней. Кинтейка вновь осталась наедине со своими проблемами, и теперь ее положение оказалось ещё более плачевным, чем прежде.
В огромном городе, практически без средств к существованию, без какой-либо защиты и помощи, на полурабских правах — картинки из собственного будущего представлялись девушке одна страшнее другой.
Однако красота, единожды уже сыгравшая Кинтейке на руку, вновь ей помогла. Однажды в дом переводчика Посольского приказа, где они с братом остановились, пожаловал с визитом казанский татарин Мухаммед Аппаков.
Красавица, прячущая красные глаза за покрывалом, ему понравилась сразу же, а, услышав от хозяина дома ее грустную историю, он немедленно выразил желание взять Кинтейку в жены. У девушки просто не было другого выбора — она понимала, что одной ей не справиться.
И все же Кинтейка проплакала несколько ночей, пока не дала свое согласие: жениха она совершенно не знала и боялась огромного мужчину с острым взглядом до дрожи.
Для того, чтобы получить согласие на брак, Кинтейке и Мухаммеду пришлось писать челобитные на имя царя, благодаря которым до нас и дошла эта история.
«Милосердыи великии государь царь и великии князь Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Русии самодержец, пожалуй меня рабу свою вели, государь, мне бедной в твоем великого государя царстве жить свободно и итить мне замуж в свои веры за мюсюлманина же,
которые тебе великому государю служат в твоем великого государя царстве, за кого я, раба твоя, похочю, чтоб мне бедной з голоду не помереть и меж двор не скитатца.»
В письме Кинтейка несколько раз упомянула , что возвращаться в Крым не хочет, а хочет и дальше жить в «Московии». Вряд ли это было правдой, но иначе царь мог не одобрить ее прошения. К счастью, государь не увидел препятствий для совершения брака, и Кинтейка с Мухаммадом смогли сыграть свадьбу.
После этого об их судьбах ничего неизвестно, и мы можем лишь надеяться, что Кинтейка была счастлива в браке, хотя своего дома, скорее всего, так больше никогда и не увидела.
