Волосы остригли сразу, заставили раздеться, а одежду сожгли. Нина дрожала от страха, но не подавала вида. Словно в последние секунды жизни проносились перед ней воспоминания.
Она впервые осталась у него после третьего свидания. Укутывала его, рыдающего, теплым одеялом. Худой, какой же худой. Он тогда прошептал: «Бог мой, дай мне сил сберечь ее!» Тогда Нина тихо улыбнулась, обняла его и уснула. Больше они не расставались.
Она родилась в Киеве, девочка из приличной семьи, отец банковский служащий, поступила на курсы медсестер. Нина Миронова вышла замуж по любви, двадцать один год уже исполнился, он был студентом-юристом и через год после свадьбы погиб на фронте.
А Нина в Санкт-Петербурге работала медсестрой и подрабатывала машинисткой в газете. Там она впервые и встретила нервного худого Александра Грина. Он даже посвятил ей стихи, а потом исчез.
Сколько всего случилось, монархия пала, революция, беды и бедность. Умер отец, пережила серьезную болезнь (туберкулез) сама Нина, но все же одолела недуг, забрала мать и вернулась в Петроград. Ботинки совсем прохудились у нее, дыры в подошве, Нина искала, где же взять другие, или починить эти, талонов на новую обувь не дали.
Случайная встреча на улице. Он – высокий, такой же худой. Она – в отчаянии, полуголодная, замерзшая: «Заходите ко мне, если не найдете где починить. Запомните адрес – Дом Писателей».
Она пришла. Странный он был, какой-то пугливый, нервный. На втором свидании и вовсе сбежал. Александр Грин хоть и боролся с дореволюционным режимом, но и революцию не принял: «В голове не укладывается, как насилие можно уничтожить насилием».
У него в роду были три поколения сумасшедших, да и сам он вел себя временами очень странно – однажды сосед проснулся от того, что Грин его душил, а после ушел, словно лунатик.
Вдова Миронова стала для него, уставшего и разочарованного отшельника, больше чем близкой. Она подарила ему свет. Почти нищая Нина в ботинках с дырами продавала вещи, чтобы накормить мать, а вечерами приходила к нему.
В 1921 году они поженились и больше не расставались. Она стала его героиней нежной и восхитительно наивной Ассоль, ожидающей своего принца. Роман «Алые паруса» о ней и для нее позволил молодоженам забрать мать Нины и переехать в Крым.
Не было идилии. Упрямый, нелюдимый, диковатый Грин часто находил с кем поссориться, жену осуждал за платья, которые считал слишком короткими, слишком много пил. Он даже запрещал убираться в его кабинете. Тога она вставала в 4 утра, чтобы помыть полы, пока он спит, а чтобы он не понял, что навели чистоту – разбрасывала по полу окурки из пепельницы.
«У нас нет ни керосина, ни чая, ни сахара, ни табаку, ни масла, ни мяса, — пишет другу за год до смерти. — У нас есть 300 гр. отвратительного мешаного полусырого хлеба, обвислый лук и маленькие горькие, как хина, огурцы с неудавшегося огородика. Ни о какой работе говорить не приходится. Я с трудом волоку по двору ноги…», — писал Грин другу в 1931 году.
Нина провела рядом с любимым одиннадцать лет. А после его смерти в 1932 году занялась сохранением памяти мужа, организовала издание сборника его произведений, создала мемориальную комнату.
Еще привлекательная женщина, в сорок лет она вышла замуж второй раз, но брак распался.
В 1941 году немцы оккупировали Крым. Нина с тяжелобольной матерью на руках не могла уехать, она осталась и первое время продолжала работать в газете. После ей это припомнят ,как коллаборационизм, не примут во внимание, что вдова писателя спасала людей от расстрела и передавала сведения местным партизанам.
А потом немцы угнали Нину на тяжелые работы. В лагере Берслау она служила медицинской сестрой. В январе 1945 года, когда советские войска приближались к лагерю, всех заключенных погнали в другое место, а сам лагерь сожгли. Нина спряталась в груде мусора и сумела сбежать.
Ее спасли американцы, но женщина попросила вернуть ее на родину. Родина встретила вдову писателя не приветливо. Как только она описала все свои приключения на бумаге, ее арестовали за «сотрудничество с фашистами».
Никакие объяснения, что имея на руках больную мать, которую нужно было скрывать от немцев, уничтожающих больных стариков, не подействовали
Ассоль отправилась по этапу в советский лагерь в поселке Печоры. Ее определили по специальности – медицинской сестрой. Только в 1955 году Нина Грин освобождена была по амнистии и смогла переехать в Крым.
Ее дом уже принадлежал администрации, а в поселке ее называли «шпионкой» и «фашисткой», распространяли слухи, что под немцами она переливала кровь советских детей немецким офицерам.
Всю жизнь Нина Грин пыталась добиться реабилитации, но только через много лет после смерти ее посмертно реабилитировали с формулировкой «состава предательства в действиях не обнаружено». Даже захоронить вдову рядом с мужем не позволили.
