Странные звуки доносились из беседки. Владислав замер, сердце его забилось часто-часто. Неужели Марина? Его драгоценная, нежно любимая жена? Прислушавшись, молодой человек едва не потерял сознание. Она! Вот только с кем? Кто посмел покуситься?
Сжав кулаки до белизны в костяшках пальцев, Владислав шагнул в беседку. Его ждала ужасная картина…
В 1886 году в семье полковника Эраста Ивановича Рындина и его супруги Ирины Александровны, урожденной Торлецкой, родилась девочка, которую при крещении православном нарекли Мариной.
Впрочем, относительно появления Марины на свет ходили и иные слухи. Поговаривали, что Рындин — не родной отец девочки. Якобы Ирина Александровна выходила за полковника уже имея на руках незаконнорожденное дитя. Сердобольный Эраст Иванович принял девочку как собственную дочь, дал ей свою фамилию.
Мать Марины умерла рано, ее воспитанием занималась гувернантка, которая также являлась любовницей Эраста Ивановича.
Марина с отроческих лет знала о своем необычном общественном положении, что отразилось на ее характере. Девочка росла взбалмошной, непослушной и непоседливой. Отец, впрочем, в Марине души не чаял и прощал ей все шалости.
От матери Марина унаследовала огромное состояние, и считалась одной из самых завидных невест Москвы.
Впрочем, барышня Рындина отнюдь не желала становиться помещичьей «женушкой». Времена уже были не те, чтобы о таком мечтать. Девятнадцатый век закончился, наступил век двадцатый.
Барышни учились, работали, участвовали в дискуссиях о судьбах России наравне с мужчинами.
Несмотря на протесты отца, с 17-летнего возраста Марина стала посещать московские заведения, в которых собиралась так называемая богема. Прежде всего, поэтическая.
Марина сразу же поняла, что этот мир, — мир свободы, поэзии и эпатажа — это то, что ей необходимо. Она всегда появлялась на литературных вечерах в черном платье с большим вырезом, а также с домашним животным — кошкой, собачкой или обезьянкой.
Несмотря на довольно скандальное поведение, поклонников у Марины было хоть отбавляй: во-первых, барышня была отменно хороша, во-вторых, являлась владелицей великолепного подмосковного имения Лидино.
Среди всех ухажеров Марина, обожавшая поэзию, отдала предпочтение своему ровеснику — молодому, но уже успевшему добиться успеха поэту и критику Владиславу Ходасевичу. Ходасевич привлек светскую красавицу недюжинным поэтическим талантом, особой чувствительностью, а также экстравагантной, модной внешностью:
«В длиннополом студенческом мундире, с чёрной подстриженной на затылке копной густых, тонких, как будто смазанных лампадным маслом волос, с жёлтым, без единой кровинки, лицом, с холодным нарочито равнодушным взглядом умных темных глаз, прямой, неправдоподобно худой».
В 1905 году 19-летняя Марина Рындина стала женой Ходасевича, которому также исполнилось девятнадцать.
Вскоре Владислав, сам человек весьма экстравагантного поведения, понял, что до супруги ему далеко.
«Владя рассказывал, что однажды, когда они ехали на рождественские каникулы в имение Марины, расположенное близ станции Бологое, она взяла с собой в купе следующих животных: собаку, кошку, обезьяну, ужа и попугая.
Уж вообще был ручной, и Марина часто надевала его на шею вместо ожерелья. Однажды она взяла его в театр и, сидя в ложе, не заметила, как он переполз в соседнюю ложу и, конечно, наделал переполох, тем более что его приняли за змею. Владе из-за этого пришлось пережить неприятный момент» — Анна Чулкова.
Но это еще что! Однажды Марина эпатировала даже видавшую виды поэтическую богему, появившись на вечеринке в костюме Леды: из одежды на очаровательной барышне была только легкая сорочка. В руках красавица держала вазу в виде лебедя. Ходасевич простил любимой жене эту маленькую «слабость».
В Лидино Марина вела себя не менее эксцентрично, чем на публике. Молодая женщина обожала вставать с первыми петухами, выходила во двор в одной сорочке, но с жемчужным ожерельем на шее, запрыгивала на свою любимую лошадь и неистово скакала по близлежащим полям.
Ходасевич умолял супругу быть осторожнее — да куда там! Упрямая Марина и слушать ничего не желала.
«Однажды, когда Владя сидел с книгой в комнате, выходящей на открытую террасу, раздался чудовищный топот и в комнату Марина ввела свою любимую лошадь. Владислав был потрясен видом лошади в комнате, а бедная лошадь пострадала, зашибив бабки, всходя на несколько ступеней лестницы террасы.» — Анна Чулкова.
Близкая подруга Марины, писательница и критик Нина Петровская, описывала ежедневный быт юной мадам Ходасевич следующим образом:
«Бегает по аллеям, а за ней 6 собак; пар из ушей, юбки на голову, щеки, как самый свежий огурчик».
Увы, использованное Ниной выражение «юбки на голову» означало не только то, что Марина Эрастовна быстро бегала. Ветреная особа не была верна супругу.
Весной 1905 года, через несколько месяцев после свадьбы Вячеслав Фелицианович застал жену в беседке со своим другом, поэтом, будущим редактором журнала «Аполлон» Сергеем Маковским.
Ходасевич, страсто любивший жену, стерпел унижение. Роман Марины и Маковского продолжился.
В мае 1905 года Владислав Фелицианович отправился из Лидино в Петербург — зализывать раны. Марина осталась в имении с Сергеем Константиновичем.
В столице Ходасевич прожил несколько месяцев. Все это время поэт много пил, предавался распутству, не гнушаясь обладательниц «желтых билетов». Всем было понятно, что браку Владислава и Марины приходит конец.
30 декабря 1907 года супруги окончательно разъехались. Бракоразводный процесс продолжался два с половиной года.
Еще не будучи в разводе, в августе 1910 года Марина родила Сергею Маковскому сына. В 1911 году пара все-таки обвенчалась, после чего у Маковских родилось еще трое детей.
В браке с Сергеем Константиновичем экстравагантная Марина совершенно остепенилась, превратилась в настоящую даму и мать большого семейства.
Для Ходасевича развод с Мариной стал тяжелейшим ударом, от которого он долго не мог оправиться. Сразу после расставания поэт писал матери:
«Я плачу о женщине!…Нет… мне дела ни до жизни, которой ты меня учила, ни до молитв, ни до книг… Хочешь признаюсь? Мне нужно… немного: только бы снова изведать ее поцелуи…снова воскликнуть: «Царевна! Царевна! И услышать в ответ : «Навсегда».
У Владислава Фелициановича было в жизни еще много влюбленностей, много женщин (одних официальных жен еще было три).
После революции Марина Эрастовна выехала с мужем и детьми за границу. Жили сначала в Праге, затем в Париже.
В эмиграции брак с Сергеем Маковским дал трещину: в 1921 году супруги развелись. Жили отдельно, но о детях заботились совместно. Что интересно, ни Марина, ни Сергей больше так и не связали себя узами брака.
Марине, — когда-то одной из самых завидных невест Москвы, — в Париже пришлось примерить на себя тяжелый труд сиделки и медсестры. Но — сдюжила, справилась. Все ради детей.
В войну Марина Эрастовна жила в голоде и в холоде но, в отличие от некоторых эмигрантов, не побежала на поклон к немцам.
30 января 1973 года в одной из парижских больниц Мария Эрастовна Маковская скончалась в возрасте 86 лет, пережив и первого своего мужа, и второго.
