— Что вы сделали с моей невестой?! — побледнев от злости, он требовал ответа.
— Успокойтесь, Пётр Георгиевич, — кривоватая ухмылка скользнула по губам Павла Фрейната. — Я не сделал ничего такого, чего она сама бы не захотела.
— Как вы смеете! — прошептал ошеломленный Петенька. — Я…я вызываю вас.
— Да полно, — едва не рассмеялся Фрейнат. — Не будете же Вы стреляться…из-за неё!
Когда преподаватель Пётр Георгиевич Вучкович выглянул в окно, он заметил тонкую девичью фигурку. Шестнадцатилетняя гимназистка Алина Нейланд будто ждала его взгляда:
— Чудесная погода, не так ли, Пётр Георгиевич? — воскликнула она, совершенно не робея под осуждающими взглядами подруг.
Вучкович только вздохнул. Красавица Алина, дочка всегда занятого коммерсанта Нейланда, расцветала на его глазах, превращаясь из угловатого ребёнка в кокетливую девушку. Не обращать на это внимание он не мог.
И всё чаще он видел, как останавливается на нём ее взгляд. Будто случайно они пересекались на прогулках, словно невзначай Алина оказывалась под окнами его кабинета…Внезапно в свои 28 лет Петенька Вучкович оказался страстно влюблён. В свою собственную юную ученицу!
Прощаясь перед летними каникулами, Пётр Георгиевич, уезжавший из Либавы на родину в Черногорию, уже считал себя женихом. Тайное рукопожатие, которое он получил на прощание, согревало его сердце. И чувства лишь окрепли, когда из далёкого Вилькомира, куда Алина уехала погостить к знакомым семьи, пришло письмо, полное тёплых изъяснений.
А, вернувшись, Петенька встретил нежный приём. Он и не догадывался, что в то время, как Алина, презрев все нормы и правила, заходила к нему в квартирку на чай — не позволяя, впрочем, заходить дальше поцелуев, — в Вилькомир летели конверты с листочками, на которых изящным девичьим почерком было выведено — «схожу с ума»!
Летом, гостя в семье Фрейнатов, младший из которых собирался жениться на ее сестре, а старший — сорокапятилетний следователь Павел Фрейнат, всё ещё ходил холостяком, Алина была совершенно покорена «взрослым другом». Он ничего ей не обещал, и сразу объявил, что вступать в брак не намерен, но интерес Алины не угас…
Напротив, она объявила, что для обеспечения будущего ей нужен муж, а любовь — совсем другое дело! Ради любви она готова ждать сколь угодно долго! Даже этот невероятно долгий год, что пройдёт прежде, чем они увидятся вновь.
Своё странное обещание Алина сдержала: с самой осени до нового лета она расточала ласки Петеньке — то суля многое, то забирая слова назад, с нетерпением ожидая, когда Фрейнат приедет в Либаву. Готовилась свадьба её сестры, а это означало, что непременно будет новая встреча.
Так и случилось: ради женитьбы брата Павел Фрейнат приехал из Вилькомира. И, едва шагнув на перрон, попал в объятия Алины. В экипаж все встречающие не поместились, и тогда Алина, ничуть не смутившись, села к «старшему другу» на колени…
Петенька, прошедший дом Нейландов, где часто бывал, поразился случившимся изменениям. Всё внимание Алины было отдано гостю. Пётр Георгиевич подмечал досадные детали. Угощая гостей, Алина подала ему неочищенный апельсин, и тут же собственноручно очистила второй, предложив его Павлу Фрейнату.
В другой раз она взяла пепельницу, стоявшую перед ним на столе, и поставила её перед следователем…Из мелочей складывалась вся картина.
Тёплым сентябрьским днём 1904 года в Либаве праздновали свадьбу сестры Алины и Фрейната-младшего.
За здоровье молодых звучали тосты.
— Как новые родственники — на брудершафт, — лукаво усмехнувшись, объявил Фрейнат-старший, протягивая Алине наполненный бокал.
Невыносимая обида обожгла сердце Петеньки, когда засиявшая девушка у всех на глазах бросилась на шею другому, по традиции расцеловав. Он вмешался.
— По какому праву? — возмущённо запротестовала Алина, поправляя выбившийся локон.
— Моё право основано на данном вами слове, — едва сдерживаясь, чтобы не ударить Фрейната, произнес Петр Георгиевич.
Связь их была раскрыта, и обручение, — на чём особенно настаивал Вучкович, простив свою легкомысленную невесту, состоялось в тот же вечер.
Казалось, всё разъяснилось. Однако на следующий день, когда жених переступил порог дома Нейландов, Алина встретила его без теплоты и ласки — будто чужой человек стоял перед ней.
На правах жениха Вучкович обратился к родителям невесты, требуя повлиять на девушку, давшую слово.
— Что я могу? — вздохнул отец. — Никого не слушает! Сегодня одно твердит: «Мне рано выходить замуж».
Но Петенька всё не хотел отступаться. Его уговоры и мольбы подействовали: Алина вновь не стала разрывать их связи. Но, не чувствуя прежнего доверия, Петр Георгиевич решил поторопиться со свадьбой.
Чтобы начать приготовления, требовалось назначить дату — а после шить платье, составлять списки гостей…Порой свадебные приготовления могли затянуться на несколько месяцев, а в некоторых случаях доходило даже до года. Конечно, так долго страстно влюблённый и отчаянно ревнующий Вучкович не желал ждать.
Написав письмо с требованием выбрать день как можно скорее, Петенька рано утром, перед работой, занес его Алине. И, отдав конверт прислуге, собрался неторопливо прогуляться до гимназии…
Однако неспешной прогулке состояться было не суждено: по дороге он встретил Фрейната-младшего. То ли молодой офицер был излишне разговорчив по натуре, то ли просто честнее, чем его старший брат, но беседа внезапно приняла неожиданный оборот.
— Да знаете ли, — говорил Фрейнат-младший, — всё надеюсь, что брат остепенится. Ведь вчера весь вечер провёл с Алиной, сидели вместе до глубокой ночи, веселились. Все в доме уже спать разошлись, а они в кабинете на тахте так и остались. Уж не ведаю, во сколько разлучились…
Пётр Георгиевич почти не помнил как провёл день: всё валилось из рук. В голове крутились мысли: быть свадьбе или не быть? Захочет ли жить с ним Алина? Как далеко зашла она с Фрейнатом?..
Вскоре он получил ответ: «Скоро свадьба состояться не может», — уверяла в письме его невеста.
Не зная, что и думать, Пётр Георгиевич бросился к Алине: он ждал однозначного решения.
Но заверений в чувствах не получил. Алина будто колебалась: «Ну, выйду, — рассуждала вслух она, — а ты любить меня не будешь!».
— А Фрейнат?! Он тебя любит?! — обидчиво вспыхнул Пётр Георгиевич.
Одно за другим срывались с губ злые слова.
Свидетели слышали:
— Ты убьёшь меня! — в ужасе вскрикнула Алина.
Оказавшийся рядом Павел Фрейнат вмешался в ссору. И гнев Вучковича обрушился на его голову: следователь получил вызов на дуэль. Разумеется, о том, чтобы стреляться, для Фрейната не шло и речи: в его степенные 45 лет! Служба, карьера…всё, что создано и нажито, оказалось бы под угрозой. И из-за чего? Из-за девчонки, на которой он даже не планировал жениться! Петенька получил насмешливый отказ.
Проведя бессонную ночь, полную тревог и волнений, Петя, сказавшись больным, отпросился у директрисы гимназии, и отправился бродить по городу.
Ноги привели его в оружейный магазин, где он ткнул в первый попавшийся револьвер. Затем добрел до дома Алины, дождался, пока она выйдет, пошёл за ней, сел в подошедший трамвай…
Приблизившись к бросившей его невесте, он о чём-то завёл разговор, а затем достал из кармана револьвер…Прозвучали выстрелы.
Несмотря на то, что две пули попали в шею, Алина Нейланд выжила. Однако последствия причинённых ей ранений, оказались тяжелы. Приговор медицинской комиссии гласил: «частичная атрофия мышц и ограниченность движений правой руки».
Но мнения врачей разделились: одни полагали, что на полное выздоровление надежды нет, другие считали, что Алина должна верить в лучшее…
Вучковичу было предъявлено обвинение в покушении «на лишение жизни своей невесты с заранее обдуманным намерением».
Однако цветистые речи адвоката спасли Петра Георгиевича. На суде, состоявшемся в Либаве 24 декабря 1904 года, присяжные отвергли все отягчающие признаки деяния и признал Вучковича виновным лишь в нанесении ран «в состоянии запальчивости и раздражения», без намерения лишить жизни.
За формальным приговором в 6 месяцев тюремного заключения последовало ходатайство о помиловании, которое было удовлетворено. Петенька вышел на свободу, не отбыв установленный срок.
О том, что стало с Алиной Нейланд, история умалчивает. Зато известно, что Пётр Георгиевич Вучкович навсегда покинул Российскую империю, и, перебравшись в родную Черногорию, сделал там удачнейшую карьеру, став министром народного просвещения.
