«Я что-то придумаю, обязательно придумаю!»- шептал граф, вновь и вновь целуя руку своей возлюбленной. Маша и хотела бы руку отнять — мало ли, вдруг кто зайдет, — но на это у нее не было сил. «Что же ты можешь придумать? — задыхаясь от слез, отвечала она, — Мой муж интересуется только выпивкой, развлечениями и картами!». Лев неожиданно отстранился и замер, обдумывая очередную идею. «Карты, — сказал он наконец, задумчиво улыбаясь, — что ж, в карты я играю хорошо.»
В 1772 году в Москве, в семье статского советника князя Григория Вяземского родилась девочка, названная Марией. Юная княжна была на диво хороша собой, и за свою красоту даже получила прозвище «Юнона». Подходящий ее положению и состоянию жених, разумеется, нашелся быстро. Только Маше исполнилось 17 лет, как к ней посватался князь Александр Николаевич Голицын, прозванный в московском обществе «Cosa rara» («редкая вещица») по названию одной модной оперы того времени.
Княжне высокомерный и несдержанный юноша не понравился с первого взгляда, но ее отец, не слушая дочери, дал согласие на свадьбу. И немудрено, ведь будущий зять давал за Машу баснословный «выкуп», который князь Вяземский не чаял выручить и за обеих своих дочерей.
На свадьбу Александр подарил своей избраннице комплект украшений, достойных самой императрицы, но даже бриллианты сердца княгини растопить не смогли. Не помогли и другие дорогие подношения. Неслыханное расточительство супруга лишь приводило Машу в уныние. Голицын, владея поистине громадным состоянием и имея в распоряжении 24 000 крепостных душ, умудрился с годами все промотать.
Деньги уходили сквозь его пальцы как дым. И порой в совершенно прямом смысле: князь имел обыкновение поджигать трубку крупными ассигнациями. У обставленного по последней моде особняка всегда толпились десятки повозок — Голицын кидал извозчикам из окна золотые монеты. Не глядя, он подписывал векселя, а суммы, уходившие на его карточные долги, могли бы составить бюджет целой губернии.
Привыкший быстро получать желаемое, князь никак не мог смириться с холодным неприятием своей милой супруги. Испробовав все способы соблазнения женщин, которые он только знал, и не получив никакого результата, Голицын перешёл к более решительным мерам. Слуги секретничали, что князь часто поднимал на Машу руку, а из хозяйской спальни нередко доносились женские крики и плач.
На светских приемах Голицыны смотрелись странно: грубый и бесцеремонный Александр, соривший деньгами направо и налево, а рядом с ним — тихая и зашуганная Маша, которую быстро нарекли «печальной красавицей». Ситуация только ухудшилась, когда на одном из балов княжна повстречала графа Льва Кирилловича Разумовского.
Во всех отношениях приятный граф не мог оставить несчастную Машу равнодушной…и теперь сносить унижения деспотичного супруга стало ещё горше. Разумовский тоже влюбился в княжну без памяти и был готов практически на все, чтобы освободить ее от домашнего тирана.
Развестись просто так супруги не могли: не позволила бы церковь. Необходим был компрометирующий повод, которого Голицын, конечно, давать не спешил. Тогда-то Разумовский и придумал хитроумный план, вызвав соперника на карточный поединок. Азартный князь, разумеется, не смог отказать.
Однако то ли выпил он слишком много, то ли вмешалось провидение, но карта Голицину не шла: раз за разом он проигрывал, но отступать, тем не менее, не спешил. Когда же у князя просто не осталось денег, Разумовский предложил ему пойти ва-банк: обменять супругу на всю грандиозную сумму его проигрыша. Поколебавшись, Голицын согласился и… снова проиграл.
О случившимся на следующий день знали все: скандал разразился такой, что супруги все же смогли разъехаться, ведь в поступке князя и церковь, и общество увидели поругание священных уз брака. Через некоторое время Мария и Разумовский обвенчались, но по существующим правилам брак их не был признан официально.
Новоиспечённой графине Разумовской был закрыт путь в великосветские салоны, даже несмотря на то, что многие радовались за «печальную красавицу», ставшую, наконец, счастливой, а поступок графа воспринимался как проявление мужественности. Положение спас император Александр I, который лично выразил графине свое почтение, после чего перед Марией вновь открылись все двери.
В счастливом браке супруги прожили 16 лет. Родных детей в семье не было, но пара взяла на воспитание троих малышей. Правда, поговаривали, что все трое — незаконные дети Разумовского, но даже если это и было так, Мария предпочла закрыть глаза на интрижки мужа.
После смерти графа в 1818 году его старший брат попытался отобрать у невестки все состояние, доказывая незаконность ее союза. Однако Марии Григорьевне спустя три года тяжб удалось выиграть суд и вернуть себе право распоряжаться деньгами и имениями покойного супруга. Во вдовстве графиня Разумовская прожила ещё почти полвека. Она наслаждалась жизнью и ни в чем не нуждалась: принимала активное участие в светской жизни, устраивала пышные приемы и ездила на курорты.
Даже в очень почтенном возрасте Мария Григорьевна мастерски ездила верхом, любила подбирать себе неподходившие ее возрасту наряды и чувствовала себя минимум на 50 лет моложе. Все современники говорили о добросердечной и смешливой графине с теплотой, даже императорская семья относилась к ней очень милостиво.
Единственным человеком, вспоминавшей о ней с некоторой досадой была великая княгиня Елена Павловна, которая приобрела у Марии Григорьевны имение Карловка под опеку. Предполагая, что 70-летняя графиня скоро отправится в мир иной, княгиня согласилась выплачивать ей немаленькую пожизненную ренту. Однако Елена Павловна сильно просчиталась, ведь после заключения договора Мария Григорьевна продлила его на двадцать с лишним лет.
Графиня Разумовская скончалась в 1865 году в возрасте 93 лет.
