Первой в ноябре умерла свекровь, вслед за ней в промёрзшей насквозь квартире обессилев от голода, слёг муж: карточки у них украли…
Мама Люба
Её по праву называли Всесоюзной мамой. В этой важнейшей для любой женщины роли она несла так много тепла, любви, ласки, что запросто входила с экрана в любую семью.
Любовь Соколова была убеждена: неважно, насколько трагично сложилась твоя жизнь, и сколько ты сам перенёс несчастий, нести людям ты должен только свет. Порой казалось, что сниматься Соколова начала ещё в начале прошлого века, или, по крайней мере, сразу после революции в немом кино, потому, что на экране она была почти всегда.
Она сыграла невероятное количество ролей – около четырёхсот. Ни одна из этого множества ролей не была главной, но то, что она делала на экране, запоминалось надолго.
Детство
Люба появилась на свет 31 июля 1921 года в городе ткачих и невест Иваново-Вознесенске. Её отец, Сергей Максимович, хороший столяр-краснодеревщик, делал красивые столы, шкафы и комоды, мама, Прасковья Фёдоровна, работала продавцом в магазине, сделала неплохую карьеру, став директором универмага.
Два брата Любы умерли в раннем детстве. В школе учительница сумела увлечь Любу литературой, поэзией, пьесами. Люба ходила в драмкружок, выступала в самодеятельных концертах и спектаклях, в десятом классе играя в гоголевской «Женитьбе» Агафью Тихоновну, сорвала бурные аплодисменты зала.
Тогда она впервые задумалась о том, чтобы связать свою жизнь с кино и театром.
Ленинград
В 1939 году Люба приехала в Ленинград, и поступила на литературный факультет педагогического института им. Герцена. В тот момент она была почти уверена, что её желание стать актрисой вряд ли получится осуществить.
Стипендия в институте была маленькая, родители помогать дочери не могли, и 18-летняя Люба, чтобы как-то прокормиться, устроилась носильщицей на один из ленинградских вокзалов, и почти год таскала тяжеленные тюки и чемоданы гостей северной столицы.
Актёрская школа при «Ленфильме»
После окончания первого курса весной 1940-го Люба от кого-то услышала, что объявлен набор в актёрскую школу при «Ленфильме» на курс знаменитого режиссёра Сергея Герасимова, снявшего «Семеро смелых» и «Комсомольск».
Когда Люба пришла на «Ленфильм», она просто опешила: в павильоне студии толпилось больше тысячи людей разного возраста, а мест на курсе было всего 22. Люба хотела, было, уйти, но что-то её остановило. Она вошла в аудиторию, прочла монолог Нины Заречной из чеховской «Чайки», и услышала, что прошла в следующий тур.
Дальше было ещё три тура, экзамены по общим предметам, которые она легко сдала, и приказ о зачислении. Но уходить из пединститута Люба не стала: родители бы этот её шаг не одобрили. Так она и училась в двух ВУЗах, да ещё и работала.
Брак
Школа круто изменила судьбу Соколовой: уже на первом курсе она встретила Георгия Араповского. Он был старше Любы на 10 лет, но друг другу они понравились сразу: она была настоящей красавицей, он – высоким, статным, красивым, интеллигентным.
Когда он начал за ней ухаживать, Люба долго не решалась ответить взаимностью: она просто не могла поверить, что такой парень до сих пор не женат. Но Георгий познакомил Любу со своей мамой и вскоре отвёл в ЗАГС.
Семья мужа была хорошо обеспечена, Люба из общаги переехала в большую ленинградскую квартиру, Георгий буквально носил любимую на руках, а в лице свекрови невестка обрела любящего человека, почти мать.
Блокада Ленинграда
Перед самой войной Люба снялась в своей первой картине «Маскарад» у своего учителя Герасимова, правда, в массовке. На экраны фильм вышел в сентябре 1941-го, когда уже шла война. Люба пошла на оборонный завод: и пользу хотела принести, и карточку рабочую получила.
За годы войны Соколова получила 4 медали, в том числе, «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». Георгия из-за плохого зрения на фронт не взяли даже в Ленинградское ополчение, и он тоже пошёл работать на завод, но и по двум рабочим карточкам продуктов не хватало: мама Георгия получала лишь иждивенческую карточку – те самые 125 блокадных грамм с огнём и кровью пополам.
Все ценные вещи они обменяли на еду, почти всю мебель сожгли в «буржуйке», ставшей центром всей жизни.
Первой в ноябре умерла свекровь, вслед за ней в промёрзшей насквозь квартире обессилев от голода, слёг муж: карточки у них украли. В последние дни декабря Соколова с трудом оделась и вышла на улицу, думая лишь о том, чтобы найти хоть какую-то еду для Георгия.
С огромным трудом передвигая ноги, не ощущая обжигающего ветра с Невы и ставшего привычным голода, она брела по Литейному – уйти далеко от дома было страшно. Возле магазина, где выдавали по карточкам то, что в Ленинграде называли хлебом, ей удалось раздобыть горсть хлебных крошек – немыслимое богатство.
Домой она пришла, неся в одной руке драгоценные крошки, в другой – кусок льда, подобранного неподалёку от дома: транспорт не ходил, и лёд был почти чистый.
Войдя в квартиру, она услышала тяжёлое прерывистое дыхание мужа, положила лёд в кастрюльку и поставила её на печку, потом положила в едва начавшую закипать воду драгоценные крошки, но когда «блюдо» было готово, Георгий уже умер. Она опоздала буквально на несколько минут, и потом долго проклинала себя за то, что шла слишком медленно.
После смерти мужа Соколова решила, что и ей дальше жить незачем: на завод и за хлебом сил ходить не было, и из квартиры она не выходила. Однако её полуживую вывезли через Ладогу по Дороге жизни, а потом она на перекладных, сама не помня как, добралась до Иваново.
Глядя на эту цветущую женщину в кино, вряд ли кому-то придёт в голову, что она едва не умерла от дистрофии, и лишь через год смогла ходить, не держась за стены и без посторонней помощи.
Соколова почти потеряла зрение и слух, сидела у окна или на лавочке во дворе, устремив невидящие глаза в одну точку. Она была убеждена, что жизнь для неё закончилась. Но со временем возвратились звуки и краски, и постепенно она начала жить, ведь ей был всего 21 год.
ВГИК
Прасковья Фёдоровна предложила дочери ехать в Москву и снова поступить в театральное училище: во-первых, она уже окончила первый курс у Герасимова, во-вторых, как блокадница, имела право поступать без экзаменов и учиться бесплатно.
В 1943-м Люба, почувствовав в себе силы, поехала в столицу и поступила во ВГИК на второй курс к Борису Бибикову и Ольге Пыжовой, работавшим ещё с Константином Станиславским и Владимиром Немировичем-Данченко.
Люба была очень красива, следов дистрофии почти не осталось, и в институте на неё заглядывались многие, пытались ухаживать, но она хранила верность умершему мужу, и могла, не стесняясь в выражениях, «кавалера» отшить.
«Повесть о настоящем человеке»
ВГИК Соколова окончила в 1946-м, и получила распределение в Театр-студию киноактёра. Жилья в Москве у неё не было, и она ночевала в гримёрке. (В Ленинграде она могла получить хотя бы комнату, поскольку была прописана у мужа, но там слишком многое напоминало о блокаде, и она не поехала).
В октябре 1948 года ей улыбнулась удача: Александр Столпер позвал её на небольшую роль Варварки в фильм «Повесть о настоящем человеке». Большой школой для себя Соколова считала общение с уже известным актёром Павлом Кадочниковым, игравшим главную роль безногого лётчика Алексея Мересьева.
Картину встретили с восторгом, и с тех пор амплуа простой женщины – рабочей или крестьянки – навсегда закрепилось за Соколовой, стало её визитной карточкой.
*
*
ГДР
В 1951 году Театр-студию киноактёра закрыли. Жилья в Москве по-прежнему, не было, и Соколова была вынуждена отправиться в провозглашённую за два года до этого Германскую Демократическую Республику: там в Потсдаме при Советской оккупационной группе войск был открыт драмтеатр.
В ГДР Соколова, гастролируя по советским воинским частям, прослужила 5 лет. Играла она, в основном в классических спектаклях, но, по большей части, в эпизодах, и особой радости это ей не приносило.
В чём Соколова выиграла, так это в зарплате: Восточная Германия считалась заграницей, и платили там вдвое больше, чем в СССР. Так же у Соколовой была весьма комфортабельная служебная квартира. Позже этот период жизни за границей Соколова вспоминала неохотно: эти годы она считала потраченными зря.
*
*
Москва
В Советский Союз Соколова вернулась в 1956-м, и на заработанные деньги купила однокомнатную кооперативную квартиру в Москве. Ей было уже 35 лет, но никаких достойных ролей всё еще не было.
Тем не менее, после приезда в Москву её стали снимать всё чаще, но, как и прежде, в небольших ролях, хотя и в больших фильмах: она сыграла у Михаила Калатозова в «Летят журавли», у Григория Чухрая в «Балладе о солдате», в «Тихом доне» у Герасимова.
Георгий Данелия
Соколова старалась не унывать, она верила, что всё у неё получится. О романах и замужестве она даже не помышляла, хотя её руки, как и раньше, добивались многие. Всё изменилось на съёмках картины Григория Рошаля «Хождение по мукам» по роману Алексея Толстого.
Соколова играла небольшую роль Анисьи, потерявшей мужа, двоих детей и всё хозяйство. На съёмках Соколову увидел выпускник Московского архитектурного института слушатель Высших режиссёрских курсов Данелия, как и первый муж – Георгий. Он влюбился с первого взгляд, и буквально не давал Соколовой прохода.
Он был младше её на 9 лет, но перед напором красавца-грузина она не устояла. Отношения они оформлять не стали, и так и прожили в гражданском браке 27 лет. В 1959-м у них родился сын Николай, у которого была двойная фамилия – Соколов-Данелия.
Георгий снимал Соколову во всех своих фильмах, хотя главных ролей ей не давал: возможно, опасался обвинений в кумовстве.
*
*
*
*
Роли мам и жён
В 60-е–70-е годы Соколова стала сниматься много, в небольших, но запоминающихся ролях мам и жён. Когда в сценарии появлялась такая роль, режиссёры, не задумываясь звали Соколову, потому, что лучше неё всё равно никто бы не сделал.
За очень короткое время на экране Соколова, порой, одними глазами и лёгкой улыбкой ухитрялась рассказать о своей героине больше, чем другие исполнители за весь фильм Она очень ярко сыграла судью в «Берегись автомобиля» и маму Нади в «Иронии судьбы» Эльдара Рязанова.
Сама Соколова очень любила роль жены потомственного алкоголика, мамы двоечника Вовы Левикова в «Доживём до понедельника»: за минуту она сумела передать трагедию этой женщины.
В «Белорусском вокзале» Андрея Смирнова она на недовольную фразу мужа, бывшего фронтового разведчика, а сегодня – слесаря, чудесно сыгранного Евгением Леоновым, лишь повернула голову, улыбнулась, и сказала: «Дурак ты, Ваня». Казалось, ничего не сделала, а душу вывернула и мужу, и зрителю.
*
*
Леонов вообще был любимым актёром Соколовой: Данелия снимал их обоих, и Соколова буквально трепетала перед ним.
В комедии «Тридцать три» ей нужно было треснуть Леонова мокрой простынёй по лицу, и она долго не могла поднять на него руку: Леонов несколько раз получил по физиономии, но шлепки казались Данелии неубедительными, и тогда Леонов взмолился: бей, уж, со всей силы, а то у меня морда уже красная и мокрая.
Вот тогда Соколова и ударила, но, на мой взгляд, всё равно в полсилы, любя.
*
*
Зритель её очень полюбил, ведь она была по-настоящему своя, словно только что спросила вас, стоящего в очереди за кефиром: «Вы последний? Скажите, что я за вами заняла, я сейчас подойду – у меня сын возле гастронома в коляске».
Позже Соколова сама стала отказываться от больших ролей, чтобы уделять больше времени сыну и мужу. От отрицательных ролей Соколова наотрез отказывалась: она не хотела с экрана нести негатив, и сама настолько вживалась в образ, что после отрицательных персонажей долго не могла прийти в себя.
В 1969 году Соколова стала Заслуженной артисткой РСФСР, в 1977-м – Народной РСФСР, в 1990-м – Народной СССР.
Разрыв
Довольно скоро Соколова поняла, что Данелия не из тех, кто хранит верность: у гражданского мужа начался длительный роман со сценаристкой Викторией Токаревой. Соколова сходила с ума от ревности и обиды, но на съёмках своего горя она не показывала, была неизменно весела и улыбчива.
Вскоре они стали жить в одной квартире, словно соседи в коммуналке, всю свою любовь Соколова отдавала сыну. Николай поступил во ВГИК на режиссёрский факультет, стал снимать короткометражные фильмы.
*
*
В 1984 году после 26 лет совместной жизни Данелия решил уйти и от Соколовой, и от Токаревой, и официально женился на актрисе и режиссёре Галине Юрковой. Услышав об этом, Соколова собрала вещи и ушла к маме в ту самую «однушку», которую купила, вернувшись из ГДР.
Для неё окончательный разрыв с Данелией стал настоящее трагедией, но свою боль она, как и раньше, никому не показывала. Тяжесть усугублялась тем, что сын в это время очень изменился, отдалился от матери.
Однажды на съёмках она долго не могла дозвониться Николаю. До квартиры сына она добралась только утром. На звонки никто не открыл, ключей у неё не было, и дверь пришлось взламывать с помощью милиции.
В квартире обнаружили Николая и его друга, оба были мертвы. Случилось это всего через год после расставания с Данелией. Сыну было 26 лет. Причины смерти обоих не установлены до сих пор.
*
Соколова, как после смерти Араповского, не хотела жить. Лишь неимоверным усилием воли она взяла себя в руки, и с головой ушла в работу, а всю свою любовь отдала внучке Маргарите, дочери Николая.
Соколовой было далеко за 60, но она продолжала активно сниматься в кино. Обычно, чем старше становился актёр, тем меньше ему поступало предложений, но в этом отношении Соколова была человеком уникальным: с возрастом количество предложений только росло.
*
Соколова много ездила по стране с концертами, которые проходили при полных залах. Зрители часто отождествляют актрису с её героинями, и к Соколовой шли люди со своими проблемами, бедами и горестями: просили провести газ, электричество, починить крышу и канализацию.
Авария
1 октября 1994 года Соколова со своей подругой актрисой Майей Булгаковой ехали на концерт. Водитель ВАЗовской «восьмёрки», присланной организаторами концерта, не справился с управлением и на большой скорости врезался в столб.
Соколову спасли, а Майя Булгакова умерла в больнице спустя несколько дней после аварии: врачи сказали Соколовой, что она в какой-то момент просто перестала бороться за жизнь. Соколова поверила, ведь совсем недавно умер муж Булгаковой, которого она очень любила, и прожила с ним 20 лет.
Травмы, полученные во время аварии, серьёзно подорвали здоровье уже совсем не молодой Соколовой, но она продолжала сниматься. На концертах она читала стихи сына и пела романс, посвящённый Георгию Данелии, который написала сама.
6 июня 2001 года Любовь Соколова умерла, едва закончив съёмки в фильме Каринэ Фолиянц «Вальс на прощание». До своего 80-летия она не дожила меньше двух месяцев.
