В свете догорающей свечи она штопала белоснежное платье из тонкого хлопка. Это было ее последнее платье. Иголка ловко летала, тянула за собой шелковую нить. Глаза устали и королева зажмурилась.
А ведь когда-то она меняла наряды несколько раз в день, редко носила одно и то же платье дважды. Два раза в неделю к ней в покои приходила ее министр моды, модистка Роза Бертен. На креслах, кушетках, коврах, расстилали рулоны роскошных тканей, цветного шелка, нежнейшего бархата, тончайшего муслина, ярды кружев, лент.
Словно полководец, составляющий план битвы, королева Франции Мария-Антуанетта разрабатывала планы модной атаки. Вместо карт модные картинки, где твердой рукой королева вносила изменения. Она знала, Роза Бертен выполнит все и даже больше.
А драгоценности… Какие она носила драгоценности! А туфельки с серебряными пряжками, усыпанными бриллиантами. Впрочем, последние годы Мария-Антуанетта стала гораздо скромнее и урезала расходы на свой гардероб. Этого никто не оценил. Ее осуждали и за роскошества, и за стремление к простоте.
Ее платье, ее прекрасные платья… Королева распахнула глаза и продолжила свою работу. У нее оставалось всего несколько часов, чтобы привести в порядок свое последнее платье.
В тюрьме Консьержери ей позволили иметь только два платья – черное и белое. Черное платье уже совершенно износилось, но Мария-Антуанетта не роптала. А вот белое платье, его она берегла особенно, предчувствуя, что очень скоро оно понадобится ей для последнего выхода в свет.
21 января 1793 года ее супруг, король Людовик XVI, гражданин Капет (с каким удовольствием они мерзенько смаковали это «гражданин Капет, вместо «Его Величество»), взошел на эшафот. Теперь ее именовали «вдова Капет», все с той же мерзкой ухмылкой.
Ей не позволили заказать нового черного платья. Но разрешили отправить Розе Бертен последний заказ на два вдовьих чепца, три косынки и две пары кожаных перчаток, все черного цвета. «Платья вам не положено, мадам».
Пожав плечами Мария-Антуснетта отвернулась. Какая разница, если ей уже вынесли приговор. Она точно знала, ее убьют.
16 октября 1793 году в четыре часа утра они явились. Несколько человек в серых сюртуках с трехцветными поясами и красными колпаками. Ей зачитали приговор, бывшей королеве Франции оставалось жить всего несколько часов. Она поседела за те несколько часов, ее тонкие волосы, изрядно поредевшие от нервных переживаний, в ту ночь стали совершенно белыми.
Вот и пригодилось то белое платье. Оставалось привести его в порядок, заштопать и расправить складки. Это платье было похоже на рубашку, перетянутую широким поясом, Ленты, перехватывающие запястья были черными. Чепец с черной лентой на голове и лиловые туфли, других у нее не было. Бывшей королеве полагается встретить смерть достойно.
Впрочем, больше чем последний наряд, заботила Марию-Антуанетту судьба ее детей. Она уйдет, улетит, соединится с их отцом, а они останутся на этой грешной земле. Им не позволили попрощаться, но принесли бумагу и чернила. Королева писала сестре своего мужа, принцессе Елизавете и просила передать сыну следующие слова:
«Я прошу моего сына никогда не забывать слова его отца, которые я столько раз ему повторяла. Вот эти слова: «Пусть сын мой никогда не будет стараться отомстить за мою смерть». Напоминайте ему об этом чаще, дорогая. Боже мой, как тяжело расставаться с вами навсегда! Прощайте, прощайте, прощайте!».
Мария Антуанетта верила, что ее дети смогут воссоединиться: «Пусть моя дочь и через годы помнит, что у нее есть брат, что она всегда должна помогать своему брату советом, потому как у нее уже больше опыта, чем у него. Пусть помнит, что дружба между ними может вдохновить его.
Пусть мой сын, в свою очередь, оказывает своей сестре все внимание, услуги, на которые может вдохновить дружба. Путь не забывают, что в любой ситуации, в которой они могут оказаться, они не будут по-настоящему счастливы, если они не будут вместе.
Пусть они берут пример с нас. Ведь в беде наша дружба давала нам утешение, а в радости мы были вдвойне счастливы тем, что можем разделить ее. Да и где мы можем найти лучших и самых дорогих друзей, если не в нашей собственной семье?».
Последнее, что от нее зависело — бывшая королева Франции сама остригла свои волосы, ставшие совершенно седыми. Она знала, по традиции это должен сделать палач, но очень боялась, что он увидет залысины, прятавшиеся под чепцом.
