«Ве­ли­ко­леп­ная не­мы­тая ди­кар­ка» и «кра­са­ви­ца, в ме­ха и бу­сы оп­ра­в­лен­ная». Любовь Маяковского Тать­я­на Яко­в­ле­ва

25 ок­тя­б­ря 1928 го­да в при­ем­ной па­риж­ско­го до­к­то­ра слу­чи­лось чу­до — по­эт взгля­нул на де­вуш­ку, и она в мгно­ве­ние ока пре­вра­ти­лась в его му­зу и ста­ла ле­ген­дой. Лю­бовь Вла­ди­ми­ра Ма­я­ков­ско­го и Тать­я­ны Яко­в­ле­вой бы­ла как мо­л­ния — яр­кой и ско­ро­те­ч­ной.

Тать­я­на пе­ре­жи­ла его на 61 год, по­ко­ри­ла мно­же­ст­во сер­дец, два­ж­ды бы­ла за­му­жем, ста­ла за­ко­но­да­тель­ни­цей мод. Но в ис­то­рию эта не­обы­к­но­вен­ная жен­щи­на во­шла как «кра­са­ви­ца, в ме­ха и бу­сы оп­ра­в­лен­ная» — имен­но та­кой ее уви­де­ли влюб­лен­ные гла­за по­э­та.

Тать­я­на Яко­в­ле­ва очень гор­ди­лась сво­ей эк­зо­ти­ч­ной ро­до­слов­ной — она ут­вер­жда­ла, что яв­ля­ет­ся пря­мым по­том­ком Чин­гис­ха­на и Та­мер­ла­на.

Ни­ка­ких ис­то­ри­че­с­ких сви­де­тельств не име­лось, но пло­хо при­шлось бы то­му смель­ча­ку, ко­то­рый ре­шил­ся бы спо­рить с цар­ст­вен­ной вла­ст­ной Тать­я­ной.

«Это ее со­кро­вен­ная суть, — сви­де­тель­ст­ву­ет дочь Тать­я­ны, аме­ри­кан­ская пи­са­тель­ни­ца Фран­син дю Плес­си Грей, — стра­ст­ное же­ла­ние быть од­но­вре­мен­но ари­сто­крат­кой и сво­бод­ным вар­ва­ром».

Впро­чем, и без Чин­гис­ха­на в бли­жай­шей род­не Тать­я­ны хва­та­ло яр­ких и не­ор­ди­нар­ных ли­ч­но­стей. С ма­те­рин­ской сто­ро­ны са­мым зна­ме­ни­тым род­ст­вен­ни­ком Тать­я­ны был дед — Ни­ко­лай Сер­ге­е­вич Аи­стов, им­по­зант­ный тан­цов­щик Ма­ри­ин­ско­го те­а­т­ра. Дед Тать­я­ны по от­цов­ской ли­нии, Ев­ге­ний Але­к­се­е­вич Яко­в­лев, был из­ве­ст­ным ар­хи­те­к­то­ром и ин­же­не­ром.

Его же­на, Со­фья Пе­т­ров­на, ста­ла пер­вой в Рос­сии жен­щи­ной, по­лу­чив­шей уни­вер­си­тет­ский ди­п­лом по ма­те­ма­ти­ке. Как гла­сит се­мей­ная ле­ген­да, на це­ре­мо­нии вру­че­ния ди­п­ло­мов раз­до­са­до­ван­ные ака­де­ми­че­с­ки­ми ус­пе­ха­ми Со­фьи сту­ден­ты-муж­чи­ны за­бро­са­ли ее по­ми­до­ра­ми.

Их де­ти бли­ста­ли раз­но­об­раз­ны­ми та­лан­та­ми — дочь Але­к­сан­д­ра до­с­тиг­ла боль­ших ус­пе­хов на опер­ной сце­не, сын Але­к­сандр был из­ве­ст­ным ху­до­ж­ни­ком и пу­те­ше­ст­вен­ни­ком, а отец Тать­я­ны, Але­к­сей, по­шел по сто­пам от­ца — вы­учил­ся на ар­хи­те­к­то­ра и до­бил­ся боль­ших ус­пе­хов на этом по­при­ще.

Але­к­сей не­из­мен­но ста­но­вил­ся по­бе­ди­те­лем в кон­кур­сах на про­ек­ты те­а­т­ров, и се­мье при­хо­ди­лось по­сто­ян­но пе­ре­ез­жать с ме­с­та на ме­с­то, сле­дуя за гла­вой се­мей­ст­ва. Мать Тать­я­ны, Лю­бовь Ни­ко­ла­ев­на, бы­ла эф­фект­ной ко­кет­ли­вой жен­щи­ной, обо­жав­шей бли­стать в об­ще­ст­ве и кру­жить го­ло­вы муж­чи­нам.

Но на­сколь­ко она уме­ла быть ис­к­лю­чи­тель­но оба­я­тель­ной с чу­жи­ми людь­ми, на­столь­ко же бы­ла хо­лод­на с деть­ми и му­жем.

Тать­я­на ро­ди­лась 24 ап­ре­ля 1906 го­да в Санкт-Пе­тер­бур­ге. Ее пер­вые дет­ские вос­по­ми­на­ния — она си­дит в уют­ной гос­ти­ной сво­ей ба­буш­ки, за ок­ном ме­д­лен­но те­чет Не­ва, она оде­та в ши­кар­ное кру­жев­ное пла­тье, при­слан­ное из Па­ри­жа, и дя­дя ри­су­ет ее порт­рет.

Де­во­ч­ка с дет­ст­ва при­вы­к­ла к ком­форт­ной жиз­ни — ко­г­да от­ца от­пра­ви­ли на стро­и­тель­ст­во те­а­т­ра в Во­ло­г­де, се­мей­ст­ву ар­хи­те­к­то­ра был вы­де­лен ог­ром­ный особ­няк и соб­ст­вен­ный эки­паж. В 1913 го­ду се­мья пе­ре­еха­ла в Пен­зу — в со­про­во­ж­де­нии нем­ки-гу­вер­нан­т­ки, слу­жан­ки, по­ва­ра и ку­че­ра.

Але­к­сей Яко­в­лев, обо­жав­ший до­с­ти­же­ния тех­ни­ки, пер­вым в Пен­зе об­за­вел­ся соб­ст­вен­ным ав­то­мо­би­лем, а по­том и аэ­ро­пла­ном. Ме­ст­ные кре­сть­я­не по­жа­ло­ва­лись гу­бер­на­то­ру, что ко­ро­вы, на­пу­ган­ные шу­мом аэ­ро­пла­на, пе­ре­ста­ли да­вать мо­ло­ко. По­сколь­ку гу­бер­на­тор был од­ним из по­клон­ни­ков Лю­бо­ви Ни­ко­ла­ев­ны, скан­дал за­мя­ли и по­ле­ты про­дол­жа­лись.

В 1915 го­ду ро­ди­те­ли Тать­я­ны раз­ве­лись. Отец уе­хал в Аме­ри­ку, мать вы­шла за­муж за бо­га­то­го пред­при­ни­ма­те­ля-фар­ма­цев­та Ва­си­лия Бар­тме­ра. Вско­ре гря­ну­ла ре­во­лю­ция, и без­мя­те­ж­ная жизнь за­кон­чи­лась: от­чим по­те­рял все со­сто­я­ние, за­бо­лел ту­бер­ку­ле­зом и умер. Их квар­ти­ру экс­про­при­и­ро­ва­ли. Ма­те­ри впер­вые в жиз­ни при­шлось са­мой до­бы­вать сред­ст­ва к су­ще­ст­во­ва­нию.

Она от­кры­ла шко­лу тан­цев, но кли­ен­тов бы­ло ма­ло и де­нег ка­та­ст­ро­фи­че­с­ки не хва­та­ло. При­шлось рас­про­дать ос­тав­шу­ю­ся ме­бель, по­стель­ное бе­лье и по­су­ду. Зи­мой вся би­б­ли­о­те­ка бы­ла со­жже­на в пе­ч­ке — ку­пить дро­ва бы­ло не на что. Тать­я­на вне­сла свой вклад в вы­жи­ва­ние се­мьи.

У нее об­на­ру­жи­лась фе­но­ме­наль­ная па­мять на сти­хи, и она на­ча­ла вы­сту­пать на ули­цах пе­ред сол­да­та­ми Кра­с­ной ар­мии — де­к­ла­ми­ро­ва­ла Пуш­ки­на, Лер­мон­то­ва, Бло­ка, Ма­я­ков­ско­го. Пла­той был хлеб — са­мая цен­ная ва­лю­та в го­лод­ный 1921 год.

В 1922 го­ду Тать­я­на за­бо­ле­ла ту­бер­ку­ле­зом, и Лю­бовь Ни­ко­ла­ев­на ре­ши­ла от­пра­вить ее в Па­риж,

ку­да вско­ре по­с­ле ре­во­лю­ции бе­жа­ла ее све­к­ровь с до­че­рью и сы­ном. К то­му вре­ме­ни дя­дя Тать­я­ны, Але­к­сандр Яко­в­лев, при­быв­ший в Па­риж без гро­ша, ус­пел сде­лать го­ло­во­кру­жи­тель­ную карь­е­ру и об­за­вел­ся мо­гу­ще­ст­вен­ны­ми свя­зя­ми. Не­об­хо­ди­мые бу­ма­ги для при­е­з­да Тать­я­ны в Па­риж ему по­мог до­быть ав­то­мо­биль­ный маг­нат Ан­д­ре Си­т­ро­ен.

Не­за­дол­го до это­го Але­к­сандр уча­ст­во­вал в экс­пе­ди­ции в Аф­ри­ку, ор­га­ни­зо­ван­ной Си­т­ро­е­ном. В те вре­ме­на пу­те­ше­ст­вен­ни­ки поль­зо­ва­лись сла­вой, срав­ни­мой со сла­вой рок-звезд вто­рой по­ло­ви­ны ХХ ве­ка. Во мно­гих фран­цуз­ских семь­ях со­хра­ни­лись кар­ты Аф­ри­ки с флаж­ка­ми, от­ме­чав­ши­ми пе­ре­ме­ще­ния экс­пе­ди­ции.

Але­к­сандр, при­сут­ст­во­вав­ший в экс­пе­ди­ции в ка­че­ст­ве ху­до­ж­ни­ка, ока­зал­ся не­за­ме­ни­мым при пе­ре­го­во­рах с во­ж­дя­ми ме­ст­ных пле­мен. Он был оба­я­тель­ным ди­п­ло­ма­том, с ви­ди­мым удо­воль­ст­ви­ем де­лил с ни­ми тра­пе­зу (при­том что ино­гда в ме­ню бы­ли та­кие эк­зо­ти­че­с­кие блю­да, как жа­ре­ные тер­ми­ты).

Кро­ме то­го, Але­к­сандр со сверхъ­ес­те­ст­вен­ной ско­ро­стью ри­со­вал порт­ре­ты во­ж­дей, что вос­при­ни­ма­лось ими как кол­дов­ст­во, по­э­то­му от­но­ше­ние к ху­до­ж­ни­ку бы­ло са­мым поч­ти­тель­ным. Ста­ра­ни­я­ми Але­к­сан­д­ра экс­пе­ди­ции уда­лось без ин­ци­ден­тов ми­но­вать по­се­ле­ния да­же са­мых аг­рес­сив­ных пле­мен.

По воз­вра­ще­нии Але­к­сандр ус­т­ро­ил вы­став­ку сво­их аф­ри­кан­ских ри­сун­ков, ко­то­рая при­не­с­ла ему сла­ву и фи­нан­со­вое бла­го­по­лу­чие. Он снял до­мик на Мон­мар­тре для ма­те­ри и се­ст­ры, а сам ус­т­ро­ил­ся не­по­да­ле­ку в сту­дии, где при­ни­мал мно­го­чи­с­лен­ных лю­бов­ниц, са­мой зна­ме­ни­той из ко­то­рых бы­ла бо­же­ст­вен­ная ба­ле­ри­на Ан­на Па­в­ло­ва.

Встре­тив на во­кза­ле при­быв­шую в Па­риж пле­мян­ни­цу — «ве­ли­ко­леп­ную, не­мы­тую ди­кар­ку» из Со­вет­ской Рос­сии, Але­к­сандр тут же за­нял­ся ее вос­пи­та­ни­ем. Тать­я­на счи­та­ла, что она по­л­но­стью яв­ля­ет­ся тво­ре­ни­ем «дя­ди Са­ши». Он под­би­рал для нее кни­ги, во­дил по му­зе­ям, учил хо­ро­шим ма­не­рам, в том чи­с­ле и уме­нию поль­зо­вать­ся сто­ло­вы­ми при­бо­ра­ми.

Вско­ре Тать­я­на на­ча­ла карь­е­ру фо­то­мо­де­ли, о ко­то­рой меч­та­ла в го­лод­ной Рос­сии. Она сни­ма­лась для ре­к­ла­мы ме­хов и дра­го­цен­но­стей, но наи­боль­ший ус­пех при­не­с­ли ро­ж­де­ст­вен­ские от­крыт­ки с ее порт­ре­та­ми. Эти же от­крыт­ки раз­ру­ши­ли ее воз­мо­ж­ный брак с кня­зем Мень­ши­ко­вым.

Пле­нен­ный юной кра­са­ви­цей князь был го­тов же­нить­ся на ней, но его мать ре­ши­тель­но вос­про­ти­ви­лась это­му со­ю­зу, по­с­ле то­го как уви­де­ла от­крыт­ки с Тать­я­ной на стен­де око­ло мар­сель­ско­го бор­де­ля.

Тать­я­на в ре­корд­ные сро­ки окон­чи­ла пре­сти­ж­ную па­риж­скую шко­лу мо­ды Ecole de Cou­ture, и Але­к­сандр тут же при­стро­ил пле­мян­ни­цу к сво­ей быв­шей лю­бов­ни­це, за­ни­мав­шей­ся ди­зай­ном шляп. Тать­я­на очень бы­ст­ро об­за­ве­лась соб­ст­вен­ной кли­ен­ту­рой и вско­ре об­ре­ла фи­нан­со­вую не­за­ви­си­мость.

Дя­дя ввел ее в круг сво­их вли­я­тель­ных дру­зей, и Тать­я­на ста­ла ук­ра­ше­ни­ем свет­ских при­е­мов эми­г­рант­ской эли­ты. За ней уха­жи­ва­ли са­мые вид­ные же­ни­хи Па­ри­жа, она пе­ре­би­ра­ла и от­вер­га­ла за­ман­чи­вые пред­ло­же­ния, и тут в ее жизнь во­р­вал­ся Вла­ди­мир Ма­я­ков­ский.

Зна­ком­ст­во Тать­я­ны с Ма­я­ков­ским не бы­ло слу­чай­ным — его под­стро­и­ла Эль­за Три­о­ле,

се­ст­ра Ли­ли Брик, к ко­то­рой Ма­я­ков­ский ис­пы­ты­вал силь­ней­шую му­чи­тель­ную при­вя­зан­ность. К то­му вре­ме­ни Ли­ля, ее муж Осип и Ма­я­ков­ский уже дол­гое вре­мя жи­ли как од­на се­мья, и этот стран­ный тре­у­го­ль­ник впол­не ус­т­ра­и­вал ка­приз­ную свое­нрав­ную Ли­лю. Од­на­ко же по­эт то­с­ко­вал по на­сто­я­щей люб­ви, по нор­маль­ной се­мье. «Люб­ви я за­ждал­ся, мне 30 лет», — пи­сал он.

Не­смо­т­ря на то, что Брик и Ма­я­ков­ский де­к­ла­ри­ро­ва­ли пол­ную сво­бо­ду ин­тим­ных от­но­ше­ний, Ли­ля кон­т­ро­ли­ро­ва­ла все ув­ле­че­ния сво­его зна­ме­ни­то­го лю­бов­ни­ка. Зная, что Ма­я­ков­ский едет во Фран­цию, что­бы по­ви­дать­ся со сво­ей быв­шей лю­бов­ни­цей Эл­ли Джонс и их до­че­рью, Ли­ля да­ла за­да­ние се­ст­ре — пе­ре­клю­чить вни­ма­ние Вла­ди­ми­ра на ме­нее опа­с­ный объ­ект.

То­ч­но из­ве­ст­на да­та зна­ком­ст­ва Тать­я­ны и Ма­я­ков­ско­го — 25 ок­тя­б­ря 1928 го­да. В этот день Эль­за по­ве­ла Ма­я­ков­ско­го на ос­мотр к из­ве­ст­но­му в эми­г­рант­ских кру­гах вра­чу — от же­ны вра­ча она уз­на­ла, что в это же вре­мя у не­го бу­дет Тать­я­на Яко­в­ле­ва. Ре­зуль­тат был оше­ло­ми­тель­ным.

«Я ска­за­ла Тать­я­не: «Да вы под рост Ма­я­ков­ско­му», — вспо­ми­на­ла впо­с­лед­ст­вии Три­о­ле. — Так, из-за это­го «под рост», для сме­ха, я и по­з­на­ко­ми­ла Во­ло­дю с Тать­я­ной. Ма­я­ков­ский же с пер­во­го взгля­да в нее же­с­то­ко влю­бил­ся».

Он от­вез Тать­я­ну до­мой на та­к­си, на по­ро­ге упал на ко­ле­ни и при­знал­ся в люб­ви.

В те­че­ние ме­ся­ца сво­его пре­бы­ва­ния в Па­ри­же Ма­я­ков­ский был бе­зум­но сча­ст­лив. Они с Тать­я­ной встре­ча­лись еже­днев­но, бро­ди­ли по па­риж­ским буль­ва­рам, ча­са­ми си­де­ли в ка­фе. Тать­я­на не мог­ла при­ве­с­ти его в дом ба­буш­ки:

«Да с ней слу­чит­ся ин­фаркт, ес­ли она уз­на­ет, что я ка­ж­дый ве­чер ужи­наю с боль­ше­ви­ст­ским по­э­том».

Они бы­ли ис­к­лю­чи­тель­но кра­си­вой па­рой. Ви­к­тор Шклов­ский в сво­ем эс­се «О Ма­я­ков­ском» пи­сал:

«Рас­ска­зы­ва­ли мне, что они бы­ли так по­хо­жи друг на дру­га, так под­хо­ди­ли друг дру­гу, что лю­ди в ка­фе бла­го­дар­но улы­ба­лись при ви­де них».

Тать­я­на уве­ря­ла, что ее связь с Ма­я­ков­ским бы­ла не­вин­ной — она по­ста­ви­ла его в из­ве­ст­ность о том, что хо­чет со­хра­нить дев­ст­вен­ность до за­му­же­ст­ва. Он, в свою оче­редь, сра­зу же оз­на­ко­мил ее со сво­им стран­ным се­мей­ным по­ло­же­ни­ем.

А че­рез две не­де­ли пред­ло­жил ей вый­ти за не­го за­муж и вме­сте уе­хать в Мо­с­к­ву. И по­да­рил ей два но­вых сти­хо­тво­ре­ния — «Пись­мо Тать­я­не Яко­в­ле­вой» и «Пись­мо то­ва­ри­щу Ко­ст­ро­ву из Па­ри­жа о сущ­но­сти люб­ви». Впер­вые по­эт по­свя­тил тре­пет­ные, стра­ст­ные стро­ки не Ли­ле Брик, а дру­гой жен­щи­не:

Ты од­на мне

ро­с­том вро­вень,

стань же ря­дом

с бро­вью бро­ви…

Рев­ность,

же­ны, сле­зы…

ну их! —

вспух­нут ве­ки,

впо­ру Вию.

Я не сам,

а я

рев­ную

за Со­вет­скую Рос­сию.

Не хо­чешь?

Ос­та­вай­ся и зи­муй,

и это

ос­корб­ле­ние

на об­щий счет на­ни­жем.

Я все рав­но

те­бя

ко­г­да-ни­будь возь­му —

од­ну

или вдво­ем с Па­ри­жем.

В этих стро­ках чув­ст­ву­ет­ся до­са­да по­э­та — на все уго­во­ры уе­хать с ним в Мо­с­к­ву Тать­я­на от­ве­ча­ла весь­ма ук­лон­чи­во. Пе­ред отъ­е­з­дом Ма­я­ков­ский сде­лал за­каз в па­риж­ской оран­же­рее — еже­не­дель­но до­с­та­в­лять на ад­рес Тать­я­ны бу­кет кра­с­ных роз. Этот за­каз не­уко­с­ни­тель­но со­блю­дал­ся в те­че­ние не­сколь­ких лет.

Ма­я­ков­ский, не­со­м­нен­но, нра­вил­ся Тать­я­не.

«Он та­кой ко­лос­саль­ный и фи­зи­че­с­ки, и мо­раль­но, что по­с­ле не­го — бу­к­валь­но пу­с­ты­ня. Это пер­вый че­ло­век, су­мев­ший ос­та­вить в мо­ей ду­ше след… — пи­са­ла Тать­я­на ма­те­ри в Рос­сию по­с­ле отъ­е­з­да Ма­я­ков­ско­го. — Но во­об­ще-то я по­ка не хо­чу вы­хо­дить за­муж, я слиш­ком при­вя­за­на к сво­ей сво­бо­де и не­за­ви­си­мо­сти, к сво­ему шляп­но­му биз­не­су».

В Мо­с­к­ве Ма­я­ков­ский бе­зум­но то­с­ко­вал по Тать­я­не. Он был че­с­тен со сво­и­ми жен­щи­на­ми и сра­зу же при­знал­ся Ли­ле Брик, что в его жиз­ни по­я­ви­лась но­вая лю­бовь. В фев­ра­ле 1929-го ему уда­лось вы­рвать­ся в Па­риж еще раз — и опять ему не по­лу­чи­лось уго­во­рить Тать­я­ну уе­хать с ним.

Они до­го­во­ри­лись, что Тать­я­на при­мет окон­ча­тель­ное ре­ше­ние до его за­пла­ни­ро­ван­но­го ок­тябрь­ско­го ви­зи­та. Но эта встре­ча не со­сто­я­лась. По од­ной вер­сии, че­ки­сты не вы­пу­с­ти­ли из стра­ны Ма­я­ков­ско­го, опа­са­ясь, что он же­нит­ся на эми­г­ран­т­ке и ос­та­нет­ся на За­па­де. Не ис­к­лю­че­но, что это­му по­спо­соб­ст­во­ва­ла Ли­ля Брик, имев­шая не­ма­ло вли­я­тель­ных дру­зей в пра­ви­тель­ст­вен­ных кру­гах.

Она же «по­мог­ла» Ма­я­ков­ско­му смяг­чить то­с­ку по Тать­я­не, по­з­на­ко­мив его с мо­ло­дой и кра­си­вой ак­т­ри­сой МХА­Та Но­рой По­лон­ской. Ме­ж­ду по­э­том, все­го две не­де­ли на­зад рас­став­шим­ся в Па­ри­же с «лю­би­мым Та­ни­ком», и Но­рой вспых­нул пыл­кий ро­ман, о чем Тать­я­ну тут же не за­ме­д­ли­ли из­ве­с­тить.

В ок­тя­б­ре, не до­ж­дав­шись Ма­я­ков­ско­го, Тать­я­на со­г­ла­си­лась вый­ти за­муж за ви­кон­та Бер­тра­на дю Плес­си, с ко­то­рым она встре­ча­лась еще до зна­ком­ст­ва с по­э­том.

Эту но­вость Ма­я­ков­ско­му «как бы слу­чай­но» со­об­ща­ет Ли­ля Брик.

«11 ок­тя­б­ря 1929 го­да ве­че­ром нас бы­ло не­сколь­ко че­ло­век, и мы мир­но си­де­ли в сто­ло­вой. Во­ло­дя ждал ма­ши­ну, он ехал в Ле­нин­град на мно­же­ст­во вы­сту­п­ле­ний, — пи­шет Ли­ля в сво­их ме­му­а­рах. — В это вре­мя при­не­с­ли пись­мо от Эль­зы. Я ра­зо­рва­ла кон­верт и ста­ла, как все­гда, чи­тать пись­мо вслух.

Вслед за раз­ны­ми но­во­стя­ми Эль­за пи­са­ла, что Тать­я­на Яко­в­ле­ва, с ко­то­рой Во­ло­дя по­з­на­ко­мил­ся в Па­ри­же и в ко­то­рую был еще по инер­ции влюб­лен, вы­хо­дит за­муж за ка­ко­го-то, ка­жет­ся, ви­кон­та, что вен­ча­ет­ся с ним в цер­к­ви в бе­лом пла­тье, с флер­до­ран­жем, что она вне се­бя от бес­по­кой­ст­ва, как бы Во­ло­дя не уз­нал об этом и не учи­нил скан­да­ла, ко­то­рый мо­жет ей по­вре­дить и да­же рас­стро­ить брак.

В кон­це пись­ма Эль­за про­сит по все­му по это­му ни­че­го не го­во­рить Во­ло­де. Но пись­мо уже про­чи­та­но. Во­ло­дя пом­ра­ч­нел. Встал и ска­зал: «Что ж, я пой­ду». — Ку­да ты? Ра­но, ма­ши­на еще не при­шла». Но он взял че­мо­дан, по­це­ло­вал ме­ня и ушел».

Тать­я­на и Бер­тран об­вен­ча­лись 23 де­ка­б­ря 1929 го­да. Че­рез че­ты­ре ме­ся­ца Ма­я­ков­ский по­кон­чил жизнь са­мо­убий­ст­вом. Друг по­э­та Ва­си­лий Ка­мен­ский пи­сал в пись­ме ма­те­ри Тать­я­ны:

«Од­но яс­но — Та­ня яви­лась од­ним из сла­га­е­мых об­щей сум­мы на­зрев­шей тра­ге­дии. Это мне из­ве­ст­но от Во­ло­ди: он дол­го не хо­тел ве­рить в ее за­му­же­ст­во».

Ста­ра­ни­я­ми се­мей­ст­ва Брик сти­хо­тво­ре­ние «Пись­мо Тать­я­не Яко­в­ле­вой» очень дол­го ос­та­ва­лось не­опуб­ли­ко­ван­ным — пер­вая пуб­ли­ка­ция по­я­ви­лась в жур­на­ле «Но­вый мир» толь­ко в 1956 го­ду. Ли­ля, же­лав­шая быть един­ст­вен­ной му­зой пев­ца рус­ской ре­во­лю­ции, со­жгла все пись­ма Тать­я­ны.

В се­ре­ди­не 1970-х, уз­нав, что Ли­ля без­на­де­ж­но боль­на, Тать­я­на пе­ре­да­ла ей бе­лый пла­то­чек — сим­вол при­ми­ре­ния и про­ще­ния. «Она пой­мет», — ска­за­ла Тать­я­на по­слан­цу. «Я по­ня­ла», — мра­ч­но про­ше­п­та­ла Ли­ля, по­лу­чив по­да­рок.

Всю свою жизнь Тать­я­на от­ве­ча­ла ле­дя­ным мол­ча­ни­ем на рас­спро­сы о Ма­я­ков­ском. Роль ро­ко­вой жен­щи­ны в его судь­бе ее со­вер­шен­но не прель­ща­ла. Кро­ме то­го, по всей ви­ди­мо­сти, это был един­ст­вен­ный муж­чи­на в ее жиз­ни, ко­то­ро­го она по-на­сто­я­ще­му лю­би­ла.

И толь­ко за не­сколь­ко лет до смер­ти она смог­ла рас­ска­зать сво­ему не­со­сто­яв­ше­му­ся био­гра­фу, со­вет­ско­му эми­г­ран­ту Ген­на­дию Шма­ко­ву, о том тру­д­ном для нее ре­ше­нии:

«Ес­ли бы он при­е­хал в тре­тий раз, я, на­вер­ное, уе­ха­ла бы с ним. Я вы­шла за­муж, что­бы раз­вя­зать этот узел. Это бы­ло бег­ст­во от Ма­я­ков­ско­го. Я хо­те­ла нор­маль­ной жиз­ни, я хо­те­ла иметь де­тей. Но я ни­ко­г­да не лю­би­ла Бер­тра­на дю Плес­си».