Когда-то в далёкие времена, желая обозначить, что событие абсолютно невероятно, французы говорили: «Это то же самое, что украсть портрет Моны Лизы». Но времена меняются. Однажды поговорка утратила свою актуальность, и случилось это в августе 1911 года. Великое полотно Леонардо пропало и оказалось… под кроватью.
Руководство Лувра не сразу было готово признать: полотно пропало! Когда посетители музея увидели на месте шедевра пустую стену с четырьмя крючками, им пояснили: не следует волноваться! Картину отнесли к фотографу, он делает серию снимков для туристических открыток.
Такую же версию «скормили» прессе. Однако прошло немного времени и на боковой лестнице (которой пользовались только сотрудники музея) была обнаружена рама от Моны Лизы. А поскольку фотографы так обычно не поступают, пришлось признать очевидное — уникальное произведение искусства, гордость Лувра, банальным образом похищено!
Как же потирала руки французская пресса! Такая тема! Как потом окажется, ей вообще крупно повезло. Страницы газет, чьи тиражи взлетели, было чем заполнять практически до первых залпов Первой Мировой. Сообщения парижских газет выглядели как весть о национальной трагедии.
А поскольку настоящих фактов не было, газетчики начали соревноваться в придумывании версий и заговоров. Не могли же Мону Лизу вот просто так взять — и выкрасть?
Поскольку напряжение в Европе в те году уже нарастало, французские газеты обвинили в краже непосредственно германского императора Вильгельма II. Он, естественно, не сам бродил по ночному Лувру, но все лично придумал и организовал, чтобы отомстить Франции в целом и каждому французу в отдельности. Немецкие газеты эту версию не разделяли.
Они посчитали, что кража «Джоконды» это провокация французского правительства с целью отвлечь население Франции от многочисленных проблем. Ну а заодно и устроить германо-французский кризис.
К расследованию подключились лучшие умы (казалось бы) и самые высокие чиновники (а это точно). На место исчезновения шедевра прибыли министр внутренних дел, генеральный прокурор, начальник полиции Франции и шеф Сюртэ.
Все границы и порты строжайше контролировались. Но недели складывались в месяцы, месяцы в годы, а Мона Лиза… не возвращалась. И ни малейших следов!
Реальных версий не было. Проверке подвергались сотни подозреваемых.
Сначала уделили внимание пациентам психиатрических клиник. Оказывается, тогда было не особенно модно выдавать себя на Наполеона, а вот “кавалеров” Моны Лизы в медицинский заведениях соответствующего профиля было полно.
Потом в краже заподозрили художников. Возможно, детективы в качестве мотива предполагали ревность менее успешных коллег к гению Леонардо. Конечно академиков трогать особо не стали. А вот о молодых дарованиях такого не скажешь.
Одно время подозреваемым был даже Пабло Пикассо (тогда ему было около 30 лет). Но ему повезло — на раме обнаружили отпечатки пальцев и подозрения с Пикассо сняли.
Возможно, Мону Лизу так бы и не нашли, если бы не порядочность одного флорентийского антиквара, Альфреда Гери. В декабре 1913 года, спустя 28 месяцев после похищения, к нему пришел человек, назвавшийся Леонардо, и предложил купить у него портрет Моны Лизы.
При этом “Леонардо” заявил, что он преследует единственную цель — вернуть Италии шедевр, украденный Наполеоном (то есть, историю полотна он не знал). Но деньги за картину все-таки попросил.
Остальное было просто делом техники и взаимодействия полицейских ведомств. Благодаря антиквару, злоумышленника взяли вместе с картиной.
Счастливый финал? Да, несомненно! Но тут кое-что прояснилось, и случился новый скандал!
Итальянец Винченцо Перруджиа (тот самый, что покусился на шедевр) некоторое время работал в Лувре маляром. В тот день, когда пропал портрет Моны Лизы, он зашел в Лувр, чтобы навестить рабочих- маляров, своих бывших коллег. Очевидно, как сейчас пишут в протоколах, с целью совместного распития разных напитков.
Сторожа знали Винченцо, но не знали что он уже некоторое время как уволился. Так что проблем с проходом у нашего героя не возникло, хотя музей был закрыт. Никто о нем больше не вспомнил.
Пройдя по залам, Винченцо просто снял со стены картину вместе с рамой, картину спрятал под одеждой, а раму выбросил в первом попавшемся месте. А потом опять спокойно прошел мимо сторожей. Гениально и просто.
Если в фильме “Как украсть миллион” персонаж Питера О’Тула нежно заворачивал Венеру Челлини в относительно свежую рубашку и держал в отеле Ритц, Мону Лизу просто швырнули под кровать в дешевой комнатушке, почти ночлежке, на улице Госпиталя Сан-Луи. И оставили так на два с лишним года. Винченцо ждал, пока страсти поулягутся.
Потом выяснилась еще одна занятная подробность. Оказалось, что Перруджиа ранее неоднократно арестовывала французская полиция. Так, в 1909 году его взяли за неудачную попытку ограбить ночную бабочку.
Представьте себе: для Винченцо это оказалось сложнее, чем стащить Мону Лизу! И вот тогда у него были сняты отпечатки пальцев. И с тех пор они спокойно лежали в картотеке.
За 28 месяцев НИКТО не удосужился сличить их с отпечатками, обнаруженными на раме. НИКТО не интересовался — а есть ли подходящие отпечатки в картотеке? И тайна, которую можно было раскрыть в течение нескольких часов, оставалась неразгаданной более двух лет. Шедевр валялся под кроватью, и сколько бы он там оставался – бог весть!
