Болезнью он свою страсть к спиртному не считал, был уверен, что это всего лишь распущенность, с которой он может сам, без посторонней помощи одной лишь силой воли справиться, вот только этой силы воли у него находилось ненадолго…
Такая короткая жизнь…
Этот актёр родился под созвездием Близнецов, и именно этим в своих дневниках он объяснял черты своего характера, двойственность натуры, словно в одном человеке соседствуют две разные личности.
Некоторые режиссёры знали об этих свойствах Олега Даля, и давали ему по две роли в одном фильме или одном спектакле: Учёный и Тень в «Тени» Надежды Кошеверовой по пьесе Евгения Шварца, Кукольник и Солдат в её же «Старой, старой сказке».
В пьесе «Выбор» Алексея Арбузова он играл персонажа по фамилии Двойников: в одном акте был один человек, а в другом – совсем другой. В нём жили два разных человека. Один искал смысл и гармонию, тянулся к идеалу, второй разрушал то, что создал первый.
Но без второго не было бы и первого, и наоборот. Эти два начала плотно сплелись в личности и судьбе Даля. Это и была его гармония. В жизни Даля не очень любили и плохо понимали: уж очень колючий у него был характер. За его актёрский талант ему многое прощалось, но не всё.
Детство
Олег появился на свет в подмосковном Люблино меньше чем за месяц до начала Великой Отечественной, 25 мая 1941 года в интеллигентной семье. Отец, Иван Зиновьевич, был инженером-железнодорожником, мама, Прасковья Петровна преподавала в школе.
Есть неподтверждённая версия, что Олег является прямым потомком составителя знаменитого словаря Владимира Даля. Этим Олег объяснял свою тягу к творчеству. Сестра Олега Ираида была старше него на 8 лет. В детстве он был маленький и худенький, а в 15 лет за лето вымахал до 186 см.
Он был жилистым, спортивным, в баскетбольной команде самым опасным, и тренеры соперников говорили своим игрокам: «Держите этого кудрявого дылду» – у Даля в детстве была пышная шевелюра. Как и большинство его сверстников, Олег мечтал стать лётчиком, но на тренировках сорвал сердце, и дорога в небо ему была закрыта.
Олег любил рисовать, петь, увлекался театром и ходил в театральную студию в Центральном доме детей железнодорожников. Он с детства картавил, и над этим постоянно смеялись в школе и во дворе, а в студии не давали ролей, но к логопеду он идти стеснялся, и сам сумел избавиться от этого «фефекта фикции».
В юности Олег прочёл роман Михаила Лермонтова «Герой нашего времени», и после этого решил стать актёром, чтобы когда-нибудь сыграть Печорина. Эта мечта сбылась через 20 лет, и Печорин наметил будущую тему Даля в искусстве – тему лишнего человека.
Даль был им не только в театре и в кино: он всё время искал, но не находил своё место в жизни. Когда Олег сказал родителям, что хочет стать актёром, благословения не получил: они хотели, чтобы сын стал инженером.
Театральное училище
Впрочем, в выборе профессии родители предоставили Олегу полную свободу, он этим правом воспользовался и 1959-м поступил в театральное училище им. Щепкина.
Первый раз сниматься в кино его пригласил Александр Зархи, когда он учился на третьем курсе: в 1962 году вышел фильм «Мой младший брат» по повести никому тогда неизвестного Василия Аксёнова «Звёздный билет».
В картине три главные роли сыграли студенты театральных училищ Андрей Миронов, Александр Збруев и Олег Даль – по сути, Зархи открыл всех четверых. Даль играл хорошего парня Алика Крамера.
Через год вышел фильм Леонида Симакова и Владимира Аграновича «Человек, который сомневается», где Даль пронзительно и нервно сыграл человека, приговорённого к смертной казни за изнасилование и убийство, которого он не совершал.
Театр «Современник»
Сразу после окончания «Щепки» Олег Ефремов пригласил Даля в молодой театр «Современник», который стал для Даля настоящим домом, где он, по его собственному признанию, испытал самое большое счастье – здесь он сыграл свои лучшие роли, и самое большое разочарование.
В «Современнике» выявилась главная проблема Даля: несоответствие представления о сути творчества и повседневной практики театра. Слишком высок был счёт, который Даль предъявлял своим партнёрам и режиссёрам.
Но самая главная драма заключалась в том, что именно он в первую очередь чаще всего не соответствовал этому счёту. Из этого театра он трижды уходил – когда сам, когда выгоняли – и столько же раз возвращался.
Поначалу в «Современнике» ролей Далю почти не давали, он был на подхвате, а когда ему это надоело, он начал «качать права» и откровенно хулиганить, выкидывать разные коленца, на которые был большой мастак.
Притчей во языцех стала выходка на спектакле «Валентин и Валентина» по Михаилу Рощину: Даль внезапно присел на краешек сцены, свесил ноги в зал, и попросил у мужчины, сидящего в первом ряду, прикурить.
Тот достал из кармана коробок, чиркнул спичкой, и по залу разнёсся запах дешёвого папиросного табака. Назавтра Ефремов собрал всю труппу, и Далю за эту «импровизацию» объявили выговор. Известный острослов Валентин Гафт посвятил Далю такую эпиграмму:
Уходит Даль куда-то в даль,
Не затеряться бы вдали,
Немаловажная деталь:
Вы все же Даль, а не Дали!
В промежутках между уходами и приходами в «Современник» Даль ненадолго уезжал в Ленинград, где служил в театре им. Ленинского комсомола, потом вернулся в Москву, и поступил на режиссёрские курсы, откуда его через год отчислили, потом пришёл в театр на Малой Бронной к Анатолию Эфросу, который помог ему осуществить давнюю юношескую мечту: сыграть главную роль в телеспектакле «Страницы журнала Печорина».
У Эфроса в театре Даль играл Алексея Беляева в спектакле «Месяц в деревне» по Ивану Тургеневу, в кино – Сергея Андреевича в фильме «В четверг и больше никогда».
От Эфроса Даль ушёл, даже не простившись – не счёл нужным. Именно во время этих метаний из театра в театр Даль начал пить, и чем дальше, тем больше.
Болезнью он свою страсть к спиртному не считал, был уверен, что это всего лишь распущенность, с которой он может сам, без посторонней помощи одной лишь силой воли справиться, вот только этой силы воли у него находилось ненадолго, а когда он был «в завязке», становился злым.
Как-то с Валентином Никулиным он шёл мимо ресторанчика, и горько пробормотал: «Мы как два верблюда, идём, и каждый думает: чтобы про нас не говорили, но как же хочется пить…».
«Женя, Женечка и «Катюша»
В 1966 году Владимир Мотыль начал снимать лирическую военную картину «Женя, Женечка и «Катюша». Сценарий они написали вместе с фронтовиком Булатом Окуджавой. Для исполнения роли интеллигентного худенького рядового Жени Колышкина нужен был наивный интеллигентный худенький мальчик.
Мотыль увидел 25-летнего Даля, и без особых раздумий взял его в картину. Партнёром Даля был огромный Михаил Кокшенов, игравший полуграмотного скупердяя ефрейтора Захара Косых, который вечно шпынял Колышкина.
Кое-какие реплики и даже сцены Даль и Кокшенов придумывали сами, приносили Мотылю и Окуджаве. Что-то вошло в картину, что-то нет. У них вообще получился прекрасный дуэт, который потом использовал Леонид Гайдай в комедии «Не может быть!».
«Хроника пикирующего бомбардировщика»
Спустя год Даль осуществил свою детскую мечту: стал лётчиком, пусть только в кино. Прекрасный фильм Наума Бирмана «Хроника пикирующего бомбардировщика» был о мальчишках, попавших на фронт со студенческой скамьи или даже из-за школьной парты.
В каком-то смысле в герое Даля бортстрелке пикировщика Пе-2 Жене Соболевском было очень много от Жени Колышкина – оба они были юношами интеллигентными и поэтическими, их даже звали одинаково.
Трудно сказать, кто у кого что подсмотрел, или это просто совпадение, но обе картины снимались в одно время на «Ленфильме» только в разных творческих объединениях.
*
*
Личная жизнь
Вместе с Ниной Дорошиной – будущей Надюхой в фильме Владимира Меньшова «Любовь и голуби» – Даль служил в «Современнике» и играл в фильме «Первый троллейбус». В Ялте на съёмках Нина пошла на пляж искупаться в море, и чуть не утонула. Спас её Олег, и, приехав в Москву, они объявили, что женятся.
Свадьбу играли в квартире внуков Сталина Александра и Нины Бурдонских, с которыми Надя подружилась после того, как они за несколько лет до Олега спасли её на том же пляже.
На свадьбе Даля взбесило, что жена без умолку болтает со своей прежней любовью Олегом Ефремовым и чуть ли не сидит у него на коленях, он выпил из горлышка полбутылки водки, хлопнул дверью, и ушёл. Своего жилья у молодой пары не было, и жили они у тех же Бурдонских.
Туда через две недели Даль и вернулся, а через год Нина ушла. Семейная жизнь с Татьяной Андриканис, ставшей знаменитой под фамилией Лаврова после исполнения роли Лёли в культовом для «шестидесятников» фильме Михаила Ромма «Девять дней одного года», тоже продлилась не долго.
«Король Лир»
В стране было не так уж много кинорежиссёров, которые приняли и поняли Даля, могли и хотели с ним работать. Одним из них был великий Григорий Козинцев: Шут в его фильме «Король Лир» был, вероятно, лучшей ролью Даля в кино.
Однажды Даль с глубокого похмелья сорвал съёмку, но Козинцев скандала устраивать не стал, он просто грустно констатировал, что ему жалко Даля: он не жилец, дни его сочтены.
*
Третий брак
На съёмках «Короля Лира» Даль познакомился со своей третьей женой, монтажёром «Ленфильма» Елизаветой Апраксиной. (Все жёны Даля были старше него: Дорошина – на 7 лет, Лаврова и Апраксина – на 4 года). Уезжая в Москву, он пригласил её на спектакль в «Современник».
Она приехала, позвонила в театр, а он её не узнал или так нелепо пошутил. Елизавета обиделась, уехала в Ленинград, а он приехал свататься к её маме. Она согласилась, хотя знала, что Олег пьёт, но думала, что сумеет побороть эту его пагубную привычку. Жили они вчетвером с двумя мамами пенсионерками.
Елизавета по желанию Олега не работала. Он говорил, что когда жена служит ему одному, она приносит кинематографу больше пользы. Олег считал себя главой семьи, добытчиком и кормильцем, а Лиза пыталась втиснуть его в привычные ей рамки.
«Плохой хороший человек»
В 1972 году Иосиф Хейфиц начал снимать «Плохой хороший человек» по Антону Чехову. Козинцев, его друг и сосед по даче, порекомендовал ему Даля на роль Лаевского.
Нашли актёра далеко не сразу: театр был на гастролях в Горьком. Ассистент Хейфица Евгений Татарский вылетел на Волгу, и увидел Даля в гостиничном номере в состоянии, мягко говоря, неадекватном: он сорвал спектакль «Выбор» и лежал на кровати без чувств.
Наутро, когда Даль малость протрезвел и обрёл способность говорить, Татарский раздобыл для него пива и договорился, что Даль приедет на пробы. Во время съёмок одного эпизода, Даль грохнул об пол дорогущий фужер чуть ли не из царской коллекции, а следом за ним упала в обморок реквизитор, которая за этот фужер отвечала головой.
«Земля Санникова»
Режиссёры всё прекрасно понимали, но признавали несомненный талант и всё равно звали Даля в свои картины, а он отказался от Жени Лукашина в «Иронии судьбы» у Эльдара Рязанова, и от Хлестакова в «Инкогнито из Петербурга» у Гайдая.
Пошли разговоры, что он, мало того, что пьяница, так ещё и зазнался, что рвач, что гонорары не устроили. На съёмках «Земли Санникова» Далю не нравилось, что постановщики из серьёзной картины устраивают балаган.
Что он участвует в откровенной халтуре с песнями и плясками, спасибо, что без цыган и медведей. Плясать ему позволили, а пел за него Олег Ануфриев.
*
*
*
*
«Отпуск в сентябре»
Но были и такие картины, в которых без Даля обойтись было просто невозможно. Так считал Виталий Мельников, уговаривая Даля сыграть роль Виктора Зилова в фильме «Отпуск в сентябре» по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота» – не исключено что этот образ Вампилов написал специально для Даля.
Даль согласился и вместе с режиссёром ездил в Карелию выбирать натуру и квартиру, где жил Зилов. Постепенно Даль втянулся в работу и влился в группу, став, по сути, соавтором фильма.
Премьеры Даль не увидел: картина пролежала на полке 8 лет, до самой Перестройки, и на телеэкраны попала только в 1987-м, уже после смерти Даля. А всё потому, что начальство вынесло вердикт: в Советском Союзе таких типов как Зилов нет и быть не может!
Другими картинами, которые без Даля представить невозможно, были 5-серийный военный шпионский теледетектив Антониса-Яниса Воязоса «Вариант «Омега», где Даль играл советского разведчика Сергея Скорина, и авантюрный 3-серийный телефильм Евгения Татарского «Приключения принца Флоризеля».
«Экипаж»
В конце 70-х Александр Митта утвердил Даля на роль бортинженера и бабника Игоря Скворцова в фильме «Экипаж», который вошёл в десятку самых любимых и самых популярных в Советском Союзе.
Даль даже начал сниматься, но, как это часто бывало с ним, внезапно ушёл, не простившись, и Митта пригласил на эту роль актёра Таганки и прекрасного поэта, но, по сути, дебютанта в кино Леонида Филатова – для него это был лишь третий фильм.
После этого ухода Далю на три года запретили сниматься на «Мосфильме». Впрочем, Даль и без этого запрета снимался не много: у него уже сложилась стойкая репутация человека, способного в любой момент уйти в загул, и режиссёры не торопились звать его.
«Незваный друг»
Страшной трагедией для Даля стала смерть Владимира Высоцкого, которого он очень любил и уважал. Он сказал, что будет следующим, причём, очень скоро.
Не имея возможности сниматься в кино, Даль некоторое время преподавал актёрское мастерство во ВГИКе. Последней работой Даля в кино стал снятый в 1980-м Леонидом Марягиным фильм «Незваный друг».
В феврале 1981 года режиссёр Николай Рашеев прислал Далю сценарий своего фильма «Яблоко на ладони» и пригласил на кинопробы в Киев. Даль приехал 1 марта, а утром 3 марта умер в своём гостиничном номере. Ему было 39 лет.
По Москве поползли слухи, что он свёл счёты с жизнью, но вскрытие эту версию отвергло: причиной смерти стал сердечный приступ, и, судя по положению тела в кресле, смерть наступила мгновенно.
