— Если кто-то знает причины, по которым этот брак не может состояться, пусть скажет сейчас или молчит до конца дней своих.
— Я знаю! — раздался из от церковной двери гневный мужской голос. Гости и молодожены в замешательстве повернулись на звук.
— Вы не можете их обвенчать, ведь у этого обманщика уже есть невеста! И ребенок!
По толпе пронесся пораженный вздох, а жених вдруг побледнел как полотно.
— Видимо, свадьбы сегодня не будет, — шепнула одна из приглашенных родвенниц невесты своей соседке. — А может, уж никогда и не будет…
Гуляние в одном из сел Жиздринского уезда Калужской губернии было в самом разгаре. Ванька, едва стоявший на ногах после безумного хоровода, в изнеможении облокотился на ствол дерева позади себя.
Никогда прежде он так от души не веселился — ещё недавно он считался слишком маленьким, для подобных «взрослых» гуляний. Ох, и обидно было ему издалека наблюдать за увеселениями разгоряченной молодежи, за их песнями да плясками, но его старший брат был неумолим:
— Нечего тебе там делать, ребенок, не на что смотреть!
Но несколько месяцев назад Ваня стал совсем взрослым: ему исполнилось 15 годков, и брат наконец разрешил ему пойти с ним. Таким счастливым Ванька себя ещё никогда не чувствовал!
После хоровода раскрасневшиеся девушки заявили, что отправляются на посиделки в избу, где якобы собиралась вместе прясть.
— Вы только за нами не ходите, — лукаво предупредили они парней, прежде чем за последней из них закрылась тяжёлая дверь.
Разумеется, парни их не послушали — чего от них никто на самом деле и не ждал — и устроили вокруг избы настоящую засаду. По звонкому сигналу главаря все веселой гурьбой ворвались внутрь — кто через дверь, а кто и сквозь окно.
В ту же секунду в избе как одна погасли все свечи — то ли от ворвавшегося ветра, то ли от звонкого девчачьего визга.
— Крадут, мучают! — раздавались притворно напуганные возгласы со всех сторон. — Ой, помогите, люди добрые!
У Ваньки аж голова от криков закружилась, но он все же смог сомкнуть руки вокруг не очень стройного девичьего стана. Девица сначала пискнула от неожиданности , а потом залилась смехом, и Ванька рассмеялся вслед за ней от переполнявшего его восторга.
Кто-то поджёг лучину, и в ее тусклом свете юноша узнал добычу в своих объятьях — то была Глашка из дома на окраине села. Ваня знал, что она была старше и его самого, и даже Петьки, но это, похоже, никого из них не смущало.
— Такой юный и уже такой наглый! — смеялась Глашка, когда Ваня по примеру остальных парней усадил ее себе на колени. Правда, в голосе ее слышалось только веселье.
О «работе», ради которой девушки и заперлись в избе, уже никто не вспоминал. Вскоре парочки начали разбредаться — кто на полати, кто надвор… Ванька от брата уже давно знал, зачем молодежь туда ходит, и не смог не попытать счастья:
— Пойдешь со мной в сенцы? — спросил он небрежно, а у самого сердце заколотилось в самом горле.
Глашка глянула хитро:
— Ну, коли женишься, так пойду.
Ваня быстро закивал: конечно, женится, какой разговор!
Случилось все так быстро, что Ваня почти ничего и не понял, о чем сразу же Глашке и заявил. Та снова расхохоталась:
— Тогда надо повторить!
После того случая они долго не виделись: начался сенокос, и всем было не до того. А на следующем гулянии Глашка даже в сторону его не посмотрела — все Митьке глазки строила. Ванька не расстроился: мало ли в селе девиц!
Да и Глашка была для него слишком старой и не шибко-то симпатичной: в плечах его шире, хилая коса, все лицо рябое… Нет, о такой жене Ванька не мечтал, то ли дело Машка — за ней все парни ухлестывали, а она только ему одному улыбалась. Настоящая мечта, а не девица!
Месяца шли за месяцами, и Ванька уже почти позабыл о своем любовном приключении, когда однажды Глашка подкараулила его прямо возле дома.
— Обещания свои выполнять будешь? — спросила она, строго сведя брови.
— К-какие обещания? — смешался Ванька.
— Что женишься!
Ваня аж икнул. Он уже и не помнил, что тогда говорил — первые в жизни посиделки совершенно лишили его рассудка.
— Ничего я не обещал! — запротестовал он. — Крестами мы не обменивались, значит, не было ничего!
— Ах, не было! — Глашкины глаза гневно сверкнули, когда она отвела в сторону полу своего зимнего тулупа.
В ужасе уставился Ванька на ее огромный живот.
— Я тебе ничего не должен! — крикнул он и бросился прочь.
Ещё несколько недель после этого Ванька от Глашки бегал. Хорошо, хоть та не подходила к нему на людях — все больше поджидала у дома. Очевидно было, что о ее беременности кроме него никто не знал — в их деревне такой слух утаить было невозможно.
Ваня перестал ходить один, и — о, чудо — через какое-то время Глашка вроде успокоилась. Но Ванька не мог до конца расслабиться. Что же будет, когда ребенок появится на свет? Не заставит ли его Глашка все же силой на себе жениться?
Эта мысль Ваню так страшила, что он решил обратиться за помощью к отцу.
— Хочу свою семью! — заявил он родителю.- И поскорее!
Такое рвение его батенька оценил, но выразил сомнение — не слишком ли рано его сын о женитьбе задумался? Ваня врать не умел совсем и выложил все как на духу. Отец в ужасе чуть не повырывал себе последние волосы, но шибко ругать не стал — дело ж молодое. Тут скорее надо думать, как из ситуации выбираться!
Ваня и опомнится не успел, как все уже было решено: его отец был настоящим человеком дела! В считанные дни юноша был уже сосватан за красавицу Машку. Та совсем ничего не имела против, не возражали и ее родители, которых и самих поженили рано.
В тот день, когда Петька принес домой нежданную весть о том, что Глашка принесла в подоле ребенка непонятно от кого, пути назад уже почти что не было. Все было готово, оглашения в церкви сделаны, оставалось только венчание.
Каждый вечер Ванька молился, чтобы все прошло, как надо: судя по всему, Глашка так никому и не открыла тайну отцовства своего ребенка, и он изо всех сил надеялся, что оно так и останется.
Однако, новость о Ванькиной свадьбе произвела на Глазу слишком сильное впечатление, и девушка не удержалась — с горечью поведала обо всем отцу. В ярости тот понёсся в церковь, где молодые у алтаря уже почти вверили себя в руки друг друга.
— Опозорил дочь мою, а на другой женится! — бушевал Глашкин отец.
Машка тут же ударилась в слезы и выбежала из церкви, а Ваня еле избежал кровавой расправы над собой со стороны сразу двух разъяренных отцов. Венчание так и не состоялось.
В тот же день отец Глаши подал прошение местному священнику, чтобы он воздействовал на Ваню и заставил того жениться на его дочери. Духовник прочел Ване полагающуюся лекцию о том, что честь девицы надо бы защитить, но юноша проявил упрямство: на Глашке он женится не хотел совершенно!
Он и не любил ее никогда, а сейчас она, ещё и с ребенком под мышкой, и вовсе его пугала. То ли дело бедная Машенька, которая пролила из-за него столько слез, но все же простила.
— Если не заставят тебя, Ванечка, на этой распутнице жениться, то я за тебя пойду! — пообещала она ему робко. Ради этого Ваня готов был бороться до последнего!
На очередной беседе со священником Иван заявил, что сердце к Глашке у него не лежит, что были они вместе только один раз, и он был слишком молод, чтобы что-то понимать.
— Все было как в тумане, — рьяно доказывал он свою правоту. — Глашка сама меня, несовершеннолетнего в сенцы повела, с нее и весь спрос!
Также Ваня усомнился в том, что Глашка родила именно от нкго:
— Слишком мал я был, чтобы отцом сделаться!
Дело дошло до самого архиерея, который внимательно ознакомился с делом, и вынес вердикт: оправдания жениха признать основательными и разрешить ему жениться, на ком он сам пожелает.
«Духу христианской религии противно венчание лиц без взаимной склонности» — значилось в официальном распоряжении.
На радостях Ванька с Машкой тотчас же сыграли свадьбу, а Глашка осталась у разбитого корыта.
