Кулак эсэсовца врезался ей в ухо. Нина закричала от боли. Немец, увидав, что барышня почти лишилась чувств, подхватил ее на руки и поволок за угол. Сослуживцы эсэсовца посмеивались.
«Пустите, пустите», — едва слышно молила Нина сквозь пелену в голове. Если бы не эта пелена, она могла бы рассказать эсэсовцу так много! Рассказать, что она не большевичка, что она любит Германию, любит их фюрера! Но от удара Нина не могла толком говорить, а значит, ее мучения были неизбежны.
Ниночка была единственным ребенком в семье. Родилась девочка 8 августа 1901 года в Петербурге, в большом и красивом доме.
Папенька, Николай Иванович Берберов, чиновник Министерства финансов, происходил из крымских армян, переселившихся при Екатерине в Ростов-на-Дону и добившихся на русской службе больших успехов. Николай Иванович гордился своими корнями и сохранял армяно-григорианское вероисповедание.
Маменька была дочерью тверского помещика Караулова.
Родители в Ниночке души не чаяли и очень ее баловали. В возрасте 8 лет Нина пошла в гимназию, которую окончила в революционном 1917 году.
Жизнь семьи после Февральской революции не сильно ухудшилась, так как отец в 1917 году стал чиновником по особым поручениям при министре финансов Временного правительства М. И. Терещенко.
Все изменилось после Октябрьской революции. Николай Иванович Берберов оказался не у дел, а жизнь в Петрограде для представителей «чуждого класса» стала невыносимой.
В 1919 году семья переехала в Ростов-на-Дону. Здесь 18-летняя Нина, считавшаяся к тому времени настоящей красавицей, поступила на историко-филологический факультет Донского университета.
Проучилась барышня всего год, и в 1920 году вернулась в Петроград. В городе на Неве Нина собиралась строить литературную карьеру: интерес к поэзии у нее был с детства.
В 1921 году Нина стала участницей литературных вечеринок, познакомилась со многими известными поэтами. В 1922-ом в одном из альманахов группы «Серапионовы братья» было впервые опубликовано стихотворение Берберовой.
Вскоре Нина была принята в Петроградский филиал Всероссийского союза поэтов.
У красавицы поэтессы было множество поклонников, но она отдала предпочтение худосочному, странному, но, по мнению Нины, совершенно гениальному, Владиславу Ходасевичу.
Владиславу Фелициантовичу в ту пору исполнилось 36 лет, он был женат на Анне Чулковой. Ради молоденькой Берберовой, вчерашней гимназистки, Ходасевич с легкостью бросил супругу.
Бросил жестоко и «не по правилам»: Владислав Фелициантович просто сбежал с Ниночкой за границу.
Ходасевич был влюблен до безумия, его письма к Нине были полны нежных слов. Кажется, иной раз поэт даже переступал черту пошлости:
Владислав называл молодую возлюбленную кисей, кошечкой, и это означало очень многое: Ходасевич обожал кошек.
22 июня 1922 года Нина и Владислав сыграли свадьбу.
Ниночке за границей очень понравилось. Италия, вилла Максима Горького, Берлин, Париж… Советская Россия, которая, кстати сказать, была в свое время к Берберовой на удивление мягка, стала забываться.
Ходасевич познакомил Ниночку с цветом русской литературной эмиграции, всячески продвигал ее поэтическое творчество.
В 1925 году после публикации в эмигрантской прессе нескольких фельетонов Ходасевича, возвращение для пары на Родину стало невозможно.
Для Владислава Фелициановича, в свое время восторженно приветствовавшего революцию, это стало тяжелым ударом.
Эмигрантская жизнь Нины и ее мужа поначалу была печальной: статус апатридов не давал надежды на благополучное существование. Жили в основном на гонорары от литературной деятельности: супруги публиковались как порознь, так и в соавторстве, под общим псевдонимом «Гулливер».
Неурядицы, безденежье отражались на отношениях супругов: Нина и Владислав стали часто ссориться. Кроме того, стареющий, желчный Ходасевич стал раздражать Нину. Однажды 31-летняя женщина заявила мужу, что уходит от него к другому мужчине.
Владислав Фелицианович отреагировал драматично:
«А не открыть ли мне газик?»
Нина не поддалась на угрозу мужа совершить самоубийство, и все-таки ушла. Ходасевич газ на кухне так и не открыл.
Мужчиной, к которому Берберова ушла от Ходасевича, стал журналист, член партии эсеров Николай Макеев. В 1936 году пара зарегистрировала брак.
Нина и Николай вполне благополучно жили в пригороде Парижа. Между тем, в Европе творилось страшное. К власти в Германии пришел Гитлер.
В 1941 году бесноватый фюрер без объявления войны двинул свои черные полчища на Советский Союз.
Некоторые представители русской эмиграции, например, писатель Иван Шмелев, поддержали Гитлера в этом его «начинании». Увы, в рядах предателей оказалась и Нина Берберова.
Берберова заявила, что Гитлер «избавит Россию от Сталина и большевизма». По свидетельству Марии Лачинской, жившей по соседству с Ниной, Берберова говорила: «Я люблю немцев, их культуру, и хочу, чтобы они победили».
Но любовь Берберовой к гитлеровцам прошла, несмотря на то, что Нина «долго не верила, что евреев убивают».
16 июля 1942 года, когда в оккупированном Париже начались массовые аресты эмигрантов-евреев, Берберова увидала гестапо в действии и, наконец, поняла, что «советская пропаганда», оказывается, совсем не врала!
В тот страшный день была арестована Ольга Борисовна Марголина, вдова скончавшегося в 1939 году Владислава Ходасевича.
С последней женой своего бывшего мужа Нина Берберова очень дружила, и всеми силами пыталась спасти ее от отправки в «сельскохозяйственную коммуну в южных районах Польши» (так коллаборационистское правительство Виши объясняло французам, куда отправляют французских евреев).
Не получилось: эсэсовец ударил Нину прикладом по уху, а затем жестоко избил и, по слухам, допустил и иные издевательства.
Берберова все еще надеялась, что Ольга Борисовна вернется из «сельскохозяйственной коммуны», но Марголина не вернулась. Лишь после войны Берберова узнала, в какую именно «коммуну» попала Ольга Борисовна и еще миллионы людей.
Берберова через прессу покаялась в «определенных симпатиях к Гитлеру», но для русской эмиграции этого оказалось мало. Нина Николаевна получала письма с угрозами.
В 1950 году Берберова эмигрировала из Франции в Соединенные Штаты, взяв лишь два чемодана вещей и 75 долларов, 25 из которых она заняла у знакомого.
Английского языка Нина Николаевна не знала, поэтому в Нью-Йорке ей пришлось очень тяжко.
Настоящим спасением для Берберовой стал брак с пианистом и педагогом Георгием Кочевицким. Нина Николаевна перестала нуждаться в деньгах, в 1958 году устроилась преподавателем в Йельский университет, а через год получила американское гражданство.
80-е годы стали насыщенными для Нины Николаевны. В 1983 году она развелась с Кочевицким. Начавшаяся в СССР Перестройка очень вдохновила Берберову, 84-летняя женщина стала мечтать о поездке на Родину перед смертью.
И поездка состоялась. В сентябре 1989 года Берберова отправилась в СССР представлять свою книгу «Курсив мой». Советские люди тепло встретили Нину Николаевну: у нее брали автографы, интервью, приглашали на телевидение.
Увы, Берберова не оценила доброе к ней отношение. Вернувшись в США, Нина Николаевна встретилась со своим старым другом Иосифом Бродским.
Поэт спросил пожилую женщину: как там в Союзе? Ответ Берберовой шокировал даже Иосифа Александровича, которого трудно назвать любителем Советов:
«Я смотрела на эту толпу и думала: пулеметов!».
Так Берберова «отблагодарила» пришедшую на ее выступление публику. Бродский был шокирован, и его дружба с Ниной Николаевной после этого прекратилась.
В 1991 году Нина Берберова переехала из Принстона в Филадельфию, где и скончалась 26 сентября 1993 года в возрасте 92 лет.
Согласно завещанию, прах поэтессы разделили на четыре равные части и развеяли над Парижем, Йелем, Принстоном и над рекой Делавэр в Филадельфии.
Над Россией прах Берберовой развеян не был.
