Лукреция Борджиа… Уже более пяти веков имя этой женщины ассоциируется у большинства людей со всеми мыслимыми и немыслимыми пороками и грехами. О коварстве, алчности и разврате говорят многие историки.
Они же утверждают, что именно этим прославилось семейство, к которому принадлежала знаменитая красавица. Поговаривали, что Борджиа безжалостно уничтожали своих врагов ядом и кинжалом, а в минуты досуга не гнушались кровосмесительными связями.
Но так ли все было на самом деле? Заслужила ли Лукреция свою скандальную репутацию или стала жертвой сплетен и наветов? Споры об этом не утихают до сих пор.
Уже первый факт ее биографии повергает в смятение. Лукреция была дочерью… самого Папы Римского!
Как же так? Ведь даже обычные католические священники обязаны блюсти целибат и обет целомудрия, что уж говорить о главе церкви. Впрочем, здесь стоит уточнить, что на момент рождения девочки, а случилось это в 1480 году, Родриго Борджиа, ее отец, еще не взошел на святой престол под именем Александра VI.
Однако духовный сан он уже имел, и тем не менее наличие его не помешало Родриго сделать своей фавориткой 38-летнюю римлянку Ваноццу деи Каттанеи, которая родила детей. Весьма солидный по тем временам возраст для рождения наследников.
Несмотря на незаконнорожденность, Лукреция официально считалась дочерью кардинала, а позднее Римского Папы. И именно это родство позволило ей получить титулы графини Пезаро, княгини Салерно, герцогини Феррары, Модены и Реджио. Вся Европа знала о её истинном происхождении, но предпочитала держать язык за зубами.
Кто же рискнет перечить всесильному понтифику?
Но не только высоким положением прославилась белокурая красавица. Куда больший скандал вызвали слухи о ее кровосмесительных связях с отцом и братьями. Поговаривали, что Лукреция с помощью своих чар и ядов помогала родственникам устранять неугодных.
В их число входили и собственные мужья. Эти пикантные подробности, конечно, придали дополнительный мрачный колорит и так жутковатой легенде о клане Борджиа.
Но что скрывалось за вымыслами и домыслами?
Для начала стоит сказать, что сами Борджиа (а точнее Борха) были родом из Испании. Они считали, что происходят от древних королей Арагона. Их возвышение началось в середине XV века, когда кардинал Альфонсо Борджиа стал Папой Каликстом III.
Он слишком покровительствовал своим соотечественникам, что вызывало недовольство. Но в целом Каликста считали честным и сдержанным правителем.
Его племянник Родриго, став кардиналом и вице-канцлером Церкви, тоже проявил себя умелым администратором и много сделал для укрепления могущества Ватикана. Путь к тиаре для него оказался долгим. Лишь в 1492 году, когда ему исполнился 61 год, он наконец воссел на святой престол, приняв имя Александра VI.
Ходили упорные слухи, что испанский выскочка попросту подкупил конклав. Однако нельзя отрицать и его незаурядный дипломатический талант — Родриго удачно воспользовался противостоянием римских кланов Орсини и Колонна, предложив компромиссную кандидатуру.
Став Папой, Александр не утратил любви к жизни и ее радостям. Аскет разве что в еде, он не отличался воздержанностью в любовных утехах. У него было великое множество тайных муз и еще больше внебрачных отпрысков.
Однако донжуан в тиаре умел быть верным и постоянным, долгие годы его ночной феей оставалась все та же Ванноцца, которая родила понтифику четверых детей. Лукреция и ее старший брат Чезаре впоследствии стали самыми знаменитыми и скандально известными из них.
Нужно отдать Александру должное — о своих подругах и незаконных детях он неизменно заботился. Для Ванноццы он раз за разом подыскивал состоятельных мужей, так что в итоге вдова стала обладательницей нескольких домов, постоялых дворов и ломбарда.
Даже когда их роман завершился, и понтифик увлекся юной Джулией Фарнезе, он не прекращал навещать Ванноццу и их общих детей, устраивая их судьбу.
Так, старший сын Джованни получил титул герцога Гандийского и возглавил папское войско, хотя особыми полководческими талантами не блистал.
Умный и властный Чезаре мечтал о военной карьере, но отец готовил его к духовному поприщу — юноша стал епископом Валенсии и Пампелоны, а затем и кардиналом. Ну а юной Лукреции Александр подыскивал самую блестящую партию.
Прелестная золотоволосая девочка с живым нравом, острым умом и безупречными манерами была настоящим сокровищем в руках понтифика. Уже к 11 годам ее обручили с испанским дворянином, но помолвку вскоре расторгли ради более знатного жениха-соотечественника.
Впрочем, после восшествия Родриго на папский престол стало ясно — нужно укреплять власть Борджиа в Италии, а значит, искать мужа для Лукреции среди здешней знати.
Избранником стал богатый вдовец Джованни Сфорца, владетель Пезаро. Их свадьба в 1492 году поразила римлян невиданной роскошью и размахом. Целая череда шествий, огненных плясок, пиров и представлений!
Александр VI вообще любил пышные церемонии — одни лишь празднества в честь его интронизации длились несколько недель. 13-летняя Лукреция, кажется, искренне наслаждалась торжествами, хотя жениха ей, конечно, навязали. Но что поделать, такова была участь всех юных аристократок того времени.
Брак оказался недолгим и неудачным. Робкого и безвольного Джованни пугали властные и вспыльчивые испанские родственники жены. Особенно его страшила чрезмерная привязанность к Лукреции ее братьев. Поговаривали, что оба к тому же соперничали за благосклонность их невестки Санчии, прелестной супруги юного Джоффре.
Впрочем, высокомерным Борджиа зять-размазня и сам был не по нраву. Они открыто третировали Сфорца, считая его недостойным своей блистательной дочери и сестры. На публике Лукреция неизменно появлялась под руку с братьями, игнорируя мужа. Тот все больше терялся и мрачнел, подозревая, что от него попросту хотят избавиться.
В 1494 году Борджиа было не до семейных дрязг. Французский король Карл VIII вторгся в Италию и захватывал один город за другим. Во Флоренции к власти пришел заклятый враг Папы, суровый проповедник Савонарола, клеймивший Александра за грехи и пороки.
А тут еще фаворитку понтифика Джулию Фарнезе и его кузину Адриану де Мила захватили в плен. Пришлось раскошелиться на огромный выкуп.
Однако в этот страшный час Родриго явил чудеса хладнокровия и дипломатического искусства. Он сумел очаровать пылкого и тщеславного, но недалекого Карла, так что тот, ослабленный тяжелым походом, в итоге не извлек ощутимых выгод из кампании.
Чезаре, взятый «галлами» в заложники, сбежал из плена. Французы отступили. Можно было вернуться к делам насущным, в том числе к судьбе любимой дочери.
Все это время Лукреция провела в Пезаро, она тосковала в разлуке с близкими, играла на лютне, переписывалась с отцом. Она могла лишь безропотно ждать, когда за нее все решат. Александр уже подыскивал дочери новую партию.
Сфорца после коварного сговора с Карлом и Лодовико Моро, правителем Милана, стал не нужен. Да и воин из него вышел никудышный.
Джованни и сам догадывался, что от него жаждут избавиться. То ли проявил неожиданную прозорливость, то ли Лукреция из жалости тайно предупредила, но он сбежал, спасаясь от грозящей расправы.
Развод оказался скандальным. Борджиа объявили, что законного брака, в сущности, не было — муж так и не сумел осуществить свои супружеские права!
Оскорбленный Сфорца протестовал, но подтвердить свою мужскую состоятельность на людях не рискнул.
Еще больший шум наделало известие о том, что во время бракоразводного процесса Лукреция была беременна на седьмом месяце! Даже свободные одежды не могли этого скрыть.
Поговаривали, что, тоскуя в монастыре, куда ее на время упрятали, избалованная красотка закрутила роман с папским посланником Педро Кальдесом. Плодом этой связи весной 1498 года стал мальчик, тоже названный Джованни.
Педро вскоре был убит, а малыш Джованни воспитывался у Лукреции, считаясь ее братом. Позднее он получил от деда герцогство Непи и другие владения. Однако две папские буллы называют его то сыном Чезаре, то отпрыском самого Александра. Эта загадочная путаница, конечно, лишь усилила кривотолки о кровосмешении в семье.
Что же делала во всей этой истории сама Лукреция?
Рыдала, умоляла, возмущалась? Скорее всего — смирялась. И старалась поскорее выкинуть из головы очередные невзгоды, находя утешение в развлечениях и удовольствиях. К тому же отец уже нашел ей нового мужа — Альфонсо Арагонского, внебрачного сына неаполитанского короля Альфонса II.
Этот союз тоже оказался недолговечным. Альфонсо стал разменной монетой в большой политической игре. Новый французский король Людовик XII искал дружбы с Папой, и тот с радостью пошел навстречу, поступаясь интересами Неаполя.
Оскорбленный Альфонсо превратился в опасного врага, и в 1500 году едва не погиб от кинжалов наемников Чезаре прямо на ступенях собора Святого Петра.
Говорят, потрясенная Лукреция преданно выхаживала мужа и даже успела его искренне полюбить. Но пощады ему не было, вскоре герцога задушили в собственной спальне. Безутешная вдова успела родить от него сына Родриго, но мальчика сразу же отобрали и отправили в Неаполь. Там он и скончался в 13 лет, так ни разу и не повидав мать.
В этих злодеяниях Борджиа многие историки обвиняли и саму Лукрецию. Мол, папская дочка активно помогала отцу и брату в их жестоких интригах, соблазняя и отравляя неугодных.
Веских доказательств тому нет, но уж больно близки казались отношения в семействе с игривым бычком на гербе! Все были уверены: они заодно, а значит, одинаково коварны и преступны.
Репутация Лукреции чудесным образом переменилась, лишь когда она в третий раз вышла замуж и покинула Рим. Случилось это в 1502 году, когда ей было 22. На сей раз ее избранником стал Альфонсо д’Эсте — герцог Феррары, Модены и Реджио.
После пышной свадьбы молодая герцогиня поселилась в Ферраре, где и провела остаток своих дней. Поначалу новая родня приняла ее без особой приязни. Красавец-супруг, прославленный полководец, был увлечен разве что военным делом и оружейным мастерством.
Его сестра Изабелла, первая дама Ренессанса, отнеслась к невестке ревниво. А свекор Эрколе строго ограничивал расходы и развлечения Лукреции.
Однако постепенно обаятельная молодая женщина сумела растопить сердца своенравных д’Эсте. Даже после скоропостижной кончины Александра VI и гибели Чезаре, когда пришла пора сводить счеты с ненавистными Борджиа, никто в Ферраре и не подумал подавать на развод с вдовой. То ли и впрямь привязались, то ли побоялись скандала.
С переездом в Феррару репутация Лукреции преобразилась. Из алчной интриганки и развратницы она вдруг стала примерной женой, нежной матерью и мудрой правительницей.
Когда-то в Риме она успешно занималась делами Ватикана в отсутствие Папы, теперь взялась помогать мужу в управлении герцогством. Подданные уважали и любили герцогиню за доброту, щедрость и справедливость. В городе до сих пор ежегодно устраивают празднества в ее честь.
Недаром автор жизнеописания кавалера Баярда, «рыцаря без страха и упрека», посвятил Лукреции полный восторга пассаж:
«Добрая герцогиня приняла французов с истинно царственным радушием. Она — жемчужина этого мира, ибо столь прекрасной, нежной и любезной госпожи не было ни в наши дни, ни прежде. И хотя муж ее умелый и смелый правитель, именно обаяние супруги весьма ему помогает».
Добрых слов удостоилась Лукреция и от именитых поэтов-современников. В ее салоне часто бывали писатели и художники.
Лудовико Ариосто в «Неистовом Роланде» посвятил ей хвалебные строки. А с автором «Азоланских бесед» Пьетро Бембо герцогиню связывала пылкая дружба и нежная переписка.
Однажды она даже послала возлюбленному прядь своих золотистых волос, которую много лет спустя обнаружил лорд Байрон. Теперь этот локон хранится в музее как ценный экспонат.
Лукреции приписывали еще один громкий роман с Франческо Гонзага, супругом ее невестки Изабеллы. Но, кажется, на сей раз сплетен и пересудов никто не стал раздувать.
Бывшая «отравительница» усердно занималась благотворительностью, воспитывала многочисленных детей и даже основала женский монастырь. Увы, последние роды стали для нее роковыми — герцогиня угасла от родильной горячки в возрасте 39 лет. С ней скончалась и новорожденная дочь.
С уходом Александра, Чезаре и Лукреции закатилась звезда Борджиа. Их потомки порой еще занимали видное положение, но былого могущества и влияния так и не достигли. Зато дурная слава семейства жила в веках.
Та же Лукреция удостоилась язвительной эпитафии поэта-современника Якопо Саннадзаро, назвавшего ее новой Таис — знаменитой греческой куртизанкой.
Лишь в наши дни образ дочери Папы стали пересматривать.
