Напрасно он подходил к заветной двери: на стук не открывали. Поднимать шум император не отваживался: что скажут при дворе, если он начнет принуждать жену?
Если императрица не хочет исполнять свой долг, то он бессилен. Владея целой страной, монарх не мог овладеть одной чересчур упрямой женщиной.
Одним своим видом герцог Хосе Осорио-и-Сильва вызывал доверие. Крупный и крепкий он казался воплощением надежности. Евгения не могла отвести от него взгляд и робко краснела, заслышав мягкий рокочущий голос.
— Милая, он тебе не пара, — убеждала ее проницательная мать. — Оглянись вокруг, есть немало других кавалеров.
Графиня Мануэла де Монтихо ценила герцога, занимавшего высокое положение в обществе, но позволить дочери и дальше заблуждаться не могла. Своим обожаемым девочкам — Марии и Евгении — она посвятила всю себя.
Дала блестящее образование, вывозила из родной Испании в Англию, где им прививали безукоризненные манеры, и во Францию, где обучали не теряться в светском обществе. В 1848 году ее усилия дали результат: двадцатитрехлетняя Мария обвенчалась с богатейшим герцогом Альба.
Однако и после свадьбы красота Марии продолжала притягивать взгляды. И Хосе Осорио-и-Сильва оказался одним из тех, кто был не прочь сблизиться с очаровательной герцогиней.
Посчитав, что к Марии будет легко подобраться через сестру, герцог немало времени уделял Евгении…но не мог и предположить, что она слишком молода и наивна. Евгения приняла веселую игру заправского ловеласа всерьез!
— Хосе играет с тобой. Он влюблен в Марию! Спроси у него, если не веришь мне! Спроси! — выведенная из себя упрямством дочери, не видевшей никого, кроме герцога, графиня Монтихо решила быть откровенной.
Она не могла и предположить, что Евгения, позабыв о достоинстве, действительно спросит. А затем попытается расстаться с жизнью, добавив фосфор в вечерний стакан молока.
Перепуганная поступком Евгении, который — не случись вмешаться служанке, мог стоить неразумной девушке если не жизни, то здоровья, — графиня Монтихо увезла дочь в Париж. Она надеялась, что развлечения пышного французского двора заставят ее позабыть о Хосе.
И хотя нежная прелесть юной доньи Монтихо, так отличавшаяся от яркой красоты ее сестры, нашла своих поклонников, Евгения оставалась равнодушна к вниманию.
Когда сам Луи-Наполеон Бонапарт, флиртуя, спросил ее:
— Как найти путь к Вашему сердцу?
Она, холодно взглянув на известного сердцееда, ответила:
— Через часовню, сир.
Ледяная вежливость «прекрасной Эжени» зацепила Бонапарта. Он давно привык, что его положение притягивает женщин: они сами стремятся его покорить. «Обычно мужчина нападает. Что касается меня, я защищаюсь и часто капитулирую», — шутил Луи-Наполеон о своих многочисленных романах. Однако с Евгенией он ощутил себя охотником, а не добычей.
Два года заигрываний не дали результата: Евгения, приезжавшая вместе с матерью на сезон в Париж, оставалась равнодушна. И Бонапарт впервые задумался о шутке доньи Монтихо.
Разменяв пятый десяток, Луи-Наполеон все еще не был женат. Неспокойная Франция долгие годы кипела, и Бонапарт отстаивал свои права на власть, погрязнув в политических интригах. За всем этим было не до семьи.
Но с конца 1840-х годов в государстве установился относительный порядок. Луи-Наполеон занял созданную для него должность президента, и в начале 1850-х рассчитывал короноваться, получив титул императора и вновь превратив Францию в государство, передающееся по наследству. Только вот законного наследника у него все еще не было…
К графине Монтихо он обратился с самым серьезным предложением: не сможет ли она уговорить дочь отнестись к нему благосклонно и дать согласие на брак? Ведь не просто в спальню зовет — в законные жены, обещая самое блестящее положение, какое только можно представить.
Евгения не любила Бонапарта. И слова, которые вскружили бы голову любой другой, чуть более амбициозной женщине, вызвали у нее настоящий ужас. Она уже отвергла несколько женихов…Но Луи-Наполеон…»От таких предложений не отказываются!» — жестко сказала ей матушка.
У Евгении оставалась последняя надежда. Из Парижа в Мадрид полетело письмо, которое осталось без ответа. А за ним — телеграмма. Донья Монтихо могла позволить себе такие расходы: потраченные франки не имели значения. Она отдала бы все, что имела, только бы заглушить горечь, разъедавшую душу.
«Император просил моей руки, что мне делать?» — спросила она.
И герцог Хосе Осорио-и-Сильва прислал ответ:
«Желаю Вам быть очень счастливой».
Эта фраза решила все. После церемонии коронации, прошедшей в декабре 1852 года, Наполеон III официально объявил о своей помолвке, заявив: «Я предпочел женщину, которую люблю и уважаю, женщине, мне неизвестной».
Все понимали, о чем говорит император: он решил жениться на недостаточно знатной любимой, отказавшись от планов породниться с европейскими королевскими домами.
Правда, злые языки поговаривали, что Наполеон посватался к нескольким принцессам, но везде получил отказ. Старые владетельные семьи не желали сближаться с «безнравственным французским проходимцем», который проводит ночи с куртизанками и открыто растит внебрачных детей.
29 января 1853 года Наполеон III женился на Евгении Монтихо.
Долгожданный союз оказался вовсе не таким, на какой рассчитывал император. Даже в самые волнительные моменты Евгения оставалась холодна, не скрывая того отвращения, которое вызывал у нее муж.
Вскоре после медового месяца врачи объявили императорской чете о готовящемся пополнении, однако на третьем месяце Евгения потеряла ребенка, упав с лошади. Новая беременность наступила лишь два года спустя, в начале лета 1855 года. А в марте 1856 года, промучившись два дня, императрица дала жизнь сыну.
Евгения долго восстанавливалась после тяжелых родов, а затем, когда муж стал намекать на возобновление супружеских отношений, жестко осадила его. «Я исполнила свой долг, и у Вас есть наследник. Довольно!». Двери спальни оказались навсегда закрыты перед императором!
Впрочем, свои светские обязанности Евгения исполняла неукоснительно, поддерживая мужа во всем и не обращая внимания на насмешливые шепотки за спиной. Придворным быстро стало известно, что Наполеон проводит ночи не с законной женой, а с дамами, готовыми без гримасы отвращения на хорошеньких личиках скрашивать императорский досуг.
Не сумев полюбить мужа, Евгения не искала развлечений и на стороне. Лишь изредка, случайно услышав имя Хосе Осорио-и-Сильва, ощущала, как сильнее бьется, казалось бы, давно уже закаменевшее сердце.
Неожиданно для всех в 1869 году герцог женился, отдав руку и сердце вдове незаконнорожденного брата Наполеона III, Софье де Морни. И, с точки зрения Евгении, стал слишком много времени проводить в Париже, служа ей живым напоминанием о безрассудствах юности.
Однако вскоре печальные воспоминания, тревожившие душу императрицы, сменились страшной реальностью, обеспокоившей её гораздо сильнее: в 1870 году Франция объявила войну Пруссии.
Правда, давно уже потерявший прежнюю силу Наполеон III не видел, что армия не готова к боям и не желает сражаться за своего монарха. Вскоре император был пленен, а во Франции грянула революция,
Освобождённый после заключения мира, Наполеон поселился в Англии, где нашла прибежище и Евгения с ребенком. В начале 1873 года болезнь унесла жизнь свергнутого императора, а в 1879 году страшно и нелепо — в стычке с зулусами в Южной Африке — погиб его единственный законный сын. Евгения осталась одна.
Пережив всех своих близких, бывшая императрица Франции Евгения ушла в возрасте 94 лет в июле 1920 года, когда гостила у внуков покойной сестры в родном Мадриде.
