Заливаясь слезами, втирала княгиня в пышное тело свое мед и масло, принесенные знахаркой. Муж все реже заглядывал в ее покои, а сегодня обещал быть. Время молитв прошло, двадцать лет уже не может она подарить наследника великому князю Василию III.
Одна рязанская ведьма обещала, что государыня понесет, ежели каждый вечер будет пить особый отвар, другая воду заговаривала, да говорила брызгать на постель и одежду мужа, третья травы сыпала по полу, да все без толку. «Бесплодная смоковница», — шептались по углам царского дворца, будто проклял кто-то.
А ведь у Сабуровых в роду всегда было много сыновей, отчего же государыня не может ни одного мужу подарить. Великий князь Московский Иван III выбирал старшему сыну Василию жену по уму. Следуя совету супруги Софии Палеолог, по византийскому обычаю был объявлен смотр невест.
Самые красивые да здоровые девицы представили перед князем и его наследником. Не на одну лишь красоту смотрели, все про невест узнавали. Сколько мужчин в роду, легко ли рожают женщины, много ли детишек выживает, добра ли и смирна девица.
Сабуровы нравились Ивану III, представители этой фамилии служили его отцу, матери и первой жене. Люди они добрые, образованные, почему же и не приблизить их к престолу, будет опора Василию в будущем.
Соломония Сабурова и жениху приглянулась. Красивая, статная, с толстой русой косой, да очи долу. «Ах, хороша, девка», — поглаживая бороду размышлял великий князь. Куда уж лучше невесту он выбрал сыну.
В великокняжеских палатах Соломонию невзлюбили. Не знатна, не богата, даже не боярская дочка. Прислуживать такой – что еще за честь. А она была тиха и всем довольна. Ни на кого не сердилась, не жаловалась. Много молилась да занималась рукоделием, ждала, когда пожалует молодой супруг.
Василий Иванович быстро понял, что жена его не отличается умом или характером, о государственных делах с ней не советовался, земли, традиционно принадлежавшие великим княгиням, не жаловал. Пусть своими рукодельными мастерскими занимается, да и хватит с нее.
Годы шли, а детей у четы все не было. Василий III, взойдя на московский престол, стал тревожиться, кому передаст он власть. Братьям младшим запретил жениться, дабы не плодить смуту, пока сам не обзаведется наследником. Ездили они с Соломонией на богомольни, совершали поломничества в святые места, закладывали церкви да монастыри, только все бес толку.
«Бесплодная смоковница», — шептали князю приближенные. Да Василий и сам уже все понимал. Закладывая камень Новодевичьего монастыря размышлял он, что здесь то и проводить последние дни жене его.
Мечталось ему приходить не в покои бесплодной княгини, а в терем к веселой и румяной Елене Глинской. Все чаще именно эта девица приходила ему во снах.
Приказано было убедить Соломонию развенчаться и отправиться в монастырь. Там ей самое место, тихой да скромной. Все визиты знахарок и колдуний припомнили великой княгини. «Государя извести хотела! Порчу наводила!».
Но великая княгиня впервые в жизни проявила характер. Она отказалась становиться монахиней и громко заявила, что по принуждению не имеют право ее отправить на постриг. При свидетелях скинула монашеский куколь, из-под ножниц вырывалась.
«Не смей противиться воле государя!» — присмирил ее сам митрополит. Тогда Соломония объявила, что ждет ребенка. Никто ее уже не слушал, чего в злости и бреду не скажет злая женщина. Остригли «бесплодную смоковницу» и нарекли в монашестве Софьей.
Василий III женился на дочери Василия Львовича Глинского. Елена была не только молода и красива, но и амбициозна. Она родила великому князю сына Ивана, а затем Юрия, что убедило того в правильности своего решения.
А вот Соломония оставалась в монастыре. Когда поползли слухи, что там бывшая государыня разрешилась от бремени мальчиком, были посланы дознаватели, но ничего выяснить им не удалось. Монахини объявили, что ребенок скончался. Был ли он на самом деле? Или мать отослала его подальше, дабы сохранить мальчику жизнь.
Уже в первой половине двадцатого века при реконструкции усыпальницы Покровского монастыря в Суздале, где окончила свой земной путь Соломония Сабурова, ученые обнаружили тайное захоронение без опознавательных знаков. Внутри не было тела, только истлевшая от времени детская рубашечка.
