«Иван Владимирович нуждается в утешении, Машенька», — убеждал отец. «Я готова, папенька», — покорно отвечала она. Ведь уже решено, если не бывать ей с любимым, то пусть самая тяжкая ноша заставит забыть, отмолить грех.
Немолодой вдовец с двумя детьми — это ли не достаточное искупление? Профессор Цветаев думал о новом браке с не большим энтузиазмом, чем его молодая невеста. Он очень любил свою первую жену, красавицу Варвару Дмитриевну Иловайскую, и был с ней по-настоящему счастлив.
Она умерла родами, подарив жизнь сыну Андрюшеньке. И вот, оставшись с двумя детьми, шестилетней Валерией и новорожденным Андрюшей, Ивану Владимировичу пришлось столкнуться с необходимостью иметь жену. Кто-то должен заботиться о детях, воспитать их, подарить им материнскую ласку. А он увлеченный ученый и не может дать детям достаточного.
Выбор его пал на двадцатидвухлетнюю дочь друга Александра Мейн. О нет, профессор никогда не стал бы неволить девушку или настаивать, но к его неожиданной радости Мария ответила согласием.
Ее мечтательное сердце было давно разбито и искало муки, Голгофы, ради которой можно принести себя в жертву.
Мать Марии Александровны Мейн скончалась всего через три недели после рождения девочки, и все заботы о ребенке были поручены нянькам и гувернанткам. Строгий отец требовал дисциплины и послушания. Серьезное чтение, прогулки для здоровья, недостаток общения с другими детьми.
Отраду девочка находила в музыке. Талант ее раскрылся рано, и Маша мечтала выступать с концертами. Но и это отец запретил, не гоже дворянке выступать за деньги. Пусть играет дома, для него, для гостей.
И она играла, играла самозабвенно, уходя в музыку целиком. Мечтательная и романтичная девочка двенадцати лет так же самозабвенно, как отдавалась музыке, отдала свое сердце мужчине. Его звали Сергей Э., и ему было двадцать два года.
И речи не могло быть о романе, только мимолетные встречи и тайна ее сердца, однажды прогулка под луной. А через четыре года Маше уже было шестнадцать, красота ее расцвела, а мечтательные глаза с такой любовью следили все эти годы за Сергеем Э… Оказалось, что он тоже влюблен и готов даже развестись ради нее.
Последовал серьезный разговор с отцом. Александр Данилович дал понять, что никогда не допустит подобного союза. Выйти замуж за разведенного! Это же позор, невозможно! Она вольна выбирать, но если решится, то двери дома навсегда будут закрыты для нее и для детей, которые могут родиться. Но не только отцовского дома, но и других приличных семейств.
Слишком сильна была фигура отца в глазах Маши, она покорно отказалась от своей любви.
«Папаша, например, вполне уверен в том, что любовь моя была просто вспышка неопытного сердца… Что теперь я давно уже всё забыла… Если бы он знал, что вот уже третий год, как чувство живет в душе моей, глубоко и скрытно, но живет…
С тех пор началась та тихая, постоянная, томительная грусть, которая вошла в мой характер и совершенно его изменила… Потом мало-помалу началась во мне та жуткая раздражительность и презрение ко всему окружающему… К чему всё это, когда всё равно, рано ли, поздно ли, надо умереть и всё это оставить?.. «(Из дневника Марии Мейн)
Шесть лет она надеялась, что ситуация еще разрешится счастливо, быть может, жена ее любимого умрет или исчезнет куда-нибудь, чего не бывает в жизни. Но возлюбленный ее уехал за границу, за шесть лет она получила пару писем:
«Так любить, как я его любила, я в моей жизни больше уже не буду. И если я знаю, что такое любовь и счастье, то этим я обязана ему…».
Друг отца, профессор Иван Владимирович Цветаев, часто бывал в доме Мейнов и с наслаждением слушал, как играет Мария Александровна. Невысокий, не красивый и даже не очень богатый, зато крайне образованный и увлеченный своим делом человек, сорокачетырехлетний вдовец с двумя детьми решился просить руки этой девушки, чем-то напоминающей ему его незабвенную супругу.
«Мы венчались у гроба», запишет в день свадьбы в своем дневнике Мария. Всё в доме напоминало об умершей, и в день венчания тихая грусть и память о ней не отпускала жениха. А потом он даже попросил Марию позировать для портрета, но не ее, а первой жены. Портрет водрузили над камином в гостиной.
Ревность навсегда поселилась в сердце молодой женщины. «К кому ревную? К бедным костям на кладбище…». Но профессор Цветаев не сделал ничего, чтобы убедить – ее живую он любит больше, чем ту мертвую. Это было не так.
«В нашу семью она вошла ураганом. И дальше не сумела дать покой и здоровый семейный уклад. Трудно было и ей самой, и другим с нею тоже», — вспоминала падчерица Валерия Цветаева.
Мария родила Ивану Владимировичу двух дочерей, Марину и Анастасию. Матерью она была строгой, деспотичной и мечтала из своих дочерей сделать музыкантш. Особенно из Марины, такой музыкально восприимчивой. Правда, девочке больше нравилось сочинять стихи. «Мать заливала нас музыкой» (Марина Цветаева).
Манера воспитания детей сегодня ужасает. Им умышленно не давали того, о чем посмели просить, не разрешали брать со стола то, что хочется, выбирая обязательно иное, строго отчитывали в присутствии посторонних.
Впрочем, семья Цветаевых не была исключением, подобные строгости и дисциплина были в норме в аристократических семьях. Отсюда во многом и будущий бунт дочери Марины и ее неспособность строить отношения с людьми. Марина Цветаева станет гениальным поэтом, но несчастливым человеком.
Пока Иван Цветаев всего себя отдавал мечте открыть в Москве музей изобразительных искусств (и откроет!), жена во всем помогала и поддерживала. А однажды на лекции встретила Его. Того, которого все эти годы старалась забыть, но всё равно любила. Они обменялись несколькими вежливыми репликами, она рассказала, что у нее сильная и здоровая дочь.
В 1902 году у Марии диагностировали туберкулез. Вся семья отправилась в Италию, где климат и лечение могли бы поставить мать на ноги, а через три года переехали в Крым. В 1906 году Мария Александровна последний раз закрыла глаза. Ее последними словами были: «Мне жаль только музыки и солнца».
