Павел I вырос при дворе, где мужья нисколько не стыдились неверности жен и даже азартно спорили о том, на кого похожи их дети. Он начал рано бывать на балах: ему благосклонно улыбались молоденькие фрейлины, и пятнадцатилетний царевич фантазировал, как вечером, сняв туфли, чтобы не услышала прислуга, он пробирается дворцовыми коридорами к незапертой красавицей двери.
Но сделать то, что было в порядке вещей при дворе, он не мог: Павел рос замкнутым, и царивший вокруг чувственный беспредел привел к тому, что он стал болезненно застенчив.
Он все больше замыкался в себе, находя утешение в мире книг и своих невеселых мыслей. Его наставник Никита Панин, осторожно рассказывал о том, что настоящий монарх не должен походить на ветреную матушку Екатерину II.
Верный друг, Андрей Разумовский, как мог, старался скрасить одиночество цесаревича: вместе они бродили по окрестностям и делились самым сокровенным — в мире не было человека, которому Павел доверял бы больше.
Когда Павлу исполнилось восемнадцать, матушка стала подыскивать ему супругу. Внимание Екатерины II обратилось к принцессам Гессен-Дармштадтским — Амалии-Фредерики — 18-ти лет; Вильгельмине — 17-ти; Луизе — 15-ти лет…
Екатерина писала: «Мой сын с первой же минуты полюбил принцессу Вильгельмину, я дала ему три дня сроку, чтобы посмотреть, не колеблется ли он, и так как эта принцесса во всех отношениях превосходит своих сестер… старшая очень кроткая; младшая, кажется, очень умная; в средней все нами желаемые качества: личико у нее прелестное, черты правильные, она ласкова, умна; я ею очень довольна, и сын мой влюблен…»
После первой же встречи с юными принцессами, Павел пишет в дневнике: «Несмотря на усталость, я все ходил по моей комнате… вспоминая виденное и слышанное. В этот момент мой выбор почти уже остановился на принцессе Вильгельмине, которая мне больше всех нравилась, и всю ночь я ее видел во сне».
Павел женился 29 сентября 1773 года на принцессе Вильгельмине Гессен-Дармштадтской, принявшей в православии имя Натальи Алексеевны. Павел любил и думал, что любим. Нежная, умная великодушная — он не находил слов, чтобы описать ее. Андрей Разумовский вежливо соглашался: да, так и есть.
Первой забила тревогу Екатерина II: невестка оказалась властной, своенравной, высказывала открыто собственные мысли либерального характера. Заниматься русским языком Наталья Алексеевна не желала, называя его «непонятным, тяжелым».
Екатерина II сообщала о недовольстве невесткой своему корреспонденту Гриму: «Великая княгиня постоянно больна. И как же ей не быть больной — все у этой дамы доведено до крайности. Если танцует, то 20 контрантанцев и столько же менуэтов.
Чтобы избегнуть жары в комнатах — их вовсе не топят. Одним словом, середина во всем далека от нас. После более чем полугода мы не знаем ни слова по-русски. Мы хотим, чтобы нас учили, но мы ни минуты в день стараний не посвящаем этому делу. Все у нас вертится кубарем».
Но самое главное было в том, что будучи почти два года в браке, Наталья Алексеевна не могла забеременеть. Наконец, в конце 1775 года двор императрицы Екатерины получил известие: молодая чета ждет наследника.
В ночь с субботы на воскресенье 10 апреля 1776 года у Натальи начались схватки. Младенец, судя по всему, был крупным. К четырем часам утра схватки усилились. К вечеру воскресенья боли и родовая деятельность стали настолько сильными, что все ожидали скорого родоразрешения. Однако, этого не произошло.
Консилиум врачей не мог найти консенсус — кто-то предлагал наложить щипцы, кто-то настаивал, что все идет благополучно. К вечеру 11 апреля повивальная бабка Екатерина Зорич сообщила, что плод погиб. Положение стало угрожающим.
Это было страшно: смерть ребенка в утробе, родильная горячка, пять дней мучений роженицы, мечущейся в лихорадке. Екатерина II и Павел находились рядом.
К Наталье Алексеевне неприязненно относилась свекровь и это не было ни для кого секретом, поэтому придворные сплетничали, что Екатерина не дала врачам спасти невестку — наложить акушерские щипцы или провести кесарево сечение. В четверг все-таки была сделана плодоразрущающая операция, которая длилась около восьми часов. Измученная молодая женщина понимала, что ее ждет печальная участь.
Вечером этого дня епископ Платон приобщил умиравшую великую княгиню Святых Тайн, а затем соборовал. 20-летняя Наталья Алексеевна 15 апреля 1776 года умерла.
Вскрытие, тем не менее, показало, что роженица страдала дефектом, который не позволил бы ей ни при каких обстоятельствах родить ребенка естественным путем, а медицина того времени была бессильна ей помочь.
По данным архивных источников, в детстве она обладала выраженным искривлением позвоночника (ее позвоночник напоминал букву S) — сколиозом или даже имела горб, который были фиксирован жестким корсетом.
Длительная фиксация в период роста организма привела к неправильному расположению костей таза таким образом, что они препятствовали естественному рождению ребенка. Тазовые кости были срощены и неспособны к подвижности. Плод был крупным, а таз роженицы физиологически узким.
Смерть Натальи Алексеевны осложнила дипломатические отношения между Россией и Гессенским великогерцогским домом, поскольку во время брачных переговоров, в которых принимал самое живое участие король Пруссии Фридрих, об искривлении позвоночника у невесты русского цесаревича не было сказано ни слова.
Вполне возможно, что до применения кесарева сечения лейб-медики не доросли, да и вообще были они малоопытны. Практика-то при дворе невеликая.
Показательно, что великая княгиня скончалась в 16 часов 42 минуты, а уже в 17 часов 20 минут Екатерина II с сыном выехала из Зимнего дворца в Царское Село. Там, несмотря на объявленный трехмесячный траур, Екатерина II отметила свой 47-ой день рождения, сопровождавшийся парадной трапезой с пальбой из пушек, на которой придворные были «в цветном платье».
Потеряв супругу и сына, Павел был в страшном отчаянии, близкие беспокоились за его рассудок, но вскоре ему стало еще хуже.
В шкатулке покойной супруги лежали письма, которые она не успела уничтожить. Он прочел их, и весь мир для него перевернулся.
Оказывается, верный друг, Андрей Разумовский, стал любовником его невесты сразу после того, как она приехала в Россию. Личные бумаги Натальи Алексеевны оставляли большое сомнение в отцовстве законного мужа.
Павел хотел вызвать Разумовского на поединок, и того спешно от греха подальше отправили послом в Неаполь. Павел сходил с ума от унижения и горя — до тех пор, пока снова не вмешалась мать.
В том же году Павлу подобрали новую супругу — Софию-Доротею Вютембергскую, которая после перехода в православие стала именоваться Марией Федоровной. У супругов родилось десять детей.
P.S. Для аристократии была всегда важна осанка, которой начинали заниматься уже во младенчестве: «Сгибайте молодое деревце либо выпрямляйте, и оно, вырастая сохранит форму. То же с детьми — те кого пеленали правильно, обладают прямым станом. Спеленутые косо и криво такими останутся навсегда».
Это писалось в XVI веке Жоржем Вигарелло в своем исследовании «Воспитание прямой осанки — от века рыцарства к придворному этикету».
На девочек в XVII веке с двухлетнего возраста надевали корсеты, чтобы укрепить тело и предотвратить деформации скелета, а также «сформировать тонкую талию и высокую грудь».
Французский философ Мишель Монтень описал, как знаменитый хирург Амбруаз Паре «осматривал на анатомическом столе хорошеньких женщин со стройными талиями и показывал их ребра, наезжавшие одно на другое».
