Маргарита всегда знала, что добром это не кончится. Кирилл словно сошел с ума и метался из крайности в крайность: покупал и продавал гостиницы, в Русско-турецкую войну нанимал целые пароходы для перевозки наших войск (на этом можно было крупно нажиться), выступал компаньоном при открытии новых заводов…
Да только прибыли от этого никакой не было, одни убытки. Маргарита Оттовна выходила замуж за Кирилла Николаевича Мамонтова с твердой уверенностью, что будет обеспечена и сама, и их дети. Кирилл унаследовал немалые средства от отца, но распорядиться ими с умом он так не смог.
Разорив семью и потеряв почти все, Кирилл, спасаясь от кредиторов, уехал за границу, в Монте-Карло. Явился в казино с последней надеждой — отыграться. Поставил всю наличность на кон и проиграл. В отчаянии Мамонтов пришел в гостиницу и застрелился.
И вот итог: она вдова, их имущество продано за долги, на руках у нее маленькие дочери — Маргоша и Леля. А ей всего двадцать пять лет!
Оставшись без всякой поддержки, Маргарита Оттовна Мамонтова рассчитывала только на себя. Нет, конечно, выбор у нее был: всю жизнь кланяться в ноги властной и деспотичной матери или пойти на поклон к богатым родственникам Кирилла — Мамонтовым и Третьяковым.
Не желая быть кому-либо обязанной, гордая Маргарита Оттовна взялась за труд сама: стала шить по заказу знакомым дамам, впоследствии открыла свою швейную мастерскую и школу кройки и моделирования одежды в Москве, в Леонтьевском переулке.
Маргарита работала день и ночь. «Мама вставала рано утром и до вечера была занята… я ее помню всю жизнь в работе до самой ее смерти», — вспоминала Маргарита-младшая.
Удивительно, но дела быстро пошли в гору, она создала свой бренд, и вскоре стало престижным иметь наряд или приданое, сшитое в мастерской Маргариты Оттовны. Появились деньги и она наняла дочкам педагогов по основным предметам, музыке и рисованию. Няня каждый день водила девочек гулять на Тверской бульвар.
Маргоша и Леля поступили в немецкую Петропавловскую гимназию. Жили они втроем в маленькой, но комфортабельной квартире, обставленной, несмотря на большую скромность средств, очень изящно.
Маргарита Оттовна почти не общалась с родственниками мужа (возможно, на то имелись свои причины), но когда девочки подросли, их стали принимать в семье отца. «Чаще всего мы бывали у тети Веры Третьяковой и у дяди Вани Мамонтова, моего крестного отца, — вспоминала Маргарита Кирилловна походы в Лаврушинский к сестре покойного отца Вере Николаевне, жене П. М. Третьякова.
— У Третьяковых мы бывали иногда по воскресеньям, а зимой каждый четверг к обеду, на уроке танцев. …После обеда тетя Вера обычно играла с кем-нибудь в четыре руки или восемь рук разные симфонии… Из столовой была дверь прямо в галерею, в главный, большой зал… Мы, конечно, ужасно любили туда ходить, подолгу стояли перед любимыми картинами, говорили между собой: воображали себе целые истории».
Больше всего впечатлительным девочкам нравились «Неравный брак» Пукирева, «Княжна Тараканова» Флавицкого, «Не ждали» Репина и «Неутешное горе» Крамского — плачущая женщина казалась сестрам очень похожей на их мать.
Обе дочери росли восхитительными красавицами, унаследовав по линии матери гремучее смешение англо-немецко-русско-еврейских кровей. Дочки госпожи Мамонтовой были желанными гостьями на балах и вечерах в домах московского купечества. Отбою от кавалеров не было.
Обе высокие, изящные, темноволосые, в роскошных нарядах сшитых маменькой. Если в Елене «преобладала красота линий, при некоторой вялости красок», то Маргарита, по выражению Т. А. Аксаковой-Сиверс, «была хороша своим колоритом и напоминала тициановских женщин».
Красавицы, но бесприданницы. В Маргошу влюбился безоглядно 21-летний Михаил Морозов, студент историко-филологического факультета Московского университета, из знаменитой династии Морозовых, только что получивший грандиозное наследство. Вскоре он сделал ей предложение.
Мать, Маргарита Оттовна к будущему зятю отнеслась настороженно: не зря говорили, что у Морозовых дурная наследственность. Отец Михаила страдал душевным расстройством, да и дядя по материнской линии по ошибке отравив жену, окончил жизнь в комнате, обитой войлоком. Но такую блестящую партию, как Михаил Морозов, упускать никак было нельзя!
Как только Маргоше исполнилось восемнадцать, они с Михаилом обвенчались. Свадьбу отпраздновали с большим размахом в ресторане «Эрмитаж». Счастливый муж повез новобрачную в Петербург, а затем во Францию.
Из свадебного путешествия молодожены вернулись в Москву и поселились в новеньком особняке на углу Смоленского бульвара и Глазовского переулка. Переступив порог своего нового дома, Маргарита Кирилловна притихла. Как тут жить?
Сколько показной роскоши без малейшего намека на уют. Чего стоит курительная комната из розового мрамора с низкими диванами или синяя гостиная в стиле Людовика XV? А египетские сфинксы при входе? Увидев, что Маргоша расстроена, Михаил немного обиделся: «Это все твое! Почему ты недовольна?»
Маргарита притихла: кто она такая, чтобы высказывать свое мнение? Не желая спорить, она примирительно сказала: «Спасибо тебе. Я просто не ожидала такой красоты». Маргарита в один миг из Золушки превратилась в принцессу с нарядами, драгоценностями, каретой и собственным дворцом.
Дом жил какой-то собственной, отдельной жизнью, и пугал Маргошу. В цокольном этаже были прачечная, кухня, кладовые и электростанция, которую обслуживал собственный электрик. Еще была целая армия прислуги: повара, щвейцары, горничные, часовщик, полотеры, лакеи, прачки, кучера.
Муж считал, что задача Маргариты — блистать в свете, принимать многочисленных гостей, но и о наследниках не забывать. Маргоша читала книги по истории искусств и литературе, делала конспекты, ежедневно «упражнялась в игре на рояле». Самообразование тоже было непременным условием, поставленным мужем.
Приемы в их доме были роскошные и доходили до двухсот гостей. Когда красавица Маргарита с высокой прической в вечернем платье и в жемчугах появлялась на приеме или в театре, то проносился вздох восхищения.
Благодаря стараниям супруга, молодые жили «на широкую ногу»: путешествовали, обожали театр, домашние спектакли, концерты, костюмированные представления.
Обустроенная в огромном доме детская с окнами в сад вскоре наполнилась кормилицами и нянюшками: через год после свадьбы родился первенец Георгий. Рождение ребенка не нарушило привычной жизни супругов и они по-прежнему бывали то во Франции (где у них был собственный дом), то в Англии, то в Испании, то в Египте.
Михаила Морозова тянуло в экзотические страны, он даже написал книгу о своих путешествиях. Из Каира Морозов привез древний саркофаг и поставил в египетскую парадную к сфинксам, к ужасу Маргоши.
Вскоре поведение Михаила изменилось: он стал ревнив и придирчив, а порой и невыносим. То ему сезон в Париже скучен, то ужин не так подали, то на собственном корабле волны укачивают.
После первого года брака Маргарита Кирилловна констатировала, что характер мужа был живой и даже слишком «бурный». В семье через три года после рождения первенца появился второй ребенок — Леля, названная в честь сестры Маргоши, кстати, вышедшей замуж тоже за богача — Родиона Вострякова.
Через некоторое время Михаил увлекся собирательством картин, переделав под галерею зимний сад особняка. В их доме часто бывали Левитан, Суриков, Серов, Коровин, Врубель. Маргоша царила среди гостей как хозяйка салона.
Михаил поначалу был доволен и восхищен женой, а перебрав с алкоголем, становился подозрительным и ревнивым. Кричал на Маргариту, топал ногами, а то и пускал в ход кулаки.
Эпизоды употребления стали частыми и врач лечивший его, запретил Михаилу пить. Профессор Захарьин так и сказал: «Никакого сахара, никакого алкоголя!», чем привел Морозова в ярость. Михаил решил лечиться народными средствами — выпив водки, закусывал сырым мясом с перцем.
Некоторые комментаторы уточняли, что купеческие манеры Михаила Абрамовича: «пьянство, грубость, деспотичный нрав, буйная раздражительность и ревность делали жизнь с ним тяжелой и унизительной», а семейное счастье невозможным. Но Маргоша терпела до поры до времени.
Забеременевшая третьим ребенком Маргарита решилась на отчаянный поступок: уйти от мужа. Градус скандалов в семье начал зашкаливать, пустые придирки измучили бедную женщину, и без того неважно себя чувствующую.
Однажды она поняла, что доводя ее до истерик, Морозов испытывает ни с чем ни сравнимое удовольствие. Из роскошного дома-дворца беременная 24-летняя Маргоша сбежала.
