«Ну стоило ли, Лизонька, стоило ли», — увещевала мать, обряжая дочь к свадьбе. Она бы многое отдала, только бы не видеть свою единственную девочку такой. Точно закаменевшей в своем страшном горе. Все бы сделала, только бы охранить ее от этой печали.
Да только против воли матушки-императрицы не пойдешь. Со свету сживет. Лиза правильно рассудила. В ней, изнеженной и балованной, проявился вдруг строгановский характер…А Лиза все молчала. Перед Богом у нее один муж, а второго ей не надо.
Княгиня Варвара, урожденная Строганова, не была счастлива в браке с Борисом Григорьевичем Шаховским, за которого была отдана пятнадцати лет от роду. Муж ее не обижал, но и супружеской теплоты в их отношениях не было.
Единственной отрадой стало для нее рождение в 1773 году дочери Лизы, которой она, порядком разочаровавшаяся в свои двадцать пять лет в мужчинах, и решилась посвятить свою жизнь. Для девочки она хотела только лучшего, и, разъехавшись с мужем, решилась воспитывать ее сама. Супруг не стал удерживать: характер у Варвары был твердый, строгановский, раз уж задумала…
Ни старая Москва, ни парадный, но такой холодный и мрачный Петербург не подходили для ее дочери. А вот Европа, где климат был мягче, а нравы чуть проще…Что ж, Европа для Лизоньки подойдет. И, конечно, Франция, где собралось уже немало русской знати, поражавшей французскую аристократию той роскошью, с которой они обустраивали свой быт.
Строгановское состояние — а Варвара получила огромное приданое, позволяло ей занять достойное место в французском обществе. Хваткая, деловая, она с умом управляла доставшимся ей наследством. Да и супруг, хотя и брошенный, но ведь не чужой, помогал, вникая в хозяйственные дела.
Дочь свою княгиня пыталась уберечь от любых трудностей. Ее Лизе ни к чему знать о том, какой бывает жизнь. Однако, не так уж много счастливых дней оставалось им до тех пор, пока не грянули испытания. В 1789 разразилась Великая Французская революция, а в 1790 императрица Екатерина II, возмущенная событиями во Франции, повелела всем русским вернуться в отечество.
Так поступили многие, княгиня Голицына, например, подруга Шаховской…но не сама Варвара. Ее в этот момент занимали матримониальные планы. Дочь ее, Лизонька, покорила сердце бельгийского принца Луи-Мари д’Аренберга.
Приметила чуткая к таким вещам Варвара, как теплеет его взгляд обращенный к ее девочке. А ведь говорили, он навсегда предан памяти первой жены. Неужели ее юная Лиза, больше занятая своей арфой, нежели мужчинами, смогла привлечь столь высокородную особу?
Принц был вдовцом, едва за тридцать, знатен, небеден…и потом, он был принцем! Несмотря на все богатство, фамилия Строгановых (а Варвара более ощущала свою принадлежность к строгановскому роду, чем к мужнему семейству) была связана, прежде всего, с делом промышленным. Ей не хватало того лоска, что отличал старинные роды европейской аристократии. Возможное родство было так заманчиво!
Всем бы хорош был принц, если бы не его репутация: маленькая Бельгия, его родина, находилась под властью Священной Римской империи, а принц…принц был за свободу. Но Шаховская решила рискнуть.
В феврале 1792 года состоялось бракосочетание Луи-Мари д’Аренберга и Елизаветы Шаховской. Девушка была искренне влюблена в своего сиятельного супруга, и он обожал свою русскую красавицу…
Когда слухи о свадьбе дошли до императрицы Екатерины II, она вошла в страшный гнев: как, княгиня Шаховская решилась выдать единственную дочь и наследницу русских богатств без ее, императрицы, на то соизволения? Да и за кого, за этого смутьяна-бельгийца! Не может такой брак быть признан в России!
Варвару с дочерью, под угрозой лишения состояния, вызвали на родину, Аренбергу, напротив, запретили въезд в Россию как «бунтовщику»…От полученной вести у княгини Шаховской отнялись ноги.
И все же императрица согласилась дать краткую отсрочку. Причина была уважительна: Лиза носила ребенка. В декабре 1792 года она родила девочку, названную Екатериной. Вскоре молодой матери предстояло возвратиться в Россию.
Однако, беды не оставили эту семью. Малышка Екатерина умерла летом 1794 года, а в декабре брак ее матери был расторгнут по велению могущественной русской императрицы, которая не проявила милосердия.
Лизе было наказано «вступить в новый, роду и состоянию ея приличный», а чтобы эти Шаховские еще чего не удумали, состояние их было отдано под опеку: Варвара потеряла возможность распоряжаться им сама, все ее доходы стали подотчетны.
Вскоре Лизонька вновь вступала в брак, проявив изрядный характер. На этот раз шла за родственника — молодого Петра Шаховского. И в этом был свой расчет: она надеялась, что это позволит загладить вину семьи перед императрицей…а, кроме того, брак не предполагал долгосрочности.
Петр был тяжело болен.«Надолго ли сие, не знаю, новобрачный сильно кашляет, знаки давно примечены – у него чахотка», — писал современник.
После венчания Петр стал поправляться буквально на глазах. Надежды Лизы не оправдывались. Более того, Петр поправился настолько, что 1 февраля 1796 года на свет появилась их дочь, названная, в честь бабки, Варварой.
Казалось бы, двор стал забывать о скандализированной Лизе Шаховской. Как прогремела новость.
«В 1796 году в октябре дочь кнеини Варвары Александровны Шаховской, коя была Строганова, была замужем за к<нязем> Шаховским и по полтора года жизни с ним от дурной жизни акармилась ядом и в 3 сутки сканчалась», — из дневника князей Белозерских-Строгановых.
Никто не мог объяснить столь страшного финала для красивой и богатой двадцатитрехлетней женщины. Вновь забурлили слухи: кто-то говорил, что, мол, муж ее нашел письма от некого гвардейского офицера и обещал ей большие неприятности, кто-то, что не мог Петр простить жене ее нелюбви.
Находились и те, кто предполагал совсем уж невероятное: чтобы повидаться с любимой, пробрался в Россию принц Аренберг. Лиза, встретившись с ним, совсем потеряла голову: сбежать она не могла — это поставило бы под удар ее мать…Она умоляла его уехать, но и остаться без него не смогла. Ее принца не стало в марте 1795 года, она едва пережила его на год.
