Ей позвонил неизвестный и просто сказал: «Ари женится на другой». А наутро Мария прочла обо всем в газетах. Крик прорезал тишину квартиры, а потом Каллас начала набирать телефонный номер. Никто не отвечал. «Он всегда делал ей больно, — говорили про Онассиса знакомые, — а она прощала». Но в октябре 1968 года Мария уже не могла простить…
— Я тебя прощаю, — говорил Марии ее обычно вспыльчивый муж, — ты молодая женщина, ты можешь увлечься.
Но она смотрела сквозь него и улыбалась. Джованни не мог понять. Он всегда так крепко держал ее в своих руках, так был уверен в своей силе, что напрочь потерял чувство реальности. Ей не нужно его прощение! Она уходит.
В огромном роскошном особняке за много миль от квартиры Менегини разыгрывалась другая драма. Жена Аристотеля Онассиса надрывно кричала по-гречески. Она сыпала ругательствами и клялась, что сделает с собой что-то. Хмурый Ари спокойно велел слуге собрать чемодан.
— Мы давно живем раздельно, — напомнил он, — ты всерьез считала, что я одинок?
Круиз на яхте «Кристина», который устроил Онассис для своих высокопоставленных друзей, стал поворотной точкой в жизни четверых – Марии Каллас и ее мужа, Тины Онассис и Ари.
Самый первый раз Мария встретила Онассиса в сентябре 1957 года, на балу в Венеции. Никакого особенного впечатления миллиардер на певицу не произвел. На протяжении следующих полутора лет Каллас периодически натыкалась на это имя – Онассис дружил с князем Монако, Онассис вращался в кругах британской аристократии…
Но затем Мария – неожиданно для себя! – нашла после очередного выступления в опере огромную корзину белых роз. К ней прилагался футляр с браслетом и письмо. В самых изысканных выражениях Аристотель Онассис просил принять его дар. «Это подношение для королевы оперы, — писал он, — оно едва ли достойно вас…»
У мужа Марии и Аристотеля было одно общее качество – оба легко загорались. Но Джованни чаще всего был угрюм и раздражен, а Онассис сыпал шутками. О, каким обаятельным он умел быть!
— Я знаю, что не нравлюсь женщинам, — сказал Ари – Марии на палубе «Кристины», и она расхохоталась. Как может Онассис не нравится? Да он – само обаяние!
Когда яхта пришвартовалась, стало очевидным, что теперь последуют два развода. Жена Онассиса требовала раздела имущества, Менегини в ярости топтал афишу с портретом Марии.
— Какая мелочность, — холодно прокомментировала Каллас.
Ари забирал ее на машине, а едва Мария села, как он протянул ей очередной футляр – жемчужное ожерелье! С той поры он частенько приносил ей подарки и никогда не ограничивал в тратах. Мария Каллас, оперная звезда, понятия не имела, что все это для Онассиса – сущая мелочь. Он никогда не считал денег, если ему надо было понравиться женщинам. А их он просто коллекционировал.
Ему нравились знаменитости. Его тянуло к ним. Ему было лестно, что на его яхте катается Черчилль, что голливудская знаменитость Грейс Келли стала женой князя Ренье во многом благодаря его дельным советам… Ари был на вершине мира, и ему требовалась женщина под стать.
Жена была для него нужным приобретением, ведь он повел под венец дочь своего конкурента по бизнесу. Но теперь ему хотелось видеть подле себя такую, чтобы все вокруг ахали. И это произошло. Стройная Мария в элегантных нарядах и сверкающая драгоценностями вызывала у публики благоговейный трепет. Ведь она не просто красавица, она еще и редкий талант!
Но этот самый талант ей приходилось показывать все реже. Чтобы быть с Ари, который легко перемещался по миру, чтобы угождать ему, она стала отказываться от выступлений. Про Каллас и так говорили, что она «трудная звезда», а теперь добавилось доказательств этому.
Онассису не слишком нравилась опера. Он скучал, не разбирался в тонкостях. Однажды, придя на премьеру, Аристотель просто уснул на первом ряду. Мария оскорбилась.
Она стала для него слишком легкой добычей, а то, что достается легко, не очень-то ценится. Неудивительно, что Ари начал вести себя откровенно грубо.
— Ты опять начинаешь толстеть. – заметил он как-то за завтраком.
Мария два часа разглядывала себя в зеркале, а потом долго рыдала. Онассис умолял о прощении и обещал ей подарить обручальное кольцо…
Заветное кольцо стало для Каллас той самой морковкой для ослика, которую на веревочке тянут перед ним. Стоило Ари заикнуться, что он может взять ее в жены, как она была готова прощать ему все. Он часто делал ей больно. Мог забыть позвонить, не приехать, хотя обещал, мог нагрубить или швырнуть в ее сторону каким-нибудь предметом… Она прощала. Но такие эмоциональные качели плохо сказывались на ее голосе.
Только много позже станет известно, что у Марии развивалась тяжелая болезнь голосовых связок. Ни она сама, ни Менегини, не забили вовремя тревогу. А от нервов ситуация только ухудшалась. Мария снова сорвала голос на выступлении. И снова ее освистали.
У него были дети, и он не хотел новых. Когда Мария сообщила ему, что ждет ребенка, он настоял на избавлении… Ари все меньше ценил Каллас, он все чаще кричал ей: «Ты – никто! Посмотри, в кого ты превращаешься!».
Она превращалась в несчастную нелюбимую женщину. Настолько ненужную, что Ари легко крутил отношения с другими. Пообещал с три короба Ли Радзивилл, а потом с ее помощью подобрался к Жаклин Кеннеди. Она стала для него новой целью.
Есть две версии, как Мария узнала обо всем – ей позвонили, и из газеты. В любом случае, она была раздавлена известием. Ари столько лет кружил вокруг да около, а вот Жаклин сделал предложение! И женился.
Позже он приехал к ней, умолял о прощении, валялся в ногах. Утверждал, что сделал роковую ошибку и Жаклин не нужна ему. Мария была в таком смятении, что – по некоторым данным – прокляла Онассиса.
Но позже простила. И снова пустила к себе. Весь свой последний отрезок жизни Аристотель Онассис сбегал от своей гламурной жены Жаклин, чтобы отогреться у надежного очага, у Марии. Она же наблюдала, как он угас. Не было рядом его законной жены, зато рядом была другая — та, что любила его по-настоящему. Возможно, Аристотеля никто не любил так, как Мария Каллас…
Жаклин узнала обо всем в Нью-Йорке и первым делом заказала коллекцию модных черных платьев. Мария просто тихо заперлась в своей квартире. Она любила Ари. А он делал ей так больно…
Больше никто не был ей нужен. Да больше никого и не было. В Париже, в своей квартире, Мария жила уединённо. Она умерла в 53 года, в 1977 году, и была кремирована.
Она оставила после себя записи. И многие слышали ее великолепный голос. К сожалению, она не оставила после себя детей — продолжателей ее таланта, ее успеха… Такие, как Мария, рождаются раз в столетие. И мы можем только смиренно преклоняться перед ними…
