— Что ты себе напридумывала?! — фыркнула дочь. — Личная жизнь… В общем, так! Выбирай прямо сейчас: или мы с Димкой, или этот твой!
«Этот» уже одетый появился на пороге спальни.
— Не волнуйся, Маш, я сейчас ухожу, — успокаивающе сказал он.
Пять лет назад Мария Сергеевна удачно выдала дочь замуж. Чего уж греха таить — девочка выросла у неё немного избалованной, капризной, упрямой.
Мать, как могла, старалась компенсировать дочери отсутствие отца и, видимо, перестаралась. Опасалась, что с таким характером Арина не найдёт себе мужа.
Поэтому, когда в жизни дочери появился спокойный и рассудительный Костя, Мария Сергеевна очень обрадовалась.
Свадьба состоялась. Молодые стали жить у свекрови. У неё и квартира была побольше, и до работы обоим было ближе добираться.
Мария Сергеевна стала уделять больше времени работе в ателье, своему хобби — вязанию всяких ажурных штучек, встречам с подругами. Привыкала к спокойной размеренной жизни.
Вот бы ещё мужчину хорошего встретить! Но не всё сразу.
А тут родился внук Димка, и в жизни Марии Сергеевны появилась ещё одна радость.
Внука она очень любила, с удовольствием занималась им, когда появлялась такая возможность.
Ему было три года, когда Костя погиб. Поехал на подработку на объект за городом и попал в аварию вместе с коллегами. Остальные выжили.
На сватью Евгению Даниловну было страшно смотреть — потерять единственного сына врагу не пожелаешь!
Чтобы свекрови было легче переживать горе, Карина с сыном остались жить у неё. Но недолго это продлилось.
— Это всё из-за тебя! — страшным голосом вдруг произнесла Евгения Даниловна за столом, за которым на девятый день все собрались помянуть Костю. — Это тебе всё денег мало было! Сыночек мой во всём старался тебе угодить, вот и погиб!
И дальше поток бранных слов.
— Женя, перестань! — Мария Сергеевна попыталась успокоить сватью. — Я понимаю, что у тебя горе, но и у всех нас тоже! Костю не вернешь. Давайте хоть в память о нём ругаться не будем.
— А ты! — повернулась к ней безутешная мать. — Вырастила жадную эгоистку, а теперь её защищаешь! А мой Костик… — Евгения Даниловна разрыдалась.
Другие гости прятали глаза и быстро разошлись, в очередной раз выразив соболезнования матери Кости.
А на следующий день Арина приехала к матери вместе с сыном и вещами.
— Я не буду с ней жить! Она мне весь вечер душу мотала, всю ночь рыдала и проклинала меня.
Мы с Димкой почти не спали. Зачем мне это нужно?! Мне тоже плохо, — поведала дочь.
— Женю можно понять. Такое горе… Но, конечно, в такой обстановке жить невозможно, — вздохнула Мария Сергеевна.
Пришлось ей снова перестраивать свою жизнь. Дочь ушла с головой в работу. Видимо, ей так легче было всё пережить.
Димкой занималась в основном Мария Сергеевна: отводила в детсад и забирала оттуда, гуляла, кормила, играла в развивающие игры.
Внук к ней сильно привязался, дочь даже иногда ревновала, видя отношения матери и сына.
Впрочем, Арине была больше интересна работа, а через несколько месяцев она уже и с подругами в кафе ходила, и на свидание (матери не говорила, но та сама догадалась).
Переживала Мария Сергеевна только за сватью. С того дня они не виделись, даже на сороковины Евгения Даниловна их не позвала, на звонки не отвечала.
Общие знакомые рассказывали, что с работы она уволилась — чем занимается, неизвестно, её редко видят на улице.
Спустя полгода после гибели Кости приснился Марии Сергеевне страшный сон. Содержание его она утром уже и не вспомнила, но поняла, что ей срочно нужно проведать Евгению Даниловну.
Сватья дверь долго не открывала, а когда открыла, Мария Сергеевна ахнула: перед ней стояла опухшая, какая-то замызганная незнакомка, от которой отчётливо несло застарелым перегаром.
— Женя! На кого ты похожа! — не удержалась Мария Сергеевна.
— Что?! Не нравлюсь?! — вызывающе ответила хозяйка. — Так я тебя и не звала! Чего припёрлась?
— Да вот что-то переживаю за тебя. На связь ты не выходишь… Можно пройти?
— За себя переживай! Вырастила дочь−убийцу! А мой сыночек из-за неё… — хозяйка всхлипнула. — Заходи, раз уж пришла.
В квартире Евгении Даниловны царили беспорядок и грязь. Мария Сергеевна ещё раз ахнула, но уже мысленно — видно совсем на всё рукой махнула её сватья−чистюля.
— Женя, у тебя, конечно, страшное горе, но так нельзя, — попыталась она завести разговор. — И Костику бы это не понравилось…
— Ты, Машка, нотации мне тут не читай! Свою доченьку лучше вразуми! Единственная радость осталась у меня — внучек Димочка, и то видеть его не могу!
— Почему?
— Аринка твоя не даёт! А я бабушка — право имею!
— Жень, да куда тебе внука-то давать? Ты подумай сама? Ты пьяная, грязь у тебя кругом…
— Ах, какие мы князья! Раньше вас всё устраивало, а теперь нос от меня воротите?! Ну и пошла вон отсюда!
Мария Сергеевна поняла, что разговора не получится. Сватья под алкоголем только агрессивнее стала, не намеревалась никого слушать.
Под крики хозяйки Мария Сергеевна почти выбежала из квартиры и едва не сбила с ног какого-то мужчину.
— Извините! — сказала она, не поднимая головы. Слёзы обиды и жалости к Евгении Даниловне готовы были хлынуть из глаз.
— Подождите! — решительно произнёс приятный мужской голос. — С вами всё в порядке?
— Да-да. Ещё раз простите.
Мария Сергеевна наконец повернулась, торопливо вытирая слёзы.
— Маша?! — ахнул мужчина.
— Боря?.. — неуверенно произнесла Мария Сергеевна, вглядываясь в лицо мужчины.
Она помнила его нескладным, тихим подростком — они учились в одном классе. С тех пор прошло 30 лет, Боря превратился в импозантного, привлекательного мужчину.
Небольшая седина и очки с тонкими стёклами его только украшали. Бывший одноклассник, несмотря на слабые протесты Марии Сергеевны, тут же потащил её в ближайшее кафе.
— Я стал врачом. Не великим, к сожалению, но вполне востребованным, — рассказал Борис (давно ставший Борисом Вадимовичем). — Уехал за границу, там и остался.
Был женат, но, когда дети — у меня двое сыновей — стали совершеннолетними, жена решила, что ей нужен другой муж, помоложе.
Мы развелись три года назад. На родине не был 20 лет. Вот приехал продать родительскую квартиру и погостить немного. Остановился у тётки, она в этом доме живёт.
Ты не представляешь, как я обрадовался, увидев тебя! Не сразу узнал, правда.
— Что, постарела я? — горько усмехнулась Мария Сергеевна.
— Нет. Просто изменилась. Но мы все были молодыми давным-давно… Сейчас ты стала ещё привлекательнее.
— Скажешь тоже…
— Это правда, Маш. А ведь я тогда был в тебя влюблён, но ты меня не замечала…
— Сейчас придумал?
— Нет. Ладно, об этом потом поговорим. Расскажи, как ты жила. Почему сегодня плакала? Что случилось?
Мария Сергеевна вкратце поведала о своей жизни, в которой главное место занимала дочь и её проблемы.
— Вот теперь за Женю переживаю. Не ожидала я, что она за бутылку ухватится. Хотя, такое горе… Как-то его нужно пережить…
— М−да… Тяжело ей сейчас. Так ты говоришь, что раньше за ней такого не водилось? — задумчиво уточнил Борис Вадимович.
— Нет! Что ты?! На праздниках она пару бокалов вина выпивала и всё, — замахала руками Мария Сергеевна. — У неё муж пьющий был, она переживала, что Костик таким же станет, поэтому сама плохой пример не подавала.
— Значит, ещё не всё потеряно. Есть у меня знакомый психолог, как раз на таких проблемах специализируется.
— Ох! Да как её уговорить-то?
— Не волнуйся, это я возьму на себя. Тётушка моя поможет — она с кем хочешь общий язык найдёт. А ты сватье просто напоминаешь о плохом, поэтому она на тебя так реагирует.
Они договорились встретиться на следующий день. Мол, у Бориса Вадимовича, возможно, появятся новости о Евгении Даниловне. Но разговор на эту тему был недолгим.
Тётушка мужчины смогла добиться согласия соседки «просто поговорить с хорошим человеком» — имелся ввиду психолог. И все надеялись, что результат этих разговоров будет положительным.
Мария Сергеевна и Борис Вадимович встречались ещё дважды. Гуляли по городу, сидели в кафе и разговаривали обо всём на свете.
Марии было очень легко общаться с бывшим одноклассником. Он ей нравился и как мужчина. И это было взаимно. Она пригласила его к себе домой. Они взрослые люди. Чего тянуть?
— Мама! — в комнату Марии Сергеевны, где она отдыхала с Борисом Вадимовичем, вдруг ворвалась Арина. — Ты почему на звонки не отвечаешь?!
А−а−а… вот оно что… — протянула дочь, оглядывая полуодетых л…ников. — Воспитатель из детского сада не смогла до тебя дозвониться, пришлось мне срываться с работы!
— С Димкой всё в порядке?! — перепугалась Мария Сергеевна.
— К счастью, да! У него температура поднялась, но, когда я приехала, уже всё нормализовалось.
Но тебе это, видимо, неинтересно — у тебя же другие заботы! — Арина презрительным взглядом окинула мать и гостя.
— Арина, что ты говоришь?! И выйди, пожалуйста. Позже всё обсудим, — попросила Мария Сергеевна.
— Что тут обсуждать?! Тебе плевать на внука, да и на меня тоже!
— Арина! — Мария Сергеевна всё-таки вышла из своей комнаты, увлекая за собой дочь. — Ты прекрасно знаешь, что это не так. Но у меня же может быть своя личная жизнь?
— Что ты себе напридумывала?! — фыркнула дочь. — Личная жизнь… В общем, так! Выбирай прямо сейчас: или мы с Димкой, или этот твой!
«Этот» уже одетый появился на пороге спальни.
— Не волнуйся, Маш, я сейчас ухожу, — успокаивающе сказал он.
— Подожди!
Мария Сергеевна решительно повернулась к дочери:
— Я всё делаю для вас и имею право на личную жизнь! Так что, забудь о своём ультиматуме, поскольку ответ тебе не понравится.
Арина бросила на мать ненавидящий взгляд, но решила не продолжать разговор. Всё равно будет по её! Так всегда было!
А вот Мария Сергеевна совсем не была в этом уверена. Да, она сама виновата, что избаловала дочь, но она же это и поправит! А будет выступать, останется жить одна!
Борис Вадимович уже предложил поехать с ним за границу, и она всерьёз обдумывала это предложение.
Следующие две недели в квартире царила напряжённая обстановка. Арина ждала, что мать, как обычно, заговорит первой, но та молчала.
Она ежедневно встречалась с Борисом, но домой его не приводила.
Назревал очередной скандал, поскольку Арине теперь приходилось самой заниматься сыном по вечерам и выходным. Но Мария Сергеевна, казалось, не обращала на это внимания.
Её радовали новости о сватье. Евгения Даниловна с помощью того психотерапевта перестала пить, и постепенно приходила в себя.
Они не встречались — Борис сказал, что ещё рано. Его вообще перестала волновать эта проблема. Больше беспокоило то, что Мария Сергеевна никак не решалась с ним уехать.
А тут ещё заболел Димка — у него неожиданно поднялась высокая температура. Приехавший по вызову врач заявил, что не видит признаков какой-то болезни.
Возможно, температура у ребёнка поднялась на нервной почве.
«Что-то произошло у вас? Ссорились?» — обвёл врач взглядом обеспокоенных женщин.
Матери и дочери ничего не оставалось, как помириться.
А Мария Сергеевна приняла решение.
— Я не могу поехать с тобой, Борь, — отводя глаза произнесла она, когда мужчина в очередной раз спросил, на какое число ему брать билеты им обоим. Его отпуск заканчивался.
— Ты уверена? — Борис Вадимович явно расстроился.
— Да. Ну не могу я бросить дочь и внука. Как они без меня будут?
— Арина уже давно взрослая женщина и ты имеешь право…
— Да, Борь, я помню, но не могу. Прости.
— Если передумаешь, позвони. Я буду ждать.
Борис Вадимович улетел один. На следующий год Мария Сергеевна ездила к нему в гости, но так и не осталась насовсем. Возможно, позже.
Когда Арина, например, снова выйдет замуж…
Евгения Даниловна смогла пережить смерть сына и отказаться от алкоголя. Она попросила прощения у снохи и сватьи и теперь три женщины вместе заботятся о Димке.
