Слово «гарем» — это турецкая форма арабского «харам», что значит «личное», «интимное». Европейцы называли гаремную часть султанского дворца французским словом «сераль», которое образовано от турецкого «сарай», то есть «дворец».
В гареме султана могло одновременно содержаться до 400-500 молодых женщин, и поэтому не удивительно, что большую часть своего времени глава могучей империи проводил именно в комнатах дворца Топкапы, который стал политический центром Стамбула.
Женщин в гарем набирали двумя способами: через невольничьи рынки, где они оказывались в результате захватнических войн, и через отбор местных девушек, которым занимались специальные прислужники. Из рабынь предпочтение отдавали черкешенкам, грузинкам и славянкам.
Этот триумвират вершил большую европейскую политику: отправлял послов, казнил неугодных придворных, объявлял войны. Мать султана великолепно разбиралась в гаремных интригах и хитросплетениях, и поэтому она была непререкаемым авторитетом как для обитателей гарема, так и для самого султана. Любимая жена султана — это величина не постоянная, поэтому её влияние за редким исключением было номинальным.
Но однажды наступал день, когда султан, управляющий страной, покидал мир. Каждый падишах оставлял после себя сотни, а то и тысячи рабынь в гареме. О каждой из них семья правителя должна была позаботиться как следует. На случай кончины повелителя существовал особый план, который указывал, как поступить с той или иной девушкой.
Понятно, что у руля власти становился его преемник – либо самый старший, либо самый сильный сын. При этом у каждого шехзаде уже был свой гарем. И, согласно традициям, наложницы у сына и отца должны были быть разными.
И тогда возникает справедливый вопрос – что же происходило с гаремом султана, который уже покинул этот мир? Ответ напрямую зависел от того, на какой ступени иерархической лестницы сераля находилась наложница.
Если женщина была матерью шехзаде, то она либо занимала пост Валиде-султан, либо отправлялась во Дворец плача, который построил султан Мехмед сразу же после завоевания Константинополя.
Матери наследников оставались там жить в роскоши, хоть и утратив свое былое влияние на политику страны. Помня о законе Фатиха, стоить отметить, что большая часть султанш после казни сыновей добровольно отправлялась за ними.
Бывали и исключения. Бывшая главная наложница Сулеймана Великолепного, черкешенка Махидевран, после казни своего сына и внука была отправлена в город Бурсу, вторую османскую столицу. Там она следила за могилой сына и оплакивала свою вдовью долю.
Если же женщина была матерью девочки, то ее вместе с дочерью отправляли в Старый дворец. При этом наследница повелителя рано или поздно выходила замуж по воле нового правителя, а вот ее мать была вынуждена доживать свои дни в одиночестве.
Кроме того, новый султан оставлял за собой право выдать наследницу предшественника замуж. Ее мать же должна была до конца дней в жить в одиночестве.
Если фаворитка не имела детей, то ее могли как сослать во Дворец плача, так и выдать замуж. В любом случае ответственность за ее дальнейшую судьбу ложилась на членов семьи правящей династии.
Многие «одалиски на пенсии» выходили замуж. Знатные люди вообще были не прочь жениться на женщине из гарема — они получали красивую и воспитанную жену. Жениться можно было и при жизни султана — если правитель не притрагивался к наложнице 9 лет, она получала свободу и могла сама устроить свою судьбу.
Некоторые наложницы и вовсе не хотели покидать гарем, предпочитая занимать различные административно-хозяйственные должности. Опытные и умные женщины всегда пользовались уважением в обществе. Они могли стать учителями новых одалисок или организаторами различных церемоний, служить экономками, воспитывать детей султана.
Например, даже самая низкооплачиваемая должность аджемы, согласно бухгалтерским книгам дворца, приносила женщине 6 серебряных монеток (акче) в день, что в наше время эквивалентно 15-20 долларам. А хазнедер-уста, как называли казначея гарема, в зависимости от трудового стажа ежедневно получала зарплату от 140 до 250 акче.
