– Я вас лишу наследства, все государству достанется! – потрясал тростью Виктор Сергеевич. – Совсем отца забыли, никакой помощи, последнюю корку хлеба глодаю.
– Папа, но ты и не просил о помощи, – подал голос Андрей. – И вообще, даже алименты на нас в итоге платила бабушка. Ты же ничем не помогал, но сейчас требуешь какого-то уважения и содержания.
Андрея и Ирину воспитывала мать. С их отцом Наталья Васильевна развелась, когда сыну было двенадцать, а дочери десять. Устала терпеть его домостроевский деспотизм и откровенное нежелание трудиться. Женщина надрывалась на трех работах и здраво рассудила, что прокормить два голодных рта легче, чем три. И предпочла не сохранять семью, державшуюся только на ее энтузиазме.
– Пропадете без меня! – потрясал кулаками в зале суда бывший муж. – С голоду помрете под забором.
– Ничего, как-нибудь справимся, – оптимистично заметила Наталья Васильевна. – Пусть теперь твои ежедневные нравоучения кто-то другой слушает. Например, моя любимая свекровь.
– Алиментов не увидишь ни копейки! – снова завопил, покраснев от натуги, Виктор Сергеевич. – Принципиально работать не буду. Статью за тунеядство отменили, если хочешь знать. Раз вам такой папка не нужен, будете сами по себе. Справляйся как хочешь, предательница!
– Хорошо, – кивнула Наталья Васильевна. – Но и ты тогда от детей ничего не жди, они взрослые уже, все понимают.
Виктор Сергеевич лишь отвернулся. Честно говоря, дети дома безработного отца только раздражали, мешали ему лежать на диване, а их шумные друзья вообще казались олицетворением зла. В общем, своим переездом к матери Виктор Сергеевич был даже доволен.
Правда, Нина Константиновна этому обстоятельству не радовалась. Непутевого сына она сплавила невестке под бок с облегчением, а теперь, через тринадцать лет, готовилась принять его обратно. Виктор работать принципиально не шел. Он вообще предпочитал один вид деятельности – лежание у телевизора. Зато не уставал покрикивать на остальных, которые, по его мнению, жили неправильно.
А у Нины Константиновны буквально сердце разрывалось, глядя на то, как невестка одна колотится и растит внуков.
– Наташенька, возьми у меня денег хоть ребятам на зимние куртки и сапоги, – стыдливо совала бывшая свекровь деньги. – Ладно этот оболтус, я-то от них не отказывалась. Внуки мои все же, пусть хоть так помощь будет.
– Да у вас же у самой одна пенсия, – всплеснула тогда руками Наталья Васильевна. – Не надо, мы справляемся. Лучше себе чего вкусненького купите. Или сапожки новые теплые, этим-то лет тридцать уже. А сейчас столько красивых вещей.
– Да не одна пенсия, – отмахнулась бывшая свекровь. – Вахтершей я устроилась, лишь бы с этим упырем сутками не сидеть под одной крышей.
– Как же я не подумала, что он вас теперь совсем затиранит! – вздохнула Наталья Васильевна. – За деньги спасибо, оплачу ребятам их прихоти. На необходимое-то нам хватает, а вот на излишества уже нет.
– Да лишила бы ты его прав, – взмолилась Нина Константиновна. – Все бы получала что-то от государства. А так ни помощи, ничего не видишь. Одни только заботы и расходы. Ведь дома, наверное, только чтобы поспать и бываешь.
– Не могу. И в суд на неуплату алиментов тоже не подаю, причина есть, – вздохнула Наталья Васильевна. – Сын Андрюшка грезит работой в полиции, судимый отец ему анкету может испортить.
Так они и дотянули до восемнадцати лет обоих детей. Виктор Сергеевич интереса к наследникам не проявлял, продолжал полеживать на диване. Питался и жил за счет матери, а потом и ее здоровья на все не хватило. Нина Константиновна умерла, сыну достались ее квартира и дача.
А потом Виктор Сергеевич, по его собственному мнению, сорвал настоящий куш в жизни. И абсолютно уверился в том, что он – везунчик. Один за другим ушли из жизни одинокие родственники, все с квартирами, машинами и прочим имуществом.
Виктор Сергеевич вступал в наследство и чувствовал себя настоящим богачом. А главное, все эти капиталы ни с кем не нужно было делить.
О выходе на какую-нибудь работу и речи не шло. Виктор Сергеевич потихоньку проедал свое наследство, продавая раз в несколько лет то дачу, то квартиру.
А когда ему исполнилось шестьдесят пять, вспомнил про детей, те к тому времени были людьми взрослыми. Да и Наталья Васильевна, бывшая жена, умерла. На правах единственного старшего родственника Виктор Сергеевич и заявился в квартиру сына Андрея.
– Ну что, скучал, наверное, по отцу? – усмехнулся он. – Давай, нечего лицо кривить, встречай дорогого гостя. Вы же у меня единственные наследники, все получите когда-то. Не торопитесь, конечно, отца-то хоронить. Но и от общения нечего отказываться, нет никого у вас больше.
– Ну если ты хочешь, можем и общаться, – отмахнулся Андрей.
Об отцовских богатствах он не думал, голова была занята вопросами ремонта в детской.
– Папа, да они про тебя и не знают! – возмутился Андрей. – Предстоит еще объяснить внукам, откуда внезапно берутся дедушки. И я тебя прошу, без нравоучений. Мои дети к такой манере общения не привыкли. Мы при них с женой даже не ругаемся.
– Разбалованные, значит, – констатировал Виктор Сергеевич. – А пороть надо, чтобы уважали старших, как, и полагается.
– Папа, тебе ли читать лекции по воспитанию? – усмехнулся Андрей. – Какой ты пример можешь подать детям? Рассказать о наиболее удобном способе лежания на диване?
Но бесцеремонности и самоуверенности Виктора Сергеевича можно было только позавидовать. С грацией слона в посудной лавке он снова вломился в жизнь своих детей, Андрей воспринял это стоически, Ирина сопротивлялась. В отличие от брата, она не была замужем, занималась бизнесом, и в отцовских наставлениях уж точно не нуждалась. Но Виктора Сергеевича такие мелочи не занимали.
Однажды он потребовал, чтобы дети приехали к нему домой вместе. А там с торжественным и печальным лицом начал их обличать.
– Вы позабыли о своем долге, – назидательно потрясая тростью, оставшейся еще от матери, заявил Виктор Сергеевич. – А ведь уважающие себя дети обязаны содержать родителей. Или мне стоит напомнить об этом в суде? Как думаешь, Андрюша, обрадуется начальство, что у них работает алиментщик, бросивший родного отца без содержания? Или, может, твоим клиентам, Ирина, об этом будет приятно узнать?
– Папа, ты решил нам жизнь снова испортить? – поинтересовалась у отца Ирина.
– Нет, просто напоминаю, – ухмыльнулся Виктор Сергеевич. – Вы ведь наверняка знаете, что я унаследовал немало недвижимости. Неужто ни разу не обсуждали, сколько всего получите?
– Мы чужое добро считать не приучены, – отмахнулся Андрей. – А ты что, решил передать нам наследство до своей смерти? Пока все эти миллионы только гипотетические. А мы ни копейки не видели с тех пор, как мать с тобой развелась. Ты даже внукам шоколадку и то принести жмешься.
– А чего их закармливать, пусть сами деда угощают, – отмахнулся Виктор Сергеевич. – Значит, не боитесь наследство потерять?
– Нельзя лишиться того, чем не обладаешь, – хладнокровно напомнила отцу Ирина. – Ты пытаешься сделать из нас осликов с морковкой, маячащей перед носом. Вот только, папа, с воспитательными моментами слегка опоздал.
– Ну какие же вы у меня бессребреники, – хитро усмехнулся Виктор Сергеевич. – Так вот, с этого дня начинаем вести счет. Каждый поступок в отношении меня может склонить чашу весов. Победитель в гонке и получит все по завещанию. А если вы не захотите участвовать, останетесь вообще без всего.
– А что у тебя вообще есть? – поинтересовался Андрей, скептически глядя на отца.
– Да немало еще всякого, – усмехнулся Виктор Сергеевич. – Будешь хорошим сыном, в свое время узнаешь. А всяким неблагодарным наследникам от меня все равно ничего не светит. Но при правильном поведении озолотитесь, обещаю.
– И чего же ты хочешь, папуля? – поинтересовалась с усмешкой Ирина. – Вряд ли одного только почтения и уважения. Решил заполучить себе бесплатного водителя? А может, заодно уборщицу, домработницу, прачку? Я в этом участвовать точно не собираюсь.
– Для начала свои намерения наследник должен подтвердить деньгами. Взять меня на содержание, – усмехнулся Виктор Сергеевич, с хитрым прищуром глядя на детей.
В тот день Ирина вышла из квартиры отца с твердым намерением больше туда не возвращаться. Общение с Виктором Сергеевичем было делом непростым. А еще Ирина считала, что мать рано умерла именно из-за него, просто надорвалась, пока тянула в одиночку сына и дочь. А теперь этот человек еще смел что-то от них требовать.
Андрей всегда был более мягким и жалостливым, даже работа в органах его не ожесточила. Более того, после смерти матери брат часто вспоминал в разговорах с Ириной об отце. И сейчас она видела, как старый проходимец легко берет Андрея в оборот, то давит на чувства долга, то взывает о жалости.
Вечером того же дня Андрей позвонил сестре и поинтересовался:
– Так что, тебя наследство отца не интересует? Честно говоря, мне бы не помешали деньги. Особенно сейчас, когда дети растут, и скоро им понадобится отдельное жилье.
– Андрюша, ты не видишь? Он же устраивает самые натуральные крысиные бега, – невесело рассмеялась Ирина. – Пытается нас с тобой стравить. А ведь я никогда не шла против. И когда мама умерла, просто отказалась от наследства в твою пользу.
– Я это помню, – севшим голосом сказал Андрей. – Думаешь, отец все делает специально?
– Да я уверена, наш папаша просто развлекается или вообще хочет сесть кому-то на шею. Ты квартиру его видел? Там из новых вещей только диван и телевизор. И тем уже лет по пять, – вздохнула Ирина. – Не похож папенька на богача.
– Ну, может, он просто бережливый и экономный, – предположил Андрей. – Но вообще, ты права, я как-то сразу поверил во всю его болтовню про богатство. И забыл, с кем имею дело. Что же, придется воспользоваться связями и навести справки о папашином материальном положении. А то он ведь думает, что нас уже облапошил.
– Вот именно, а может, там вообще долги многомиллионные, – предположила Ирина. – И нужно тебе будет это наследство?
Андрей действительно провел проверку и был ошеломлен ее результатами. Их отец в свои шестьдесят пять лет все еще не стал пенсионером, просто не наработал нужного стажа.
Все унаследованное когда-то имущество он давно проел и прогулял, распродал. В собственности осталась только квартира матери, но и та давно была в залоге у банка. А еще за Виктором Сергеевичем числились неоплаченные кредиты, и все это под видом наследства он собирался повесить на своих детей. Выяснив правду, Ирина и Андрей снова поехали к отцу.
– Знаешь, папа, я подумал, сестра поддержала, нам обоим не нужно твое наследство, можешь завещать его государству, – заявил сын Виктору Сергеевичу.
– Но как же так?! – пришел тот в ужас от краха своих планов. – Ты добровольно отказываешься от нескольких квартир? Подумай, это же огромные деньги.
– Папа, да сколько еще ты планируешь ломать эту комедию?! – возмутился Андрей. – Забыл, где я работаю? Не получится шантажировать нас этим липовым наследством. Ты весь в долгах! Просто решил пересесть на наши шеи, пока не поздно. Так вот, кредиты никто платить не станет. А очень скоро банк тебя отсюда просто выселит, если не возьмешься за ум.
– Да вы пожалеете! Будете мне алименты платить, пенсионера-отца обделяете! – завопил, покраснев от натуги, Виктор Сергеевич.
Он даже вскочил с дивана от возмущения.
– Папа, и снова ты просто врешь и манипулируешь, – перебила отца Ирина. – До пенсии тебе без стажа еще пять лет. А трудоспособных родителей дети содержать не обязаны. Так что на алименты можешь пока даже не рассчитывать.
Они покинули квартиру Виктора Сергеевича, который в гневе плевался и визжал что-то о неблагодарности. Но вскоре отец сменил манеру поведения и попросил детей помочь ему с переездом и трудоустройством.
Банк продал квартиру в залоге с торгов, выселив жильца, на оставшиеся деньги Виктор Сергеевич купил комнату в общежитии и вместе с диваном туда перебрался. Андрей помог отцу устроиться сторожем, но денег ему не дает, считает, что тому пора начинать рассчитывать только на себя.
