— Жена уже постаревшая, скучная, а ты другая, — Василий заливался соловьем на лестничной клетке.
— Вася, ну когда мы уже будем вместе? — это был женский голос, низкий, с хрипотцой, как у оперной певицы.
Не то что ее сорванный учительский фальцет.
— Я все решу, потерпи, — распинался Василий. — Ты же знаешь, люблю только тебя.
Его жена замерла, подслушивая беседу парочки.
Людмила прищурилась, глядя на экран ноутбука. С момента, как она подслушала разговор на площадке у лифта, прошел почти месяц. И вот, наконец, муж оставил свой компьютер без присмотра. Умчался в душ, предупредив, что срочно вызывают на работу.
Открытый мессенджер светился синим, как экран смерти. Недочитанное сообщение дрожало строчками. Воскресный вечер моментально перестал быть томным.
«Ты другая, Танюша. Ты отдых от прозы жизни», — прочла она и поперхнулась чаем, который только что отхлебнула. — «С женой просто бытовуха. С тобой — глоток воздуха».
Сердце застучало где-то в горле. Людмила бросила короткий взгляд на дверь ванной, откуда доносилось шипение душа. Вася не выйдет оттуда минут пятнадцать, он всегда тщательно промывал свои рыжие кудри.
Она поставила чашку на стол, выпрямила спину. В голове пронеслось: «Ну, значит, я была права, это не разовая встреча, а настоящий роман». Она ведь замечала все эти месяцы. Вася теперь вечно прятал телефон экраном вниз. Постоянно улыбался, глядя в экран. Задерживался с работы. Рубашку голубую новую купил, хотя сроду такие не носил.
Руки у Людмилы ходили ходуном, когда она начала просматривать мессенджер дальше. Переписка шла не первый день.
«Скучаю».
«Хочу увидеть».
«А твоя не догадывается?»
Кровь бросилась к щекам. Она быстро схватила свой телефон и принялась снимать кадр за кадром, с трудом настраивая резкость и фокус. Отправила их себе на почту и удалила из телефона. Никогда не знаешь, что может пригодиться.
Услышав, как выключилась вода, Людмила вернула ноутбук в исходное положение — на страницу со статьей про методики преподавания литературы. Ее предмет, ее работа, где она пропадала каждый день, пока этот… Пока Вася…
— Люд, ты чего такая красная? — Вася вышел из ванной, обмотав полотенце вокруг узких бедер.
Капли воды стекали по его веснушчатым плечам.
— Температура, что ли?
— Да нет, — Людмила улыбнулась, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Просто жарко, чай горячий.
— А, — он махнул рукой. — Я думал, заболела. Тебе мой ноут нужен еще?
«И что бы ты делал, если б я заболела?» — хотелось спросить ей.
Но Людмила промолчала, глядя, как муж плюхается на диван и тянется к пульту от телевизора, совершенно не замечая ее состояния. Закрыла крышку ноутбука и ушла на кухню. Она не станет устраивать сцен. Не сейчас, не так. Она подождет, посмотрит, что будет дальше.
Их квартира, типичная однушка в панельном доме, казалась Людмиле теперь какой-то чужой. Будто она гостья здесь, а не хозяйка, которая три года подряд подбирала каждую мелочь. Тюль в мелкий цветочек, серый диван с россыпью разноцветных подушек. Книжные полки, заставленные ее любимыми томиками классики и учебниками.
Вася никогда не замечал этих деталей. Вечно разбрасывал носки по комнате, ставил кружки на деревянную поверхность стола без подставок, не выносил мусор, пока пакет не начинал источать запах на всю квартиру.
— Ты опять оставил грязные тарелки в раковине, — говорила она каждое утро, домывая за ним посуду.
— Ну прости, Люд, я забыл, — Вася всегда разводил руками.
И обезоруживал жену той самой улыбкой, которая когда-то сводила ее с ума.
А теперь Людмила сидела за столом, проверяя тетради своих учеников, и тупо смотрела на кривое сочинение Пети Сидорова. Мысли были совсем не о работе. Таня, Танюша, воздух. А она, значит, бытовуха.
Сообщение пришло спустя два дня, когда Людмила проверяла контрольные в учительской. Телефон завибрировал на столе, незнакомый номер высветился на экране.
«Нам нужно поговорить. Я знаю, что вы жена Василия. Это Таня, его любимая женщина».
Людмила уставилась на экран. Руки тряслись, а сердце пыталось выскочить из груди. В горле пересохло. Она сделала глубокий вдох, сжала губы в тонкую линию. Вот так, просто и нагло?
«Хорошо. Встретимся. Где и когда?” — ответила она спустя минуту, удивляясь собственному спокойствию.
Таня предложила кафе «Сладкоежка» у торгового центра. Нейтральная территория, ну, конечно.
В субботу Людмила потратила больше времени, чем обычно, собираясь на встречу. Надела свое лучшее платье, темно-синее, с белым воротничком, строгое, но элегантное. Собрала светлые волосы в аккуратный пучок. Нанесла тонкий слой тонального крема, чтобы скрыть бледность лица и круги под глазами.
Она не спала нормально с того момента, как прочитала переписку. Лежала ночами, прокручивала в голове слова. Казалось, на груди — бетонная плита весом в тонну. И вот-вот она раздавит Людмилу.
— Ты куда это так нарядилась? — Вася поднял брови, оторвавшись от телевизора. — В школу не надо, вроде выходной сегодня?
— К Ольге на день рождения, — соврала Людмила, даже не моргнув.
После его откровений в переписке лгать стало до странного легко.
— А, ну давай, развейся, — он снова уткнулся в экран. — Только не задерживайся, ладно? Я хотел сегодня суши заказать.
Людмила кивнула и вышла из квартиры, сжимая в руке сумочку так сильно, что почувствовала, как металл пряжки впился в ладонь.
Кафе оказалось уютным местом с мягкими диванчиками и запахом свежей выпечки. Таня уже сидела там, единственная посетительница, стройная брюнетка с длинными волосами и яркой помадой на губах. Моложе Людмилы лет на пять, не больше. Сидела, таращилась в чашку кофе, может, надеялась там увидеть будущее?
Людмила глубоко вдохнула и направилась к столику. Ноги казались ватными.
— Таня? — спросила она, подойдя ближе.
Женщина подняла глаза. Карие, испуганные, но с вызовом.
— Да. Вы… Людмила?
— Именно.
Людмила села напротив, аккуратно положив сумочку рядом. Таня выглядела напряженной, но уверенной. Словно это она тут была права, а не разрушала чужую семью.
— Я… — начала Таня, но Людмила перебила.
— Давай без предисловий. Ты хотела поговорить. Я слушаю.
Таня выпрямила спину, вздернула подбородок.
— Я люблю Васю, — сказала она тихо, но твердо. — И думаю, он со мной счастлив. Мы же сможем с вами… Договориться, ну… По-хорошему, как взрослые люди…
Эти слова должны были бы ранить, но Людмила почувствовала лишь усталость и… Покой? Словно тяжелый занавес, наконец-то, упал, обнажая правду, которую она давно знала, но не хотела признавать.
— Возможно, — ответила она спокойно. — Но ты пока видишь только фасад. А я — то, что за ним.
— Ты это о чем? — Таня сердито поерзала, поправила челку.
Людмила откинулась на спинку стула и посмотрела в окно. На улице шел мелкий дождь, капли стекали по стеклу извилистыми дорожками.
— Его лень, — начала она ровным голосом, — вечное вранье. То, как он может неделями не замечать, что в доме сломан кран, но требует горячий ужин каждый вечер.
Таня открыла рот, чтобы возразить, но Людмила продолжила, словно зачитывая длинный список:
— Его срывы, обиды на пустом месте, выдуманные болезни, когда нужно помочь с домашними делами. А забытые обещания? Я починю полку на следующих выходных. И вот уже третий месяц книги складываются стопками на полу.
Кофе в чашке Тани давно перестал походить на что-то вкусное. Она сидела неподвижно.
— Знаешь, как он исчезает, когда в жизни трудно? — Людмила горько усмехнулась. — Когда у меня умерла бабушка, он не смог поехать со мной на похороны. Важная встреча на работе. А потом я узнала, что Вася ходил с коллегами в боулинг. Просто заявил: «Ну а что я мог сделать, мне надо было развеяться».
Таня побледнела.
— И появляется, когда ему удобно, — закончила Людмила. — Если нужно показать друзьям, какой он заботливый. Или когда ему нужна моральная поддержка…
— Но он… Не такой со мной, — пробормотала Таня неуверенно.
— Пока не такой, — Людмила пожала плечами. — Тебя он еще завоевывает. Ты для него — праздник. А они, знаешь ли, имеют свойство заканчиваться. И начинаются будни. Бытовуха, как он это называет.
Таня молчала, глядя в свою чашку. Ее плечи поникли, яркая помада вдруг показалась неуместной на побледневшем лице.
— Я не пытаюсь тебя отговорить, — добавила Людмила мягче. — Просто… Лучше знать, во что ввязываешься. Потому что однажды ты тоже станешь… Как там он сказал? Просто бытовухой.
Таня резко встала, схватив свою сумку.
— Мне… Нужно идти, — она запнулась, не глядя на Людмилу. — Спасибо за откровенность.
И любовница мужа ушла, не оглядываясь, оставив нетронутый кофе и смятую салфетку. Стул был задвинут, финальная точка в этом бессмысленном разговоре.
А вечером Людмилу ждало новое потрясение. Злой Вася ворвался в квартиру, потрясая кулаками. Говорить членораздельно он смог только минут через пять. До этого скорее напоминал неандертальца.
— Знаешь, вообще-то, я собирался порвать с тобой, — выпалил Вася, глядя на Людмилу дикими глазами. — Да-да, я хотел уйти к Тане. Мы уже обсуждали, как это сделать. И вот теперь…
В его голосе появились истерические нотки. Вася схватил с тумбочки какую-то фотографию и швырнул ее на пол. Стекло треснуло, осколки разлетелись по паркету.
— Ты все разрушила! — прошипел он. — Сначала наши отношения, потом мои чувства к Тане! Ты хоть представляешь, что я сейчас испытываю?
Людмила замерла на секунду. Осколки фотографии в рамке — их свадебное фото, улыбки, сомкнутые руки. Казалось, это было в другой жизни. С другими людьми.
Вася моргнул, его лицо изменилось. Потом он сделал шаг назад, словно понимая, что выдал себя.
— Ну… Я… То есть… — он замялся.
— Так что я не разрушила твои планы. — Людмила снова взялась за сборы его вещей. — Я их ускорила. Разница только в том, что ты теперь уходишь в пустоту, а не к своей Танечке.
— Это нечестно! — Вася вдруг сменил тактику.
Сначала он пытался… Угрожать? Теперь в голосе появились жалобные нотки.
— Люд, давай поговорим. У всех бывают ошибки. Я… Я правда тебя люблю. Просто запутался.
Он попытался взять ее за руку, но Людмила отдернула ладонь, словно обожглась.
— Не трогай меня, — ее голос похолодел. — Никаких поговорим. Уже не осталось ничего, достойного обсуждения. И так все ясно.
— Но мы же три года вместе! — Вася схватился за голову. — Неужели это ничего не значит? Куда я пойду?
— К друзьям, к родителям, в отель. Это не моя проблема. Ты взрослый мужчина, Вася. Решай сам.
Что-то изменилось в атмосфере комнаты. Вася смотрел на жену, словно видел ее впервые. Эту прямую спину, решительный взгляд, спокойные, уверенные движения.
— Когда ты успела стать такой… — он запнулся, подбирая слово. — Такой холодной? И вообще, это и моя квартира!
— Когда ты перестал меня замечать, — ответила Людмила, застегивая молнию на сумке. — А еще я поняла, что провожу вечера в пустой квартире, хотя ты физически здесь. Помнишь, ты пропустил мой день рождения два месяца назад, потому что забыл, но даже не извинился. Кстати, квартиру мы оформили на меня, если не помнишь. Сам же тогда кричал, что ты нежадный, долю свою подарил. Теперь что, все изменилось?
Она бросила взгляд на осколки вокруг фоторамки.
— К слову о забывчивости, ты знаешь, какой сегодня день?
Вася нахмурился, явно не понимая, к чему она клонит.
— Сегодня годовщина нашей свадьбы, — Людмила горько усмехнулась. — Три года. И ты даже не вспомнил.
Вася побледнел, его плечи поникли.
— Я… Я не…
— Да, ты не помнил, как обычно. А я сегодня купила новые простыни, льняные. Думала, может, все еще можно спасти. Глупая…
Она протянула ему сумку.
— Твои вещи, ключи оставь на тумбочке…
И тут домофон разразился трелью сигналов. Они оба вздрогнули, переглянулись.
— Ты кого-то ждешь? — напряженно спросил Вася.
Людмила покачала головой и пошла открывать.
— Здравствуйте, Елена Сергеевна, — Людмила отступила, пропуская свекровь. — Проходите.
— Мама? — Вася выглянул из комнаты, держа сумку с вещами.
Вид у него был растерянный.
— Ты чего здесь?
— А что, не рад видеть родную мать? — Елена Сергеевна прошла в прихожую, снимая пальто.
Ее взгляд перебегал с сына на невестку и обратно.
— У вас что-то случилось?
— Василий уходит, — просто сказала Людмила, глядя свекрови прямо в глаза. — Навсегда.
— Что?! — Елена Сергеевна ахнула. — Почему?!
— Спросите у своего сына, — Людмила скрестила руки на груди. — Уверена, ему будет что рассказать.
Вася выронил сумку.
— Мам, ты не вовремя, — пробормотал он. — Мы тут… Разговариваем.
— Судя по осколкам на полу и сумке в твоих руках, вы уже наговорились, — Елена Сергеевна выпрямилась. — Василий, что происходит?
— Люда меня выгоняет! — Вася моментально перешел в нападение. — Вот так просто! Без разговоров!
— Людмила, — Елена Сергеевна повернулась к невестке, — что случилось?
— У вашего сына любовница, — ответила Людмила спокойно. — И он собирался меня бросить. Просто не хватило смелости сказать об этом в лицо.
Наступила пауза, Елена Сергеевна побледнела, ее губы сжались в тонкую линию.
— Это правда, Василий? — спросила она тихо.
— Мам, она преувеличивает, — затараторил Вася. — Да, я… Я увлекся немного, но ничего серьезного! И я вовсе не собирался…
— Вася только что сам признался, что хотел уйти к другой женщине, — перебила Людмила. — Они уже обсуждали, как это сделать. Его слова, не мои. А еще есть фото его переписки из мессенджера. Довольно красноречивые.
Елена Сергеевна с отвращением посмотрела на сына.
— Весь в отца, — произнесла она с горечью. — Такой же трус и лжец.
— Мама! — возмутился Вася.
— Молчи, — отрезала Елена Сергеевна. — Ты ведь знаешь, через что я прошла с твоим отцом. И решил отправиться по тому же пути? Обмануть женщину, которая тебя любит?
— Мама, все не так просто…
— О, насколько я помню твоего отца, у того тоже все было не так просто!
Елена Сергеевна повернулась к Людмиле.
— А я думала с годовщиной вас поздравить… Торт привезла. Я думала… — ее голос сорвался. — Неважно, что я думала.
Вася стоял, опустив голову.
— Я заберу его, — вдруг сказала Елена Сергеевна, глядя на Людмилу. — Пусть поживет у меня, пока не опомнится.
— Нет, мам, — вскинулся Вася. — Я не пойду! Я…
— Ты пойдешь, — отрезала мать. — Если, конечно, не хочешь остаться на улице.
Она повернулась к Людмиле:
— Я правильно понимаю, что разговор окончен?
Людмила кивнула:
— Совершенно верно.
— Я не позволю вам просто взять и выкинуть меня из… Будто пустое место! — Вася внезапно ударил кулаком по стене. — Это моя жена, семья! И квартира, да, тоже… Моя… Моя…
Его лицо исказилось, покраснело до корней волос. Елена Сергеевна отступила на шаг, испуганно глядя на сына.
— Василий, успокойся сейчас же, — попыталась она утихомирить его.
— Нет!
Он схватил вазу с журнального столика и швырнул ее в стену. Стекло разлетелось осколками.
— Вы все против меня сговорились! Даже ты, мама!
Людмила не шелохнулась. Она смотрела на него спокойно, как на чужого человека. Странно, но страха не было. Только бесконечная, тяжелая усталость.
— Василий Анатольевич! — Елена Сергеевна повысила голос. — Немедленно прекрати истерику! Что за детский сад?!
— Ты всегда была на ее стороне! — крикнул Вася, тыча пальцем в сторону Людмилы. — Всегда говорила, какая она чудесная! Идеальная невестка!
— Потому что она действительно хорошая, — ответила Елена Сергеевна. — А ты… Меня разочаровал.
— Ну вот, — Вася истерически рассмеялся. — Опять я виноват! Всегда! А никто даже не спросил, как мне жилось с ней! Никто не поинтересовался, почему я вообще искал кого-то на стороне!
— И почему же? — тихо спросила Людмила, глядя ему прямо в глаза.
Вася осекся, словно не ожидал вопроса.
— Потому что…
Он запнулся, а потом выпалил:
— Потому что с тобой скучно! Сидишь вечно в своих книжках, в своих тетрадках! Ты никогда не хотела жить по-настоящему! Всегда одно и то же, работа, дом, работа, дом!
— А чего ты хотел, Вася? — Людмила не отводила взгляда. — Чтобы я каждый день устраивала тебе приключения? Подавала завтрак в постель? Чтобы не замечала твоей лжи?
— Я хотел, чтобы ты меня любила! — выкрикнул он. — По-настоящему!
— Я любила тебя, — тихо ответила Людмила. — Три года подряд. Готовила, стирала вещи, терпела забывчивость. Сидела дома одна, пока муж задерживался на работе. Ухаживала за тобой, когда ты болел. Поддерживала, когда были проблемы на работе. Если это не любовь, тогда что?
— Это не любовь, — Вася покачал головой. — Это… Обязанность. Ты просто выполняла роль жены.
— А что для тебя любовь, сынок? — вмешалась Елена Сергеевна. — Восторженная девочка, которая смотрит тебе в рот? Которую все еще нужно завоевывать?
— Да! — выпалил Вася. — Да, именно это! Танька смотрела на меня как на бога! А Людка… Она уже через полгода начала требовать, чтобы я мусор выносил, посуду мыл…
— То есть любовь — это когда все для тебя, а ты — ничего взамен? — Елена Сергеевна покачала головой. — Я плохо тебя воспитала.
— Хватит меня воспитывать, мне тридцать четыре года! — Вася схватил с тумбочки свои ключи и швырнул их на пол. — Вы хотите, чтобы я ушел? Отлично! Я ухожу, разбирайтесь со своими идеальными представлениями о том, как все должно быть!
Он подхватил сумку с вещами и пошел к двери.
— Но запомните, — Вася обернулся, сверкая глазами, — вы сами этого хотели! Обе!
И он вышел, хлопнув дверью так, что задребезжали стекла в окнах.
Людмила медленно опустилась на стул, вдруг почувствовав, как трясутся колени. Все тело будто налилось свинцом. Елена Сергеевна неуверенно подошла к ней.
— Людочка… — начала она.
— Все хорошо, — Людмила попыталась улыбнуться, но губы не слушались. — Просто мне нужно побыть одной.
— Конечно, — Елена Сергеевна закивала. — Понимаю, прости, что так получилось. Я не знала…
— Никто не знал, — Людмила покачала головой. — Даже я, наверное.
Елена Сергеевна неловко потопталась на месте.
— Люда, не думай, что я… Что между нами что-то изменится. Ты все равно как дочь для меня.
Людмила подняла на нее глаза.
— Спасибо. Но мне действительно нужно время.
Елена Сергеевна кивнула, быстро обняла Людмилу и направилась к двери.
— Позвони, если что-то понадобится. В любое время.
Через полчаса Людмила собрала все осколки, вытерла пол. Выбросила разбитую фоторамку вместе со свадебной фотографией. Выкинула в мусор забытую Васей зубную щетку, бритву, старые носки, которые завалялись под кроватью. Выбросила коробку от пиццы, которую он так и не донес до мусорного ведра. Вымыла единственную кружку, из которой он пил. Завтра будет новый день. Первый день без Васи.
