Человек-загадка: Александр Кайдановский
Летний вечер 1979 года. Москва затихает в предчувствии ночи. По улице Воровского идёт мужчина с пронзительным взглядом. Он шагает размеренно, словно вымеряя каждый шаг. Это Александр Кайдановский — человек, только что вернувшийся со съёмок фильма, который изменит судьбу не только самого актёра, но и всего советского кино.
Что творилось в его голове в тот момент? О чём думал человек, сыгравший Сталкера? Никто не знал. Да и узнать было практически невозможно.
«Саша смог сыграть самое настоящее покаяние человека перед Богом, он исповедался в своём ничтожестве» — так говорил о нём Андрей Тарковский. Но было ли это чистой игрой? Или Кайдановский действительно нёс в себе что-то таинственное, непостижимое, что-то, что делало его больше, чем просто актёром?
Он был странником между мирами — миром кино и реальной жизни. Как Сталкер, проводник в загадочную Зону, он сам был загадкой для окружающих.
Юность бунтаря
Ростов-на-Дону, 1950-е годы. Мальчишка с непокорным взглядом смотрит на мир с вызовом. Он ещё не знает, что станет известным. Не знает, что его имя будут произносить с восхищением. Пока он просто Саша — сложный, непростой подросток, который пытается найти себя.
Александр Кайдановский родился 23 июля 1946 года в Ростове-на-Дону в семье, где творческое начало и строгая дисциплина существовали бок о бок.
Его мать, Вера Александровна Онищук, была гуманитарием, окончила Московский библиотечный институт и работала в ростовских клубах, вела театральную студию в ДК «Энергетик». Отец, Леонид Львович Кайдановский, фронтовик, служил в КГБ и был человеком технического склада ума.
Этот контраст — нежная творческая мать и строгий принципиальный отец — возможно, и заложил в характере юного Саши ту удивительную двойственность, которая впоследствии так притягивала к нему людей: холодную сдержанность и пламенную страсть, жёсткую дисциплину и абсолютную творческую свободу.
А потом был развод. 1960 год. Четырнадцатилетний Александр остаётся с отцом. Не по своей воле, не по выбору сердца — просто так решили взрослые. И вскоре в его жизни появляется мачеха — Ирма Михайловна Пухальская. Появляются и сводные сёстры — две девочки, рождённые в новом браке отца.
— И тут начинается настоящая драма мальчишки, — рассказывала позже одна из подруг семьи. — Мачеха, погружённая в заботы о собственных малышках, просто не находила времени и душевных сил для угрюмого подростка. А он так в этом нуждался!
Замкнутый, молчаливый, он стал ещё больше уходить в себя. Ирма Михайловна не была злой женщиной — она просто была занята своими дочерьми. А Саша… Саша чувствовал себя лишним. Чужим. Непонятым.
И тогда в его жизни появилась тётя Зинаида — отцовская сестра из Днепропетровска. Она-то и стала для него тем человеком, с которым можно было поговорить по душам, который выслушает, поймёт, поддержит. Их отношения вышли за рамки обычных родственных связей — это была настоящая душевная близость, та нить понимания, которой так не хватало подростку в родном доме.
Много лет спустя, уже будучи известным актёром, Кайдановский назовёт свою собаку Зиной. Просто Зина — без затей. Но для него это имя значило гораздо больше, чем могли понять окружающие. Это была дань любви и благодарности женщине, которая помогла ему не сломаться в самый трудный период жизни.
Возможно, именно в том мальчишке, который прятал свою боль за маской отчуждённости, и родился будущий Сталкер — проводник в мир, где исполняются самые сокровенные желания. Ведь чего больше всего хотел в детстве сам Александр? Возможно, просто быть услышанным, понятым, любимым…
Как это часто бывает с людьми необычной судьбы, его путь к призванию не был прямым. Строительный техникум… Разве мог кто-то представить, что этот студент однажды станет символом интеллектуального кино? Но что-то внутри него уже тогда рвалось на свободу — что-то, что не могло смириться с обыденностью.
Театральное училище в Ростове стало первым шагом к мечте. Потом был резкий поворот — Москва, Школа-студия МХАТ. И снова поворот — Щукинское училище. Словно он всё время искал что-то, чего не хватало в жизни, словно метался в поисках настоящей свободы.
— Дух свободы в «Щуке» витал, но всё равно в училище был режим идеологической блокады, — вспоминал его однокурсник Борис Галкин. — И вдруг появляется среди нас Александр. Свободный, независимый. Странный человек, на первый взгляд недоступный. Трёх слов достаточно, чтобы составить его портрет: благородство, отвага и честь.
Благородство. Отвага. Честь. Разве это не идеальное описание для человека, которому предстояло стать героем не только на экране, но и в жизни?
От шпаги до Зоны
А потом пришла известность. Пришла, как это часто бывает, неожиданно и стремительно. Гильденстерн в «Гамлете», граф Монте-Кристо…
Кайдановский с его мужественной внешностью идеально вписывался в образы шпаголюбивых героев. Но было в нём что-то большее, что-то, что выходило за рамки просто привлекательной внешности.
Это что-то заметил Андрей Тарковский, когда искал актёра на роль Сталкера. Кайдановский не был похож на других. В нём жила какая-то тайна, какое-то внутреннее напряжение, которое идеально подходило для роли проводника в мистическую Зону.
Съёмки «Сталкера» стали для него не просто работой — они изменили его жизнь. Фильм принёс ему мировую известность. Но что ещё важнее — он окончательно сформировал его как личность, как человека, который не боится идти против системы.
После «Сталкера» Кайдановский произнёс фразу, которая многое объясняет в его дальнейшей судьбе: «Я не могу сниматься у режиссёров, которые глупее меня». Сколько гордости, сколько вызова в этих словах! И сколько одиночества…
Бури личной жизни
А что за этим стояло? Что скрывалось за маской непреклонности и свободолюбия? Мог ли этот сильный мужчина любить так же сильно, как играл на экране?
История его отношений с Валентиной Малявиной похожа на грозу — яркую, опасную, непредсказуемую. Они полюбили друг друга, будучи в браке с другими людьми. Их страсть была подобна стихии — неуправляемой и разрушительной. Ссоры, примирения, попытка самоубийства…
Они хотели быть вместе, но не могли — слишком разными были, слишком яркими, слишком свободолюбивыми.
А ведь у него была семья. Первая жена Ирина, с которой он познакомился ещё в Ростовском театральном училище. Дочь Даша. Тихая гавань? Нет, и там не было покоя. «Кайдановский был человеком сложным, часто уходил в себя и не стремился к семейной жизни» — вспоминала Ирина.
Потом была Евгения Симонова. Их роман начался на съёмках фильма «Пропавшая экспедиция». Она была молода, талантлива, влюблена в другого. Но появился он — и всё изменилось. Студентка театрального училища бросает жениха ради Кайдановского, открыто признаваясь в новой любви.
1975 год — свадьба. 1976 — рождение дочери Зои. Казалось бы, счастье… Но их брак был как американские горки — то вверх, то вниз. Он — нелюдимый, сложный. Она — ревнивая, эмоциональная. Однажды Симонова даже пыталась остановить уходящего мужа, угрожая спрыгнуть из окна. В 1980 году — развод.
А потом пятнадцатилетняя Зоя сама позвонила отцу: «Здравствуйте, я ваша дочь». И они начали узнавать друг друга заново — отец и дочь, словно чужие люди, пытающиеся найти общий язык.
Художник против системы
Кайдановский не умел идти на компромиссы. Не умел и не хотел. Это качество восхищало в нём многих, но оно же сделало его жизнь в официальном советском кинематографе практически невозможной.
Помните его конфликт с Никитой Михалковым на съёмках фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих»? Конфликт, закончившийся дракой… После этого их пути разошлись — Михалков больше не приглашал Кайдановского в свои проекты.
А как он боролся с цензурой! Как отстаивал право на свободу самовыражения! Как страдал от бюрократии и ограничений! Это была настоящая война — война одного человека против системы. И в этой войне не могло быть победителей.
За камерой: режиссёр Кайдановский
Когда актёрской кожи стало не хватать, он взялся за режиссуру. Его фильм «Жена керосинщика» был показан на Каннском фестивале. Фильм, снятый вопреки всему — финансированию, цензуре, моде.
В 90-е он работал над новыми проектами — «Копейка» и другие. Многие из них остались незавершёнными. Как режиссёр он так и не получил широкого признания на родине. Но он говорил то, что не говорил никто. Он видел то, что не видели другие.
Последние дни
А потом была коммунальная квартира на улице Воровского. Просторная комната с высокими потолками — мастерская, убежище, крепость. Здесь он работал над сценариями, писал, думал. Здесь он жил — свободный, независимый, верный себе до конца.
В 1995 году, за три недели до смерти, он женился в четвёртый раз — на молодой актрисе Инне Пиварс, которая была младше его на 26 лет. Тихая свадьба, без помпы и шума. Словно он знал, что времени осталось мало.
А 3 декабря 1995 года он встал, оделся, прошёлся по комнате, пожаловался на недомогание и лёг на диван. Через 15 минут приехала скорая, но было уже поздно — третий инфаркт оказался роковым.
Эхо Сталкера
Он ушёл так же, как жил — стремительно, без компромиссов, не оставив ни завещания, ни прощальных слов. Ему было всего 49 лет — столько же, сколько его родителям, когда они умерли.
Похороны прошли по православному обряду. На Кунцевском кладбище в Москве появился каменный православный крест. А в сердцах тех, кто знал его, кто любил его, кто восхищался им, осталась пустота, которую невозможно заполнить.
«Он был человеком с другой планеты», — сказал о нём Михаил Глузский. — «Страшной притягательностью обладал. Вы вглядитесь в его глаза! В тот наив, которым он был так наделён».
Человек с другой планеты… Может быть, именно поэтому ему было так трудно жить среди нас? Может быть, именно поэтому он всё время искал свою Зону — место, где исполняются самые сокровенные желания?
Что было его самым сокровенным желанием? Мы никогда не узнаем. Но мы можем вглядеться в его глаза на экране — пронзительные, загадочные, полные тайны. И, может быть, там мы найдём ответ.
Александр Кайдановский — человек, которого невозможно было понять до конца. Но невозможно и забыть.
