Вот черт. Свадьба через два месяца, а у нас жилищный кризис. Мама Лешки, конечно, предложила пожить у них. Лешка загорелся:
— За год-два накопим на первый взнос, своя квартира будет! Люба, ну чего ты нос воротишь? Это же прекрасное предложение!
Прекрасное, ага. Особенно учитывая мою «симпатию» к его маме, Ирине Павловне. При каждой встрече чувствовала себя как на экзамене. Глаза такие изучающие, улыбка натянутая. Особенно при первой встрече:
— Любочка, какая у вас профессия интересная.. А готовите вы хорошо? — Бррр.
Но Лешка наседал.
— Отдельная комната, мамка золотая, вмешиваться не будет. Люб, это ради нас, ради будущего! — И я сдалась. Дура.
Первая неделя была сахарной. Ирина Павловна порхала вокруг, как пчелка.
— Любочка, тебе помочь с салатом? Ой, какой у тебя вкус! А вот у нас в семье…
. Комната и правда была просторной, светлой. Лешка светился от гордости.
На восьмой день началось.
Без стука – хлоп! – и Ирина Павловна в комнате.
— Ой, Любочка, а что это у нас на ужин? Опять макароны? Леша, тебе же нужно мясо! Мужчина должен быть сытым!
Я молчала. Глубоко дышала. Будущее, будущее…
Потом пошли советы.
— Любочка, а вот картошечку в супе надо помельче резать, так вкуснее. Компотик… ну, можно и послаще.
Лешка вроде пытался что-то вякнуть в мою защиту, но его быстро затыкали.
К концу второй недели Ирина Павловна взялась за мой гардероб.
— Любочка, ну что это за джинсы? Ты же девочка! Нужно юбочки, платьица, каблучки! Леше нравится, когда ты красивая!
Я скрипела зубами. Лешка пожимал плечами:
— Ну, она же любя…
Первый взрыв произошел из-за лазаньи. Я старалась, рецепт нашла в интернете, все по правилам. Ирина Павловна попробовала кусок и демонстративно выплюнула в салфетку.
— Пересолено! Переварено! У нас так не готовят!
Я разревелась. Прямо за столом. Лешка забормотал что-то про «мама, ну зачем ты так», а я вскочила и убежала в комнату. С тех пор старалась ужинать в городе. Под любым предлогом.
Лешка, конечно, заметил, что я какая-то не такая. Но списал все на «адаптацию». Он просто не понимал, что его мама превратила мою жизнь в ад.
Потом началась «помощь». Мои вещи перестирывались, переглаживались, складывались «правильно» в шкафу.
— Любочка, я просто хочу, чтобы у тебя все было аккуратно!
А то, что мои вещи перебирают без разрешения, это, значит, нормально?
Каждое утро – оценка моего внешнего вида. Каждый вечер – лекция о «роли жены в семье». Я пыталась поговорить с Лешкой, объяснить, как мне тяжело. Он только отмахивался:
— Люб, ну не обращай внимания! Она же старенькая, ей скучно!
Кульминация наступила в субботу. Я вернулась домой пораньше, забыла ключи на работе. Захожу в комнату… а там Ирина Павловна роется в моем белье. В моем нижнем белье!
Она даже не смутилась.
— Любочка, ну что это за кружева? Стыдно такое носить! Ты же приличная девушка! Надо все это выбросить!
Меня прорвало.
— Выйдите вон из моей комнаты! И не трогайте мои вещи!
— Я имею право знать, с кем живет мой сын! Это моя квартира!
— Я буду запирать дверь на ключ!
— Я расскажу Леше о твоем отвратительном поведении!
И понеслось…
Прошло еще пару недель. Напряжение росло с каждой минутой. Я чувствовала себя загнанной в угол. И вот сегодня…
Я нашла Ирину Павловну, как вы думаете где? Правильно, в моей комнате! Опять!
— Что вы здесь делаете?! – закричала я, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости.
Ирина Павловна, как обычно, невозмутимо пожала плечами.
— Да так, пыль протереть…
— Пыль?! Вы постоянно роетесь в моих вещах! Хватит! Я больше не могу это терпеть! Ваше вторжение, ваша критика, ваш контроль – все! Меня тошнит!
Она опешила. Видимо, привыкла, что я молчу и глотаю обиды.
— Ты как со мной разговариваешь? Я – мать Леши! Уважать надо старших!
— Уважение нужно заслужить! А вы только и делаете, что демонстрируете свое неуважение ко мне!
Ирина Павловна сузила глаза.
— Я всегда знала, что ты не пара моему сыну! Избалованная, наглая неумеха! Леша заслуживает лучшего!
Я усмехнулась.
— А может, вы еще и постель ему будете греть? Чтобы, значит, совсем ему хорошо было?
Кажется, я попала в точку. Лицо Ирины Павловны исказилось от злости. Она замахнулась на меня. Хотела ударить по лицу.
Я отшатнулась. Она схватила меня за волосы. Дернула. Больно!
Я взвизгнула и схватила первое, что попалось под руку – какое-то дурацкое полотенце кухонное, мокрое, которое она оставила на спинке стула. И со всей силы хлестнула им Ирину Павловну по лицу.
Она отшатнулась, схватившись за щеку.
— Ты… ты меня ударила?!
Я отступала к двери.
— Я защищалась! Вы напали на меня первая! Не подходите ко мне!
Ирина Павловна потеряла контроль. Бросилась на меня, как фурия. Пыталась вцепиться в лицо ногтями. Я отбивалась полотенцем. Удар за ударом. Пока она, тяжело дыша, не отступила.
— Вы сумасшедшая! – прокричала я, прижавшись к стене. — Держитесь от меня подальше!
Она потерла покрасневшую щеку.
— Ты пожалеешь об этом! — И выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я сползла по стене на пол. Я ударила Ирину Павловну. Полотенцем, конечно, но все равно… Она наверняка уже звонит Леше. Рисует ему картинку, как я, злобная фурия, напала на бедную, несчастную свекровь.
Решено. Ухожу.
Достала чемодан из шкафа. Начала собирать вещи.
Вскоре хлопнула входная дверь. Лешка вернулся. Мама постаралась, вызвала подкрепление. Услышала его шаги. Закрыла глаза. Глубокий вдох. Сейчас начнется.
Лешка ворвался в комнату. Лицо красное от гнева.
— Что здесь произошло?! Мама говорит, ты напала на нее! Ударила по лицу!
Я спокойно закрыла чемодан.
— Что именно рассказала тебе твоя мама? И почему, кстати, твоя мама рылась в моих вещах?
Он замялся.
— Она… она сказала, что просто пришла забрать постельное белье для стирки…
— А для этого нужно было копаться в моем нижнем белье? – саркастически уточнила я.
— Люб, ну ты чего? Мама просто заботится…
— Заботится?! Она меня терроризирует уже несколько месяцев! Критика, контроль, унижения! А ты делаешь вид, что все в порядке!
— Она просто старается нам помочь! – огрызнулся Лешка. — Ты должна извиниться перед ней!
— Извиняться за то, что защищалась? Нет уж. Я ухожу. Это последняя капля.
Он растерянно посмотрел на чемодан.
— Не уходи из-за какой-то глупой ссоры!
— Это не ссора, Леш. Это конец. Мы пытались построить семью. Но ты так и не смог отделиться от своей мамаши. Она всегда будет между нами.
В этот момент в комнату вошла Ирина Павловна. Торжествующая.
— Мама, подожди на кухне! Я поговорю с Любой наедине! – попросил Лешка.
После ее ухода он попытался меня уговорить.
— Люб, давай успокоимся, поговорим нормально…
— Я ухожу к Светке. Пока квартиру не найду. И, Леша, ты не мой муж. Ты – сын своей мамы.
Тут Ирина Павловна не выдержала. Ворвалась обратно.
— Прекрати истерику! Ты никуда не пойдешь!
— Не ори на меня! – рявкнула я. — Ори на своего сынка!
— С родителями так не разговаривают! – возмутилась Ирина Павловна.
— А с невестками так обращаются?
Я повернулась к Леше.
— У тебя есть выбор. Либо ты становишься мужчиной и строишь отношения со мной отдельно от своей мамы, либо остаешься маменькиным сынком. И мы расстаемся.
Лешка беспомощно посмотрел на мать.
Я усмехнулась. Все было предельно ясно. Взяла чемодан и направилась к выходу.
Ирина Павловна преградила мне путь.
— Ты сюда больше не вернешься!
Я пригрозила вызвать полицию и написать заявление о нападении и удержании против воли. Лешка тихо попросил мать:
— Мам, пропусти ее…
Ирина Павловна неохотно отступила, бросая на меня испепеляющие взгляды.
— Не смей даже думать о том, чтобы вернуться!
— Не беспокойтесь. У меня и в мыслях нет возвращаться к вам в этот гадюшник. Упаси бог!
Я попрощалась с Лешей. Пожелала ему когда-нибудь повзрослеть. И надеялась на цивилизованный развод, без лишних скандалов.
Вышла из квартиры. Не плакала. Смотрела в окно на проносящийся мимо город. И думала о том, что иногда нужно потерять то, что казалось важным, чтобы сохранить самое главное – себя…
