— Вы мне теперь должны! Это всё из-за вас! — кричала мать.
— Но у нас нет таких денег! — возразила Анжела.
— Зажали? Для матери? — недобро прищурилась Элла Петровна. — У самих квартиры-машины, каждый год моря-океаны, а для матери жалко!
— Какие моря-океаны? Мама ты о чём?! — возмутился Павел. — Ипотеки у нас.
— Это меня не волнует! Набрали долгов, сами виноваты, а я именно из-за вас в таком положении оказалась!
Павел с Анжелой смотрели на мать и потрясённо молчали…
Свежим вечерним воздухом пахнуло в лицо. Анжела и Павел вышли из подъезда дома, где жила мать, на улицу.
— Тебя довезти до вокзала, сестричка? — спросил Павел Анжелу.
— Довези, — благодарно улыбнулась женщина. Хотя улыбаться совсем не хотелось. Сегодня был очень длинный и трудный день: похороны отца. Три дня назад они с братом приехали из соседних городов, чтобы помочь матери всё организовать.
— Может это мать от стресса говорила сейчас такие странные вещи? — предположил Павел, выруливая со стоянки.
— Может… — сказала Анжела, пристёгивая ремень безопасности. — Только говорила она их на полном серьёзе. И мне это не нравится.
— Да уж… — протянул удивлённо супруг Анжелы Тимофей, когда она рассказала ему про требования матери. — Может это у неё от нервов?
— Паша тоже так говорит, но знаешь, она всегда была несколько странной. Себе на уме, — проговорила Анжела.
Она устала с дороги, и была благодарна мужу за, что он уже сам справился с укладыванием их маленьких детей двух и трёх лет спать. Теперь Анжела могла спокойно отдохнуть и попить на кухне чаю. Тимофей спрашивал её о том, как всё прошло.
— Не знаю, что она делать будет, — сказала Анжела, размешивая сахар в чашке горячего чаю, который налил ей муж. — Она ведь не работала столько лет! Никто не ожидал, что папы так внезапно не станет…
— Ничего, устроится. Она же ещё молодая.
— Да. Маме недавно исполнилось пятьдесят три года.
— Ну вот. Специальность же у неё есть?
— Есть, экономист, — вздохнула Анжела. — Только по-моему она по ней не работала ни дня. Когда она в первый декрет уходила, то работала билетёром в местном театре. Это я знаю, а подробностей не знаю, мы тогда с Пашей детьми были, в сад ходили, потом в школу. Всё это время она сидела дома. После второго декрета она уволилась и с тех пор больше не работала, «вела хозяйство».
Анжела замолчала. Она помнила, как мама вела это хозяйство.
Готовить Элла Петровна не любила. Никаких разносолов в их семье сроду не было, жили довольно скромно.
— Суп на неделю. Я помню, потом на него уже смотреть не могла. Таким невкусным он мне казался, — вспоминала Анжела. — На второе котлеты, огромная кастрюля вареной картошки, салат из помидоров с огурцами, это неизменно, потому что витамины.
Всё стоит в холодильнике. Разогревай, да ешь. Только не лезло одно и тоже каждый день. Папа молчал. Он никогда не упрекал маму: очень любил. А мы с Пашей капризничали.
Элла Петровна ругала детей, называла избалованными, вспоминала про то, что, мол, её дед пережил страшные тяжёлые времена, и бабушка. Тогда и того не было. И обои варили, со стен сдирали, и очисткам прошлогодней гнилой картошки рады были.
— А вы кочевряжетесь! Ешьте, что дают! — говорила мать.
Отец, Георгий Михайлович, молча поглощал ужин. А жена продолжала:
— И зачем вот я буду готовить разнообразную еду?! Скакать у плиты по полдня, а они вон, всё равно не едят ничего, избаловались!
И выходило по её словам , что это дети во всем виноваты, потому что ничего не едят, и поэтому она и не готовит никаких «разносолов».
Убирать в квартире Элла Петровна сама не собиралась. Уборка происходила по выходным, когда все были дома.
— Вот ещё! Свинячат все, а я одна убирать должна?! — подбоченивалась Элла Петровна.
Дети бегали по квартире с тряпками, отец пылесосил, все были при деле, кроме самой хозяйки. Она занималась координированием процесса. И очень уставала.
— Ох… — заваливалась она на диван с повязанной головой. — Устала, жуть. Это не выходной у нас, а рабочий день получается. Другие, вон, с семьями выбираются куда-нибудь, на природу, на прогулку, а мы…
— Мама! Мы хотим на прогулку! — говорили Анжела и Паша.
— Я устала. Пусть, вон, отец с вами погуляет.
Георгий Михайлович, который тоже устал, и взял было газету, чтобы спокойно почитать её сидя в своём любимом кресле, молча поднимался и шёл с детьми на улицу. Спорить с Эллой Петровной было бесполезно…
— Папа с нами гулял, ходил в парк, в лес, на велосипедах мы с ним катались, — вспоминала Анжела. — Мама, то устала, то была занята. Непонятно чем. Обычно мы видели её читающей журналы, смотрящей телевизор или красящей ногти. Маски она очень любила делать для лица. Не знаю, делает сейчас или нет. Но тогда чего только не намазывала на себя, и покупные, и самодельные.
Фитнесом занималась, йогой. Фигура у неё конечно супер, что тогда, что сейчас, это да… В школу мы сами ходили. Она не водила нас ни дня. Ну, разве что Пашу, он ведь старший, в первом классе она его после занятий встречала. А отец утром отводил Пашу в школу, меня в сад, чтобы матери рано утром не выходить, она поспать любит.
А потом, когда я пошла в школу через год, Паша заходил за мной после уроков и мы с ним вместе шли домой. Там нас ждала неизвестно с чего уставшая мама. И позавчерашние котлеты… Посуду мы тоже всегда сами за собой мыли. Обувь свою мыли, чистили и на место ставили. Ковры выбивали. Помню, вешали на забор школы, которая находилась под окном, и давай лупасить.
Я выбивалкой, а Пашка клюшкой своей. Пыль летит, нам весело! Однажды от такого интенсивного выбивания в ковре дырка получилась. И мы её потихоньку с Пашкой потом «моментом» заклеили. Ковер был пёстрый, так никто и не заметил…
С уроками детям тоже никогда не помогала Элла Петровна. «Я своё отучилась», — заявляла она.
— Мы с Пашкой сами ковырялись, иногда папа помогал, но он с работы поздно приходил, и к тому времени у нас обычно уже всё сделано было, — продолжала вспоминать Анжела.
На работу Элла Петровна устраиваться не собиралась. Об этом они с мужем даже разговор никогда не заводили.
Прошло время. Дети выросли, создали семьи, разъехались по соседним городам…
— Тридцать тысяч в месяц?! Но у нас нет таких денег. Мы ведь ипотеку платим… — протянула Татьяна, супруга Павла, когда он приехал после похорон отца домой.
Дома Павла ждал вкусный ужин и Татьяна, которая не ложилась спать, волновалась. Дети же, погодки, сыновья трёх и четырёх лет, мирно посапывали в своих кроватках. Часы показывали два часа ночи.
— Да. У Анжелки тоже нет. И тоже ипотека. А она вообще в декрете сидит, — мрачно произнёс Павел, аккуратно откусывая ароматный пирог с мясом, который испекла жена. — А мать заявила, что из-за нас она не работала, не смогла построить карьеру! Сидела с детьми, нянькалась, и теперь мы должны ее содержать…
— Нянькалась? — Татьяна поперхнулась чаем. — По сей день?! Она же не работала и тогда, когда вы уже выросли и уехали из родного дома!
— Ага… Никто же не ожидал, что отца так рано не станет…
Павел замолчал. Ему было тяжело примириться с мыслью, что отца больше нет. Татьяна сочувственно смотрела на мужа и вспоминала, как он рассказывал про их с Анжелой детство. Не особо там нянькалась с ними Элла Петровна, всё больше отец ими занимался. И уж спокойно могла бы строить свою карьеру, когда дети выросли. Только почему-то она этого не делала.
—Мать привыкла дома сидеть, и не представляла себя на работе, — прочитав мысли Татьяны, ответил Паша. — Она заявляла, что у неё есть муж и ей не зачем работать.
— А пенсия? На что она рассчитывала?
— Ну не знаю. Видно думала, что отец вечный и двужильный… — мрачно проговорил Павел.
— Анжела! Ты помнишь наш уговор? — мать позвонила, спустя две недели после похорон. — Мне за квартиру нечем платить! Где обещанные деньги?!
— Мама… Мы ведь ничего не обещали… Растерялась Анжела. — Ты на работу пробовала устроиться? У тебя же диплом есть. Ходила куда-нибудь?
— Ходила… — мрачно ответила мать. — Возраст им мой не нравится, молодых подавай, да с опытом. А ведь это из-за вас с Пашкой я без опыта осталась!
— А в магазин? Или курьером?
— Ты с ума сошла?! Как ты себе представляешь, чтобы я курьером работала?! — рассердилась Элла Петровна на дочь.
— Нормально… Другие как-то работают…
— У других дети не такие чёрствые. Нормальные дети. А я вырастила жадных эгоистов!
Слово за слово, Анжела с матерью поругались.
— Перевела я ей денег на коммуналку. Пусть хоть за квартиру заплатит, — заявила Анжела мужу, закрывая на телефоне банковское приложение.
— Ну-ну… — пробормотал Тимофей.
— Перевёл я матери деньги. А то ведь и правда, вдруг голодная совсем сидит, — проговорил Павел жене Татьяне после очередного телефонного разговора с матерью.
— Так и не работает? — спросила Татьяна.
Павел вместо ответа отрицательно покачал головой. Потом, помолчав немного, сказал:
— Мы с Анжелкой решили отказаться от наследства в её пользу. Пусть на себя всё оформляет, и квартиру, и гараж папин. Машины, правда, нет, совсем недавно продал её отец, хотел новую покупать, да не успел…
— Ну вот! И куда деньги делись? — всплеснула руками Татьяна.
— Не знаю…
— Мама… Даже не знаю, что сказать… — растерялась Анжела.
Они с Павлом решили приехать к матери в гости. Прошёл год с того дня, как отца не стало.
Едва переступив порог отчего дома, брат с сестрой удивились. Мебели почти не было, ковров тоже, квартира выглядела пусто и неуютно.
— Мы с отцом никогда вам не рассказывали, — тихо проговорила мать. — Но первый наш малыш… Он родился мёртвым. Мы очень горевали по этому поводу. Я долго лечилась, прежде чем снова смогла забеременеть, и наконец родился Пашка, потом Анжела. И всё хорошо у нас было. А потом, когда не стало вашего отца, у меня долгое время было состояние шока.
Я была зла на судьбу, что лишила меня мужа и бросила, как котёнка в ледяную воду. Я была зла на вас, детей, что бросили меня и разлетелись по своим делам. Мне хотелось кричать и выть от отчаяния. А потом депрессия стала затягивать меня все глубже и глубже. Я стала много думать и переосмысливать свою жизнь. Я всегда жила легкомысленно, никогда не задумываясь о завтрашнем дне. А он настал.
И я осталась одна. Чего я добилась в жизни? Чего хорошего сделала?.. Я поехала, и все деньги отца, что лежали у него припрятанные, с продажи машины, отдала в благотворительный фонд. Там помогают малышам, родившимся с пороками развития, дают им шанс на здоровую полноценную жизнь. Нашему малышу, к сожалению, помочь было ничем нельзя.
— А потом? — севшим голосом спросила Анжела. Они с братом так и стояли в коридоре, потрясенно слушая мать.
— Потом я стала продавать вещи. И вырученные деньги отдавать в этот фонд. Мне ведь ничего не нужно. Ничего. Моя жизнь кончена, — тихо сказала Элла Петровна.
Павел молча закрыл лицо рукой. Он не мог смотреть на мать. Из красивой, уверенной в себе женщины, немного взбалмошной и капризной, она превратилась в жалкое, сгорбленное существо, с погасшими глазами и разговаривающее тихим шелестящим голосом.
Анжела удивлённо смотрела на мать. Раньше она никогда не носила шали и платки. Сейчас же мать куталась в какой- то огромный вязаный палантин непонятного цвета. Не накрашенная, не причесанная.
— Мама! Тебе всё нужно! С чего ты взяла, что жизнь кончена? — проговорила Анжела. — Ты ещё молодая. Тебе надо устроиться на работу, начать следить за собой перестать ездить в этот фонд. Помогла — молодец! Но и себя забывать не надо!
— Я не могу… — произнесла Элла Петровна и тихо заплакала.
…Анжела забрала мать к себе. Квартиру заперли, а ключ на всякий случай отдали соседке, которая обещала за квартирой присматривать.
Элла Петровна долго пила таблетки от депрессии и ходила к психологу. Она в самом деле была уверена, что ее жизнь подошла к концу и разубедить её в этом не представлялось возможным. Однако лечение и проживание с семьёй дочери пошло ей на пользу и вскоре Элла Петровна начала приходить в себя.
— Поеду я, дочь, хочу домой, к себе, — сказала как-то Элла Петровна Анжеле.
— А ты точно в порядке? — с беспокойством спросила Анжела.
— Точно! — улыбнулась мать. — Не волнуйся больше ничего продавать не буду. Наоборот, хочу попробовать начать новую жизнь. И обязательно устроюсь на работу.
— А фонд?
— Знаешь… Мне кажется я им достаточно помогла. Думаю, мне стоит заняться своей жизнью. Тогда мне казалось, что помогая, я делаю значимое дело, великое! Наконец-то мои усилия принесут кому-то пользу, и я не буду такой бесполезной. А теперь… Даже не знаю…
Анжела грустно смотрела на мать и думала о том, что её усилия могли бы принести пользу гораздо раньше. Когда они с братом так нуждались в её внимании и участии. Однако мать всегда отстранялась от них, отделялась. Свои дети выросли недолюбленные, но мать почему-то бросилась помогать чужим…
Спустя год, Анжела и Павел узнали, что мать вышла замуж. В магазине, куда она устроилась на работу, они и встретила «свою судьбу».
— Юра так любит меня и такой работящий! Всё в дом, всё в дом! — расхваливала она перед детьми своего нового мужа. — На двух работах работает, хорошие деньги получает. Уже на машину скопили, скоро будем покупать. Планов ещё много.
— А ты? Ты-то сама как? — спросила Анжела.
— Нормально. Юра говорит, что можно мне не работать, дома сидеть, денег хватает, но я отказываюсь, говорю, насиделась уже, — засмеялась мать, а потом посерьёзнела и добавила: — Хотим ребёнка усыновить. Ездили по приютам, смотрели. У Юры-то ведь сын когда-то погиб и жена тоже…
Анжела так и села. Вот так новость! Все же мать твердо решила принести хоть кому-то пользу в этой жизни… Может хоть этому малышу достанется больше внимания, чем им с Пашкой в детстве.
— Мать есть мать. И мы должны уважать её выбор, — сказал Паша. — Только и правда, такого я от неё не ожидал…
Анжела смотрела на удивленного брата и думала о том, что иногда жизнь может сделать крутой вираж и развернуться на сто восемьдесят градусов. Еще недавно, считавшая, что её жизнь кончена, мать, снова вышла замуж и теперь собирается усыновить ребёнка. Наверное это хорошо.
Только почему-то Анжеле было грустно…
Элла Петровна никакие деньги, ни в какой фонд не относила. Она их банально потратила на красивую жизнь. Ходила в рестораны, посещала дорогие процедуры в салонах красоты, ведь она так это любила!
А потом деньги кончились, и женщина залезла в долги. Которые с трудом сумела отдать, продавая вещи из квартиры. Вот тогда-то она и впала в глубокую депрессию, осознав, что красивая жизнь кончилась, и никто не собирается ей её обеспечивать. Мысль о работе приводила её в ужас.
Приехавшим весьма кстати, детям, она сочинила историю про фонд. Ей очень хотелось обелить себя в их глазах.
Депрессию она вылечила, а потом Элла Петровна решила срочно во что бы то ни стало найти себе новый источник дохода.
И у неё получилось, она встретила Юру. Правда работать оказалось не так уж и страшно, и дома больше сидеть женщина не собиралась, тем более что они с мужем вот-вот должны были усыновить ребёнка. Элла Петровна не планировала проводить с ним много времени. Вырастив двоих детей, она так и не научилась обращаться с ними.
Как не хотелось Элле Петровне снова затевать «эту катавасию»! Но так хотел Юрий. И она терпеливо улыбалась и делала вид, что тоже хочет «спасти несчастное дитя».
«Такая будет моя плата за обеспеченную жизнь…» — грустно думала женщина. Юру терять, ох как не хотелось. Недавно его повысили, и он стал получать намного больше. Эллу он любил, баловал, восхищался её красотой и денег на неё не жалел. Жизнь складывалась отлично…
